Олег Бондаренко
Фото Reuters
Есть такая традиция – раз в год (или два, если не повезет) вспоминать о существовании Косово, где вот-вот будет разморожен военный конфликт. Так было в 2021-м и в 2019-м, а до того в 2018-м и 2015-м, а еще раньше в 2012-м, 2008-м и 2004-м. Но проходит пару недель, и все с радостью выдыхают, забывая о Косово до следующего года.
В этот раз косовское обострение случилось непривычно быстро – буквально за считаные часы заранее анонсированный отказ властей Приштины с 1 августа принимать сербские документы и признавать сербские автомобильные номера стал новостью номер один в мировых СМИ. Чему немало поспособствовала оперативная реакция косовских сербов – они в буквальном смысле начали синхронно бить в набат во всех церквях севера края, включили сирену воздушной тревоги в Косовской Митровице и начали строить баррикады, затрудняющие въезд в населенный сербами север Косово из основной его албанской части.
Алгоритм действий отработан десятилетиями провокаций со стороны албанского спецназа ROSU, регулярно терроризирующего сербское население самопровозглашенной республики. Но необычно жестко в этот раз повели себя эти самые спецназовцы – без предупреждения открыв стрельбу на поражение по мирному населению. В результате несколько сербов получили ранения, а автоматные очереди не стихали до глубокой ночи – вернее, до тех пор пока посол США в Косово Джеффри Ховенье, встретившись с «премьер-министром» и «президентом» Косово Альбином Курти и Вьёсьей Османи не попросил настойчиво последнего отсрочить на месяц введение в действие новых норм. Ровно в эту секунду напряжение было снято. Спецназ отозван, только что приведенные в состояние повышенной боеготовности силы KFOR начали возвращаться в места постоянной дислокации.
Означает ли это мир? Увы, скорее нет. В отличие от аналогичных провокаций прошлых лет, когда угроза настоящей войны могла скорее испугать ключевые центры принятия решений, после 24 февраля 2022 года весь мир, наоборот, ждет того, где следующим полыхнет пламя. На Тайване или в Косово? В Средней Азии или на Ближнем Востоке? В случае с Косово это представляется интересным прежде всего для Лондона, избравшего Балканы основной точкой приложения усилий в работе с Европой и противостоянии России. Так, в результате недавнего визита в Боснию и Герцеговину министр иностранных дел Великобритании Лиз Трасс заявила о том, что в эту страну Лондон отправит команду «киберспецназа», призванного заняться «противостоянием влиянию Москвы», которого там на самом деле катастрофически не хватает.
Косовский случай – это еще и эффективный повод давить на президента Сербии Александара Вучича в вопросе присоединения Белграда к санкциям против Москвы. Видимо, обычные политико-экономические резоны закончились, и в ход пошли военные провокации. Даже несмотря на это, продолжаю утверждать, что Сербия во главе с Вучичем не присоединится к антироссийским рестрикциям как в силу объективного русофилия ее руководства, так и в силу искреннего русофильства населения, могущего не понять любой выпад против Москвы. Но давление на Александара Вучича будет только нарастать.
Проблема в другом – косовский вопрос очевидно не имеет военного решения. Если смоделировать ситуацию, при которой Белград будет вынужден ввести свои регулярные войска на территорию трех населенных сербами муниципалитетов севера края Лепосавич, Звечан и Зубин в целях защиты мирного сербского населения, на этом все не закончится, а только начнется. Дело в том, что сербы проживают не только на севере Косово, а историческая часть края называется Метохия – земля православных монастырей Сербской православной церкви, где насчитывается более 1 тыс. церквей и где в Печской Патриархии находится историческая резиденция патриарха Сербского. В округе Штрпце на самом юге края проживают около 9 тыс. сербов. Помочь им в случае эскалации напряжения у Белграда не будет никакой возможности. Более того, стоит упомянуть о том, что и в самой Сербии есть три муниципалитета – Прешево, Буяновац и Медведжа, – где албанцы составляют большинство. Они граничат с Косово и в случае начала военных действий тоже не останутся в стороне.
Албанский фактор является главной угрозой существования Северной Македонии, в которой уже не менее трети населения составляют албанцы. На востоке и юге Черногории проживают албанцы, а новый черногорский премьер-министр Дритан Абазович – этнический албанец. Чуть севернее Косово в Сербии находится крупная населенная мусульманами-бошняками община Санджак со столицей в Нови-Пазаре. Она, в свою очередь, примыкает к территории Боснии и Герцеговины, где недавно лидер боснийских мусульман Бакир Изетбегович прямым текстом сказал, что теперь у них есть силы и средства (в смысле вооружения) для ликвидации Республики Сербской. 2 октября 2022 года в Боснии и Герцеговине состоятся всеобщие выборы, в преддверии которых обстановка накаляется.
Что же делать Александару Вучичу в сложившейся ситуации?
Единственный вариант – искать новых посредников, способных урезонить руководство Косово. Одним из немногих в этой связи возможных модераторов могла бы быть Франция, с которой у Сербии традиционно союзнические отношения. Весь вопрос в том, послушают ли президента Эмманюэля Макрона в Приштине или только окрик из Вашингтона или Лондона может остановить косовского лидера?
