Что нас ждет в уголовной политике

Фото сайта moscow-live.ru

Почти одновременно руководители двух силовых структур – генеральный прокурор И.В. Краснов и председатель Следственного комитета РФ А.И. Бастрыкин – выступили с заявлениями, которые можно трактовать как нацеливание их ведомств на ужесточение уголовной политики. Это заставляет внимательней присмотреться к данным заявлениям.

Руководитель СК провел совещание, посвященное проблеме вынесения судами оправдательных приговоров. Именно так была сформулирована его главная тема. Речь шла о том, что главными причинами таких судебных решений являются недоработки следователей.

Честно говоря, мне это показалось несколько странным. Ведь нельзя же стремиться к тому, чтобы число оправдательных решений свелось к нулю? В конце концов, у следователей своя работа, а у судей – своя, и их оценки не могут, не должны всегда совпадать.

На сайте СК можно посмотреть краткий сюжет об этом совещании с официальным комментарием. В частности, руководитель СК заслушал руководителей следственных подразделений, где, как сказано в комментарии, «показатели по числу оправданных подсудимых особенно тревожны».

Если попытаться подсчитать количество оправдательных приговоров с помощью данных Судебного департамента, то причины подобных тревог будут не очень понятны. Вот какие цифры я нашел. В 2020 году российские суды вынесли 1931 оправдательный приговор против 562 906 обвинительных. Таким образом, доля оправдательных приговоров составила 0,34%. В 2019 году доля оправдательных приговоров была 0,36%. То есть, насколько я могу судить, эта доля в 2020 году снизилась. Российские суды крайне редко оправдывают. Об этом теперь знают уже, кажется, все.

Вообще не может никаких возражений вызвать то, что руководитель СК обратил внимание на дефекты в работе следователей, которые он охарактеризовал как «низкое качество предварительного следствия», «неполноту проверки доводов фигурантов уголовного дела» и «нарушения требований процессуального закона». Но речь-то шла, насколько можно понять, опять же – только о тех случаях, когда судебное разбирательство заканчивалось оправдательным приговором. Исходя из тех, стремящихся к нулю цифр, которые приведены выше, председателя СК, судя по всему, могло взволновать только то, что оправдательные приговоры как таковые все еще выносятся.

По-моему, основное беспокойство вызывает как раз то, что суды у нас очень легко идут на поводу у следствия. И в подавляющем большинстве случаев разделяют его оценки, удовлетворяют его просьбы. Любые. И крайне редко оправдывают подсудимых.

При реальном разделении властей – а суды и следствие – это разные ветви власти – такого быть не должно.

Примерно в это же время Генеральный прокурор РФ предложил ограничить замену уголовных сроков мелким коррупционерам судебными штрафами. Дело в том, что пять лет назад в Уголовный кодекс была введена новая статья – 76.2 УК, предусматривающая освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа. Смысл ее заключается в том, что человек, который впервые совершил преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобожден судом от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа. Применение этой нормы возможно, если человек возместил ущерб или иным образом загладил причиненный вред. То есть законодатель тут показал, что не хотел бы увеличения тюремного населения.

Да и государственному бюджету от этой нормы некоторая польза. По информации Судебного департамента, по уголовным делам наказание в виде штрафа было назначено на общую сумму примерно 5,2 млрд руб.

И вот, как я понимаю, наш генеральный прокурор предлагает как можно реже применять эту норму к тем, кого обвиняют в преступлениях в сфере коррупции. От той же Генпрокуратуры мы узнали, что с января по июль 2021 года в России выявили 24,5 тыс. преступлений в сфере коррупции. Около половины таких преступлений пришлось на взятки. В каждом третьем случае ее размер не превышал 10 тыс. руб.

У нынешнего генпрокурора весьма серьезная профессиональная репутация: он реально работал «в поле», расследовал множество убийств. Может быть, теперь встала задача наработать другую репутацию – бюрократическую? Трудно сказать.

Скажу честно, любые предложения по ужесточению уголовной политики сейчас вызывают у меня серьезные сомнения. И по причине ослабления роли судов. И по причине недостатков в работе следствия (об этих недостатках в принципе самое главное сказал сам руководитель СК).

Да и если рассуждать по-житейски. Как автолюбитель я могу вспомнить случаи, которые я интерпретирую как вымогательство у меня мзды инспекторами ДПС. Там были и спорные случаи: то ли нарушил, то ли нет… Но совершенно определенно я бы возражал против того, чтобы тех, кто был ко мне точно несправедлив и своими полномочиями точно злоупотреблял, отправляли в тюрьму. Гораздо важнее выявлять такие случаи (в том числе с помощью видеорегистраторов) и доказывать их. Штраф с тех, кто вовлечен в «малую коррупцию», на мой взгляд, вполне адекватный метод. Да и вообще, тут должны работать совсем другие меры и факторы. Скорее экономические, чем уголовно-правовые.

Если же пытаться обобщить сказанное, то остается именно очень тревожное чувство. Силовой блок демонстрирует нам готовность применять еще более жесткие меры? Нам ожидать того, что оправдательные приговоры не будут выносится вовсе? Подобные вопросы возникают, но, понятное дело, остаются пока без ответа.