Срыв диалога России и НАТО: потери без выгод

Фото сайта nato.int

В 2017–2020 годах я был директором Информационного бюро НАТО в Москве (NIO). Тогда бюро не только не ограничивало свою деятельность, но и старалось охватить более широкие группы россиян, чем раньше. Диалог с российскими СМИ и журналистами, университетами и учеными, школами и студентами, с гражданским обществом НАТО всегда считало неотъемлемой частью своей миссии, дополняющей официальное сотрудничество. Его цель состояла в том, чтобы показать россиянам альянс таким, какой он есть, а не таким, каким его показывают прокремлевские пропагандисты.

В НАТО приезжали гости из России, их становилось все больше, они общались напрямую с людьми, работающими в НАТО, конечно, соглашались и спорили, но при этом они уезжали, я уверен, с мыслью, что «дьявол не так страшен, как его малюют». Затем они также поддерживали связь через соцсети, а также через нашумевший видеоблог «Прямо из НАТО», который вел мой предшественник Роберт Пшель. Эти группы возникли естественно и органично, поскольку НАТО не покупает последователей, оно не продвигает свои посты за деньги. НАТО не занимается пропагандой.

NIO не подходила для мира, который хотел контролировать все, и для этой цели отрезал людей от других источников информации, кроме своих собственных. «Враждебная бюрократия, развращающая наших людей», – наверное, думали в МИД России. Поэтому для усиления эффекта ответ России на решение генерального секретаря альянса Йенса Столтенберга об ограничении аккредитации российских дипломатов при НАТО касался не только Военной миссии связи (MLM) в Москве, но и NIO. Это было проявление не столько принципа взаимности, сколько ненужных эмоций. Объясню, почему я так думаю. Я участвовал в регулярных заседаниях Совета Россия–НАТО (СРН), возобновленных в 2016 году после перерыва. Они проводились с интервалом в три-четыре месяца в согласованном порядке. Как правило, в ходе них обсуждались ситуация в Украине, прозрачность военных операций и учений, проблемы терроризма и Афганистана. Это были вопросы, имеющие ключевое значение для евро-атлантической безопасности, стран альянса и России. Это были трудные, но необходимые встречи, и их повестка остается актуальной сегодня.

Начнем с Афганистана. «Мудрым человек становится после потери», – примерно так можно перефразировать польскую поговорку. Прекращение операций НАТО в Афганистане не идет на пользу странам региона, в том числе России. Правда в том, что за два десятилетия НАТО избавило страны региона от многих афганских проблем. С точки зрения безопасности эта операция стала во многом гуманитарной, помогая афганскому народу заложить основы нормально функционирующего государства, не угрожающего безопасности его соседей. Сегодняшний Афганистан отличается от страны 2001 года, но не так, как год назад, и диалог по этому поводу, в том числе в рамках СРН, был бы еще более целесообразным для России.

Что касается прозрачности военных операций и учений, консультации в рамках СРН помогают понять намерения другой стороны, предотвратить различные инциденты или же установить связь для нейтрализации их последствий, чтобы избежать дальнейшей эскалации. Государства НАТО в отличие от России приглашали на свои союзнические учения наблюдателей из России – не для пресс-конференций или так называемых VIP Days, но для назойливого экспертного наблюдения в рамках Венского документа о мерах доверия. Я не вижу причин, по которым представители России не должны признать, что консультации с НАТО по этим вопросам были важны и необходимы.

В случае с российско-украинским конфликтом обсуждения в СРН, конечно, были совершенно неудобны и неблагоприятны для России. И это, я думаю, одна из главных причин решения Москвы прекратить заседания Совета Россия–НАТО.

За последние два года союзники через Международный секретариат неоднократно выступали с инициативой созыва заседания СРН. Генеральный секретарь НАТО инициировал встречи с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым в кулуарах международных конференций. Главнокомандующий силами НАТО в Европе инициировал переговоры с начальником Генерального штаба Вооруженных сил России. Но за консультативный стол в Совете Россия не возвращалась более двух лет. В то же время у России была миссия при штаб-квартире НАТО, которая по числу участников превышала количество сотрудников в представительстве многих, если не большинства, членов НАТО. Конечно, Россия – богатая страна. Она может себе это позволить. Но такое положение дел должно подтверждаться выполнением официального мандата, а не другими, не связанными с этим действиями сотрудников миссии РФ.

Кстати, даже после сокращения штата в российском представительстве при НАТО оставалось десять дипломатических сотрудников и, вероятно, как минимум в два раза больше административного и технического персонала. По сравнению с тремя офицерами НАТО в московской миссии связи соотношение сохранялось 10:3 в пользу России, что вряд ли Москва могла бы считать несправедливым для себя.

Что касается Информационного бюро НАТО в Москве, то решение о его ликвидации наиболее болезненным будет для четырех российских женщин, которые на протяжении многих лет были преданы делу общественной дипломатии, диалога между НАТО и Россией и улучшения их отношений. Они и составляли 100% сотрудников офиса Информбюро НАТО в России, которое теперь прекращает работу по инициативе российской же стороны. Теперь штаб-квартира альянса возьмет на себя задачи этого бюро, но это, конечно, будет не то же самое, что работа на месте.

Если руководители российской внешней политики и политики безопасности надеются, что после того, как они хлопнули дверью в Брюсселе, НАТО снова начнет нервно стучаться в нее, они ошибаются. Если они думают, что угроза заниматься делами только с США через головы, как говорят в Москве, «натовских вассалов», будет действенной, они просчитаются. Если они рассчитывали играть на разногласиях между союзниками при подготовке новой Стратегической концепции НАТО, то ответ по этому поводу они уже получили на последней встрече министров обороны НАТО.

Охладив эмоции, было бы хорошо, если бы Совет Россия–НАТО собрался снова. И вновь его встречи были бы трудными, но необходимыми. Согласно опросам общественного мнения, большинство россиян хотели бы нормализации отношений с Западом. Таким образом, даже внутренняя цель решения Москвы кажется неуместной. А пока же только российским налогоплательщикам выгодна экономия бюджета от отсутствия российских дипломатов в НАТО.