Юго-Восточная Азия занялась ребрендингом

Фото Reuters

В ноябре 2021 года произошло знаменательное событие для Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и Китая. Стороны повысили статус двусторонних отношений до всеобъемлющего стратегического партнерства. Надо признать, время для подобного шага выбрано удачно.

Во-первых, в этом году исполняется 30 лет со дня установления диалоговых отношений между АСЕАН и Китаем – чем не повод торжественно заявить о новом формате отношений и попасть в заголовки новостных изданий. Тем более что китайскую делегацию представляет лично Си Цзиньпин, что автоматически повышает церемониальный пафос и статусность мероприятия.

Во-вторых, Вашингтон начал проявлять активность и в последние месяцы активно заигрывает с Юго-Восточной Азией. Официальные представители США один за другим наносят официальные визиты в отдельные страны региона, раздавая комплименты первым лицам и задабривая асеановцев деньгами, вакцинами и обещаниями. Как минимум по этим двум причинам Китаю было принципиально важно юридически расписаться в уникальности отношений с АСЕАН и закрепить свое привилегированное положение перед другими партнерами ассоциации.

За торжественностью момента совершенно выпало из поля зрения, что еще за месяц до повышения отношений до всеобъемлющего стратегического партнерства с КНР аналогичного статуса удостоилась Австралия. Важно разобраться, что на практике означает упомянутый ребрендинг.

Если оставить за скобками символизм, сразу возникает ряд вопросов. Чем всеобъемлющее стратегическое партнерство на деле отличается от «скромного» стратегического? Что принципиально нового принесет с собой новый статус? Значит ли это, что стороны теперь должны брать на себя дополнительную нагрузку и ответственность в решении наиболее актуальных двусторонних и региональных проблем?

Весьма сомнительно, что переход в новый статус автоматически приведет к новому прочтению отношений АСЕАН с Китаем и Австралией или поможет устранить имеющиеся проблемы. Особенно это характерно для связей с Пекином. КНР и так уже долгое время является крупнейшим торговым партнером ассоциации. Стороны задействованы во все возможные совместные диалоговые форматы и инициативы, включая «Пояс и путь» и крупнейшую зону свободной торговли ВРЭП. Кроме того, КНР активно наращивает объемы помощи странам Юго-Восточной Азии для противодействия COVID-19.

Не умаляя важности пандемийной дипломатии, заметим, что едва ли рост китайской материальной помощи, количества вакцин и масок на рынках стран ЮВА послужит главным KPI всеобъемлющего стратегического партнерства. Аналогичным образом очередные потенциальные рекордные показатели по товарообороту едва ли можно будет увязать с новым статусом отношений.

Логично, что именно сфера безопасности и конкретно конфликт в Южно-Китайском море станет мерилом обновленного партнерства. По крайней мере так это трактуют сами стороны. Однако и здесь не обойтись без здорового скептицизма.

Проблема Южно-Китайского моря уже давно вышла из-под контроля и по факту стала нерешаемой. В совместном заявлении по случаю 30-летнего юбилея диалогового партнерства КНР и АСЕАН в очередной раз ограничились шаблонными формулировками, которые уже не первый год кочуют из одного документа в другой. В духе «нужно придерживаться норм международного права, воздерживаться от провокаций и двигаться к скорейшему заключению Кодекса поведения сторон в Южно-Китайском море».

На словах – скучно, но правильно. Однако на деле рассчитывать на воздержание со стороны КНР в Южно-Китайском море бессмысленно и даже опасно. А долгожданное принятие кодекса в его нынешнем черновом варианте создаст яркий инфоповод и моральное удовлетворение в АСЕАН, но не приблизит стороны к разрешению конфликта.

С Австралией ситуация развивается похожим образом. С одной стороны, мы наблюдаем позитивные импульсы в отношениях в отдельных сферах: скорая ратификация ВРЭП, помощь Юго-Восточной Азии в борьбе с пандемией. С другой стороны, все большую озабоченность в рядах АСЕАН вызывает растущая активность Канберры в военно-политической сфере, которая, помимо продвижения концепции Индо-Тихоокеанского региона, успела «заскочить» в трехсторонний оборонный альянс с США и Великобританией – AUKUS. Отдельные страны ассоциации, прежде всего Индонезия и Малайзия, уже успели раскритиковать это соглашение, обвинив Австралию в попытках экспортировать холодную войну в регион ЮВА.

Характерно, что Австралия и АСЕАН не обошли стороной тему AUKUS во время двустороннего саммита в октябре 2021 года. Однако итоговые формулировки в совместном заявлении по этому вопросу оказались слишком «обезжиренными». В принятом документе лишь зафиксировано, что стороны обменялись мнениями по поводу подписания оборонного соглашения.

Таким образом, переоценивать значимость ребрендинга не стоит. Косметические изменения в статусе отношений между АСЕАН и Китаем/Австралией без подкрепления их союзническими или иными обязательствами по определению не могут изменить характер двусторонних связей.

Зачастую в практике ассоциации красивые статусы в отношениях с внешними партнерами выдаются авансом либо представляют собой символический жест доброй воли. Самые яркие примеры – стратегическое партнерство с Новой Зеландией, Россией и прошлогоднее соглашение с Канадой. Действительно ли Оттава играет стратегическую роль во внешней политике АСЕАН? Думаю, вопрос риторический.

При этом любопытно, что АСЕАН практически синхронно формирует наивысший для себя статус отношений с партнерами из двух принципиально разных геополитических лагерей, каждый из которых по-своему создает все больше рисков и головной боли для отдельных стран ассоциации и объединения в целом.