Призрак великой державы. Как Турция пытается удовлетворить свои геополитические амбиции

Фото со страницы министерства обороны Турции в социальной сети

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган дал понять, что время горстки держав-победительниц во Второй мировой войне, представленных в Совете Безопасности ООН, прошло и они не имеют права вершить судьбы мира. Однако мотивы Эрдогана имеют мало общего со стремлением усовершенствовать архитектуру международной безопасности. Заявление турецкого лидера ложится в канву его политики, нацеленной на повсеместное усиление позиций Анкары. Она все чаще заявляет о своей особой позиции, прибегает к силовому решению ряда спорных проблем, стремится прибрать к рукам все образующиеся в арабском мире пассивы, внедрившись в те сферы, до которых у самих арабов руки не доходят.

За последнее время Турция значительно укрепила свое присутствие в Сирии и Ираке, пошла на силовое решение проблем разграничения континентального шельфа с соседней Грецией. В Ливии она поддержала правительство Фаиза Сараджа в обмен на занятие последним протурецкой позиции и, наконец, вмешалась в вооруженный конфликт в Нагорном Карабахе, обеспечив Азербайджану долгожданную победу и тем самым привязав его к себе.

Турция располагает одним из главных атрибутов великодержавия – идеологией, которую многие эксперты называют неоосманизмом, хотя на самом деле она обретает все более расширительный характер, эклектически дополняясь элементами пантюркизма, панисламизма и т.д. Она непрестанно говорит о родственных судьбах тюркских народов, к коим причисляет примерно 150–160 млн человек вокруг нее, проводит ярко выраженную наступательную политику мягкой силы через создание сети культурных, образовательных учреждений и медресе.

На сегодня Турция имеет самую многочисленную и по-современному оснащенную армию в регионе, насчитывающую свыше 600 тыс. офицеров и солдат, а вместе с гражданским персоналом – 750 тыс. человек, и бюджетом 14 млрд долл. На ее вооружении находится свыше 1 тыс. боевых самолетов. Согласно западным оценкам, если не принимать во внимание ядерное оружие, Вооруженные силы Турции считаются вторыми после США по боевому потенциалу среди стран НАТО. Есть у турецкой армии и свои «изюминки»: она довольно успешно использовала свои беспилотники «Байрактар» в ходе боевых действий в Сирии, Ливии, Нагорном Карабахе.

Но не все так уж гладко на пути «Турецкого потока». Население Турции – свыше 80 млн человек – все же недостаточное для статуса великой державы. А ее территория – 780 тыс. кв. км – хотя и превосходит площадь Франции, но меньше соседних Саудовской Аравии (2150 тыс. кв. км) и Ирана (1648 тыс. кв. км).

Сегодня экономика Турции в рейтинге ООН занимает лишь 19-е место. Более того, в середине 2010-х она перестала быть сильнейшей экономикой Ближнего Востока, уступив первенство Саудовской Аравии. Турция на 85% зависит от невозобновляемых источников энергии, а запасы ее природных ископаемых находятся в труднодоступных горных районах. Страна лишь на 15–20% покрывает потребности в углеводородах за счет собственных месторождений. Компенсировать минусы Анкара намерена путем укрепления позиций в нефтедобывающих странах – Ливии, Ираке, Катаре, а также в Сирии и Судане и за счет этого повысить свои производственные и мобилизационные возможности.

Да и с турецкой военной мощью возникают проблемы. Турция не входит в число 15 ведущих государств по такому показателю, как военные расходы, несмотря на то что начиная с 2008 года она их постоянно наращивала, выйдя за пределы обозначенных НАТО 2%. Ее военная техника хотя и достаточно современная, но пользуется ограниченным спросом на мировом рынке вооружений. По этому показателю Турция занимает место в середине второй десятки государств. Хотя за последние годы она увеличила военный экспорт до 1,5–1,7 млрд долл. Эти цифры скорее говорят об отсутствии у нее союзников вне натовской сферы и в тех регионах, на которые она желала бы распространить свое влияние.

Способности Турции закупать передовые боевые системы у других государств также не особенно впечатляют. По этому показателю она занимает лишь 11-е место в мире, приобретя за последние пять лет вооружений на сумму свыше 3,5 млрд долл. Это меньше, чем у таких стран, как Вьетнам, Индонезия, Пакистан, Ирак или Алжир.

При активной работе Анкары в потенциальных зонах своего влияния и здесь возникают проблемы. Турецкий натиск на постсоветское пространство – в Закавказье и Центральной Азии – в начале 1990-х годов не продемонстрировал особых успехов. Новым независимым государствам требовались инвестиции больше, нежели идеологемы, а Турция не смогла обеспечить такого рода баланс.

И наконец, мировая практика показывает, что ни одна великая держава не может действовать самостоятельно и полностью реализовывать свои интересы. Даже такие сильные в военном отношении страны, как Германия, Япония и Италия, оформили в 1936–1937 годах пресловутую «ось». Современная сверхдержава в лице США старается проводить свои военные операции за пределами метрополии с опорой на союзников. Дипломатия Турции в этом смысле достаточно прямолинейна, она большей частью действует на свой страх и риск, и на сегодня в реализации далеко идущих целей у нее нет ни одного союзника, особенно если учесть, что ее интересы и интересы НАТО во многом не совпадают.

Эрдоган испортил отношения с ЕС, президента Франции Эмманюэля Макрона вообще отчитал, как нашкодившего школьника. В отношении России его позиция носит потребительский характер. Связи Турции с США испортились после известного «дела проповедника Фетхуллаха Гюлена». К тому же Турция испортила отношения с региональными центрами силы, включая Египет и Саудовскую Аравию, да и с Ираном ее отношения далеко не сердечные.

Словом, у геополитических амбиций Эрдогана много ограничителей и мало возможностей их устранить.