Отказ от Болонской системы утечку мозгов не остановит

Графика freepik.com

В истории с выходом России из Болонской системы показательно единодушное отсутствие реакции университетов. Против планируемого решения выступил лишь президент Российского университета дружбы народов и бывший министр образования Владимир Филиппов, при котором присоединение к Болонской системе и происходило. Между тем университеты получают заметные выгоды от Болонской системы. Во-первых, магистратура обеспечивает основную долю студентов, обучающихся на платной основе. Во-вторых, в российских вузах учится немало иностранных студентов, которые только на жизнь в России во время обучения, по оценкам специалистов, тратят до 140 млрд руб. в год и которых экономика теперь может лишиться.

Доля иностранных студентов – один из критериев рейтингов мировых университетов: если университет один из лучших, в нем хотят учиться студенты со всего света. Майские указы Владимира Путина предполагали вхождение не менее пяти российских вузов в первую сотню ведущих университетов мира. Для достижения этого показателя ряд вузов получили 80 млрд руб. в рамках проекта «5–100». Но ни один из них так и не вошел в топ лучших мировых университетов. Новая программа «Приоритет-2030» сохраняет эту цель, однако она не может быть достигнута вне Болонской системы.

Эта система предполагает не только разделение высшего образования на две ступени – бакалавриат и магистратуру. Она также подразумевает общеевропейскую (но выходящую далеко за пределы Европы) систему образования, взаимное признание дипломов, свободу выбора и гибкость образовательной траектории, включая вариативность учебных курсов.

Болонская система ясна и удобна. Если вы планируете освоить прикладную специальность – от менеджера и переводчика до дизайнера и технолога производства, – вы можете ограничиться бакалавриатом. В магистратуре происходит углубление узкоспециальных знаний, она также является мостом между образованием и научными исследованиями. Но на практике лишь малая часть бакалавров отказывается от дальнейшей учебы. Согласно исследованию ВШЭ, 60% выпускников бакалавриата поступают в магистратуру, а по данным опроса среди студентов МГТУ им. Баумана, МАИ и МФТИ, до 80% планируют продолжить обучение на следующей ступени.

В связи с западными санкциями российский рынок труда ожидает существенная перестройка, неопределенность в экономике неизбежно будет нарастать, навыки – быстро устаревать. А вот адекватной этим процессам системы образования при выходе России из Болонского процесса уже не будет.

Общее образовательное пространство означает взаимную циркуляцию человеческого капитала, где каждый выпускник на единых основаниях может продолжить обучение в любой стране, присоединившейся к системе. Участие России в этом процессе позволяет ей встраиваться в глобальные образовательные и интеллектуальные цепочки, обеспечивает приток иностранных специалистов как в систему образования и науки, так и другие отрасли экономики. И это не считая самой возможности для студентов поступать в магистратуру и аспирантуру за рубежом.

Перекос в сторону утечки мозгов существует. Но он обусловлен не системой образования как таковой, а качеством жизни в России и несовременностью экономики. Отказ от Болонской системы утечку мозгов не остановит, зато их приток в страну может сильно сократить.

Внятного объяснения, почему наша высшая школа не может функционировать в рамках нынешней системы, так никто и не дал. Аргумент о невозможности подготовить некоторых специалистов по программе бакалавриата всерьез воспринимать трудно, так как специалитет полностью не исчез и для медиков или инженеров существует и сейчас. Достаточно лишь распространить его на ряд специальностей, где требуется более глубокая подготовка.

Истинные же причины отказа от Болонской системы лежат в политической плоскости. Европейские университеты больше не видят необходимости в воспроизводстве устаревших доктрин и не воспитывают «хороших» граждан для государства, а учат ориентироваться в быстро меняющемся мире, развивают критическое мышление, свободу выбора, рационализм и опору на факты. Все это сегодняшним Российским государством не приветствуется и поэтому не может быть ориентиром.

В России вновь популярен «особый путь». Отсюда – возвращение к советской модели как «самой лучшей системе образования в мире». И неважно, что, кроме нас самих, таковой ее никто не считает. Когда Советский Союз ограничил обмен знаниями и отрезал себя от международных научно-образовательных процессов, результатом стало доминирование одной научной школы в каждой области знания, признание генетики, кибернетики, социологии и политологии лженауками. Такая система, в сущности, не может дать образование, востребованное современной экономикой.

Между тем точка отсчета может быть иной. Модель университетского образования в дореволюционной России, хотя и имела свои национальные особенности, была аналогична образовательным системам других европейских государств. Большое внимание уделялось иностранным языкам, существовала магистратура как первая ступень научной карьеры, поддерживалась связь с зарубежными университетами. Само образование признавалось за границей. Вот почему ни социологу Питириму Сорокину, ни конструктору Игорю Сикорскому, ни историку Михаилу Ростовцеву не пришлось переучиваться, чтобы продолжать свою профессиональную деятельность в эмиграции, что, безусловно, не отменяет их гениальности и упорства.

Ни одна сфера деятельности в современном глобальном мире не может успешно развиваться в отрыве от международных связей, без обмена знаниями, открытиями, людьми. Поэтому курс на изоляцию образования рискует обернуться интеллектуальным и технологическим отставанием, которое будет сложно преодолеть десятилетиями.