ООН оказалась в миротворческом тупике

Один из военнослужащих "голубых касок" из контингента ООН на Гаити. Фото UN Photo/Leonora Baumann

Столь часто упоминаемые миротворческие миссии ООН в самом ближайшем будущем могут прекратить свое существование. И хотя на очередном заседании Генеральная Ассамблея ООН после длительных дебатов согласовала новый бюджет в 6 млрд долл. на проведение миссий голубых касок в различных горячих точках, проблема более не в том, что на поддержание мира мало желающих выделять финансы, а в том, что сами миссии и их нахождение – особенно в Африке – теряют с каждым днем смысл.

Дипломатично подобные трудности названы «проблемами, связанными с изменениями в ведущихся переговорных процессах, снабжением миссий, а также позицией Китая по отношению к странам Запада». На самом же деле они вовсе не в позиции Пекина и не в отсутствии нужных средств. И даже не в том, что кто-то «не совсем правильно» ведет с кем-то переговоры, а ООН в этой ситуации якобы бессильна на что-либо повлиять.

Как человек, проработавший на высоких постах в четырех миссиях ООН в Африке, могу с уверенностью сказать, что главной проблемой ооновского миротворчества являются не бюджет и не участие в миссиях в той или иной стране, а сам смысл подобной деятельности. А тот «мир», который они там обеспечивают, не приносит пользы ни самой стране, ни тем, кто на подобных миссиях, грубо говоря, финансово и политически наживается.

Вот пара примеров. Только что Франция объявила о выводе своих войск из Мали, потому что там, оказывается, «военные свергли демократическое руководство». Так то же самое сделали только что в Чаде. Но там военный-переворотчик – свой человек для Парижа. А в Мали – не пойми кто.

Или многострадальная Демократическая Республика Конго, бывший Заир. Там ооновский миротворческий контингент на востоке страны практически является заложником и правительственных войск, и повстанцев. 17 тыс. ооновцев, по идее, должны нести мир народу ДРК и защищать его от бандформирований. Но на деле городки размещения миротворцев в восточной части ДРК в районе Киву защищают только сами себя. Потому как никакого доверия к ним местного населения нет, а грабят его регулярно и безжалостно при попустительстве ООН что бандиты, что правительственные войска.

Что в результате? И восточная часть ДРК, и север Мали на пересечении границ с Буркина-Фасо и Нигером – очень сложные и, по сути, неразрешимые для традиционного миротворчества ООН ситуации. Если отбросить дипломатические экивоки, то бельгийцы (в бывшем Заире) и французы (Мали) самым жестким и зачастую жестоким образом пытались на протяжении более сотни лет навести здесь порядок. Однако ничего у них не вышло, и им пришлось уходить (а кое-где и позорно бежать).

Но если ничего не вышло у «цивилизованных» европейских стран с миротворчеством, то как с подобным могут справиться посланные в счет ооновских платежей в бюджет воинские контингенты Бангладеш с Танзанией или Непала с Индонезией?

По большому счету нынешнее ооновское, а также региональное (с участием ряда африканских государств) миротворчество в подобных ситуациях может лишь выиграть время, на непродолжительный срок стабилизировать ситуацию, чтобы найти возможность для реального мирного процесса внутри страны, достижения национального компромисса, создания единой государственности, в том числе – надежной системы безопасности в виде некоррумпированной армии, полиции, судов. Но осуществимо ли это в нынешней жизни?

У ООН есть и другой опыт: можно дать время для достижения полной военно-политической победы одной из сторон конфликта, как это было при мне в Анголе и Мозамбике, Камбодже. Есть еще вариант надолго заморозить ситуацию (Абхазия, Кипр), рассчитывая на то, что постепенно ситуация сама урегулируется. А когда подойдет время сильной политической воли в рядах конфликтующих сторон, то и реальный мир может быть вполне достижим.

Между тем никто в мире серьезно этими вопросами заниматься не хочет (пример Афганистана у всех перед глазами). Ведь нужны немалые деньги не на само миротворчество, а на национальное примирение, восстановление экономики, создание функционирующих госструктур, проведение реформы единой армии и полиции. Кто этим будет заниматься?

Пока что спор идет о бюджетах военного участия ООН с размещением контингента международных сил по поддержанию мира, которое предназначено для разрешения вспыхивающих в различных точках вооруженных конфликтов. Но несмотря на свою лучшую, чем у незаконных вооруженных формирований, оснащенность и организованность, все без исключения ооновские миротворческие контингенты не способны выполнить возложенный на них мандат Совбеза ООН и постоянно проваливают свои миссии.

Опять вернусь к ситуации с миротворчеством в ДРК. Спустя уже столько лет своего там пребывания ООН так и не выработала эффективного механизма ведения миротворческой миссии, хотя на эту тему написаны десятки служебных записок, в том числе ее главами. А проблема в том, что ооновские начальники стремились всегда наладить близкие и дружеские отношения с правительством ДРК в Киншасе и одновременно тесно взаимодействовать с местными вооруженными силами. Причем даже в тех случаях, когда армия ДРК совершала противоправные действия и откровенное насилие против мирного населения страны.

Сегодня ситуация складывается так, что миротворческие миссии ООН – и прежде всего в Африке – не только повсеместно не имеют успеха, но и теряют всякий смысл. К тому же стоят они немереных денег – как на содержание воинского контингента (а это, как правило, посыл представителей ВС стран третьего мира, которым скашивают их взносы в ооновский бюджет), так и гражданского персонала. ДПКО – один из крупнейших ооновских департаментов, где места в его руководящей иерархии в Нью-Йорке строго расписаны по странам, то есть сотрудникам МИДов и спецслужб. А они «просто так» подобные должности терять не захотят.

Тем не менее довольно непростые отношения, которые нынче наблюдаются между Россией и КНР, с одной стороны, и тройкой западных стран в Совбезе ООН – с другой, неизбежно приведут к тому, что Москва и Пекин будут просто блокировать любые миротворческие миссии, нахождение которых в той же Африке идет вразрез с их интересами. Последний пример – Центральноафриканская Республика, где миссия ООН защищает лишь президента, контролирующего менее 15% территории государства. А это создает серьезные проблемы прежде всего в тех странах, где уже привыкли буквально «кормиться» на нахождении многотысячного ооновского контингента. Который, впрочем, по целому ряду причин не может принести своим пребыванием ни мира, ни безопасности этим государствам.