Елена Панина
Фото Reuters
Еще в начале нынешнего года шансы Эмманюэля Макрона переизбраться на второй срок вызывали скепсис среди экспертов. Инициированные им экономические реформы не привели к росту благосостояния французов, а внешнеполитическая активность обернулась серией тяжелых и болезненных неудач, среди которых на первом месте – создание блока AUCUS и разрыв многомиллиардных военных контрактов с Австралией.
Если смотреть на вещи с объективной точки зрения, то президентство Макрона является столь же «успешным», что и правление его предшественника Франсуа Олланда, который даже не стал выдвигать свою кандидатуру на второй срок на фоне катастрофического падения рейтинга.
Однако в отличие от Олланда, репутация которого все время находилась под ударом из-за имиджевых потерь и скандалов, Макрон является непревзойденным «гением» собственного пиара. И сегодня результаты социологических опросов, согласно которым Макрон с огромным отрывом лидирует в президентской гонке, говорят сами за себя.
Украинский кризис дал Макрону шанс в полной мере реализовать свой потенциал политического шоумена. Общеизвестно, что Париж как минимум потакал действиям Киева, направленным на разрушение Минских соглашений, и потому несет сейчас свою долю ответственности за все, что происходит в Украине.
Однако поездки Макрона в Москву и Киев, его стремление «модерировать» украинский кризис создали у французской аудитории впечатление крупных дипломатических усилий, предпринятых с целью предотвращения драматической развязки.
На фоне тотальной санкционной войны против России Макрон также проявил осторожность и не стал давить на французский бизнес, требуя немедленного ухода из России.
Французские избиратели также не могли не заметить, что по крайней мере риторика Макрона в отношении России носит достаточно взвешенный и адекватный характер. К примеру, в ходе своих публичных обращений он подчеркивает, что Франция не находится в состоянии войны с Россией, напоминает о связях Парижа с «великим европейским русским народом».
Поток новостей из Украины погрузил Францию в атмосферу тревоги и фрустрации, создал эффект «консолидации вокруг флага», который объективно работает на Макрона. В этой ситуации ему удается получить максимальный пропагандистский эффект от разного рода публичных политических жестов, в том числе и достаточно двусмысленных. Например, призыв готовить Европу к «возможной войне» выглядит в условиях нарастающей конфронтации между Россией и Западом откровенно провокационно. Все это говорит о попытках Макрона позиционировать себя в украинском конфликте в роли «честного маклера».
Если в прошлом году Макрон говорил о «европейской армии», которая должна иметь возможность защитить ЕС от «России, Китая и даже США», то в нынешних условиях цели возможной ремилитаризации Европы достаточно прозрачны. Подразумевается, что противником является именно Российская Федерация.
Переключение внимания на украинскую повестку дает возможность Макрону отвлечь внимание французов от собственных экономических проблем, а также от обострившегося буквально в последние недели положения на Корсике, где население настроено все более решительно по отношению к официальному Парижу.
Будучи убежденным атлантистом, Макрон уверенно играет на патриотических чувствах французов, не забывших, что еще относительно недавно Франция действительно обладала стратегической автономией и успешно блокировала все попытки США навязать ей вассальный статус. Сегодня же практический смысл милитаристской риторики Макрона сводится к инициативам, которые едва ли помогут ЕС стать военно-стратегическим игроком, подобным России, Китаю или США.
Не лишено оснований предположение, что реальным геополитическим конкурентом Франции, находящимся с ним в одной весовой категории, является современная Турция. В последние годы президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган успешно выдавливает французов из их традиционных сфер влияния при полной беспомощности со стороны Парижа. Поэтому в контексте европейских оборонительных инициатив Макрона речь может идти лишь о попытке создать альтернативу Турции на Средиземноморском фланге, с чем Франция в настоящее время явно не справляется.
Надо сказать, что какие-то ограниченные возможности привлечь к этому проекту Италию, и особенно Грецию, у Макрона имеются. Вероятно, создание антитурецких оборонных союзов в Южной Европе – это максимум того, во что могут вылиться широковещательные заявления французского президента.
Нет оснований сомневаться в том, что Макрон победит на предстоящих в апреле выборах президента Франции и продолжит свой в целом проатлантический курс, разбавленный примирительно-нейтральной риторикой по отношению к России.
Вместе с тем симпатии французского общества, интересы бизнеса и амбиции военных в этот курс не вписываются. И запрос на то, чтобы Франция не на словах, а на деле развивалась по заветам Шарля де Голля, остается в повестке дня.
