Ирина Акимушкина
На фото президент Чили Габриэль Борич. Фото Reuters
В Чили приступил к обязанностям новый президент Габриэль Борич, дважды депутат парламента, 36-летний лидер студенческих протестов 2019 года и на сегодняшний день самый молодой глава государства в мире. В своей инаугурационной речи, принимая присягу, он пообещал усилить роль государства при принятии важнейших решений для судеб страны, уменьшить влияние частного сектора на процессы ее управления и отменить частную пенсионную систему. Ключевым аспектом своей деятельности он видит борьбу с социальным неравенством, которое во многом и стало причиной массовых протестов молодежи, одним из представителей которой он как раз совсем недавно и являлся.
Борич также пообещал снизить стоимость высшего образования – самого дорогого в Латинской Америке, уважать права коренного населения Чили (индейцев мапуче), провести реформу полиции и не снижать темпы антивирусной вакцинации, и без того самые высокие в регионе. А самый серьезный вызов, стоящий перед ним, – добиться принятия новой Конституции страны, которая не обновлялась со времен режима Аугусто Пиночета и которая, по идее, должна покончить с прошлым страны и вывести ее на совершено новые горизонты государственного строительства.
Что же даст приход к власти столь молодого, энергичного и совершенно незашоренного в политическом плане лидера третьей по уровню жизни страны всего Западного полушария как ближайшим соседям Чили, так и взаимодействию этой страны с другими партнерами вне Латинской Америки, включая Россию?
Начну с того, что по сравнению с его предшественником, считавшимся типичным правым консерватором, Борич (у него хорватские и каталонские корни) выступает вроде как представитель широкого левого фронта (его, к примеру, поддержали чилийские коммунисты, а также радикально настроенное студенчество). Однако он сам определил свое политическое кредо как «нечто среднее между социалистом и социал-демократом», но, по сути, является классическим либералом как по своим взглядам, так и в отношении политики, которую намерен проводить на президентском посту.
Так, Борич уже считает своим первым достижением тот факт, что в его правительстве – впервые в истории Чили – больше женщин (14), чем мужчин (10), а несколько постов в руководстве страны он отдал бывшим лидерам студенческого движения – своим хорошим знакомым и доверенным лицам. И хотя его активно поддерживали левые силы, это вовсе не новый сторонник верных союзников России в Латинской Америке – Никарагуа, Кубы и Венесуэлы.
Во многом связано это с настоящим «иммигрантским цунами», которое обрушилось на Чили за последние два года с момента начала коронавирусного кризиса. Сейчас на 19 млн чилийцев насчитывается свыше 1 млн нелегальных мигрантов, из которых около 280 тыс. – из Венесуэлы, 80 тыс. – с Кубы, 60 тыс. – из Гаити (прежнее правительство Чили впустило еще несколько тысяч афганцев, сирийцев и иракцев).
Надо, помимо всего прочего, учитывать и тот факт, что при всех благих намерениях Боричу будет очень непросто проводить в жизнь даже самые, казалось бы, прогрессивные и выгодные основной массе населения страны реформы. Как показывает практика не только Чили, но и других ведущих стран Латинской Америки, их общественная жизнь останется резко поляризированной. Позиции и взгляды на реформы в государстве самых различных групп населения и депутатов Конгресса зачастую настолько нестыкуемы и диаметрально противоположны, что даже молодой и амбициозный лидер, желающий «быть президентом всех граждан Чили», вряд ли сможет выполнить обещанное в ходе выборов.
Хотя полномочия у главы государства в Чили немалые, Конгресс имеет возможность блокировать практически любое президентское начинание. Да и с принятием новой Конституции ключевую роль сыграют (как и в ходе выборов) не представители классических политических партий, которых многие чилийцы просто презирают, а неформально мыслящие «новые лица», выступающие за иные ценности, подлинную социальную справедливость и нестандартный подход к отношениям с окружающим Чили миром.
Насколько сменой верховной власти в столь влиятельной и по меркам континента процветающей стране, как Чили, сможет воспользоваться Россия? Думаю, что надеяться на появление на самых дальних тихоокеанских задворках «еще одной» Никарагуа или Венесуэлы Москве не просто не стоит, но было бы даже ошибочным. Борич уже дал понять, что не собирается поддерживать ни Николаса Мадуро, ни Даниэля Ортегу. А в своих действиях на внешнеполитической арене он вряд ли станет очень уж тесно «прислоняться» к России, Китаю или другим «недружественным странам» для тех же США и Европы.
Вместе с тем Чили намерена с новым президентом укреплять отношения с ближайшими соседями (Аргентина, Боливия, Перу), где как раз у власти сейчас находятся политики, относящиеся к России и ее интересам весьма лояльно, а по многим позициям даже дружественно. К тому же у взаимоотношений Чили с Россией есть огромный торгово-экономический потенциал, в том числе прямое сотрудничество российского Дальнего Востока и Сибири с этим латиноамериканским государством.
Стоит также отметить, что приход к верховной власти в одной из ведущих стран Латинской Америки человека из среды лидеров студенческих протестов, не принадлежащего ни к одной из политических партий, с массовой поддержкой молодежи весьма символичен и показателен. Борич – не классический левый и не еще более традиционный правый, а тот, кто «за социальную справедливость». И вполне возможно, именно с учетом этого феномена (который может служить хорошим примером и для многих других государств) России стоило бы обратить особое внимание на укрепление отношений с новым чилийским руководством.
