Сергей Беленчук
Фото freepik.com
Активизируется работа по окончательному оформлению международных правил и норм так называемого энергетического перехода. Важным этапом должна стать намеченная на 11 июля Венецианская конференция по климату, организуемая в рамках G20.
Возникает вопрос: следует ли России более зримо обозначить свое участие в этом процессе? Ведь на национальном уровне развитые страны уже значительно продвинулись по пути внедрения новых норм. Достаточно упомянуть, что, согласно «Глобальному прогнозу устойчивых инвестиций на 2021 год» ОЭСР, нормами ESG (экологическое, социальное и корпоративное управление) уже охвачено 95% компаний (по рыночной капитализации) в США и 89% – в ЕС. Кроме того, и в рамках G20 активно продвигается методология, разработанная практически без участия России. И речь идет не просто об энергетическом переходе как таковом, а о его системообразующем характере.
«Двигаясь в направлении более зеленого мира и более безопасной планеты, надо избежать повторения ошибок, допущенных во время глобализации» – это одно из ключевых положений выступления представителя Италии, председательствующей в G20, произнесенного на конференции «Зеленый лебедь – 2021» в начале июня. Из этого можно сделать вывод, что глобализация закончилась и наступил новый этап в развитии человечества, этап энергетического перехода, причем если копнуть глубже, то и сам переход можно рассматривать не только в фокусе борьбы с климатическими изменениями, но и в плане борьбы за глобальное перераспределение финансовых ресурсов.
Конечно, представители западного истеблишмента признают, что за этот переход придется заплатить некую цену. По оценке одного из исследований в рамках G20, потери мирового богатства могут достичь 4 трлн долл. Поэтому прежде всего необходимо минимизировать риски перехода для себя, возможно, путем перекладывания основных издержек на развивающиеся страны. Примерно такова логика той интенсивной работы, которая ведется мировой финансовой элитой с целью скорейшей выработки выгодных для себя правил игры, причем крупнейшие центральные банки, в первую очередь через Банк международных расчетов, уже создали значительную часть глобальной инфраструктуры, которая ориентирует потоки инвестиций в направлении «устойчивых» компаний.
В то же время внутри мирового истеблишмента сохраняются противоречия, а основная работа по сглаживанию противоречий ведется в рамках G20 – одной из немногих площадок, где заинтересованные государства еще могут отстаивать свои суверенные права. Это открывает окна возможностей для таких стран, как Россия и Китай, причем последний уже включился в проработку спорных вопросов.
Среди этих вопросов особое место занимает проблема придания обязательного характера раскрытию частными компаниями информации о климатических рисках на основе стандартов, разработанных глобальными корпорациями. И здесь мы сталкиваемся с феноменом использования формата G20 для создания глобальными корпорациями структур, которые вырабатывают правила и нормы исключительно в интересах своих учредителей.
Еще в 2015 году аффилированный с G20 Совет финансовой стабильности (СФС, или Financial Stability Board) с легкой руки своего руководителя, тогдашнего управляющего Банком Англии Марка Карни стал совместно с группой ведущих глобальных корпораций одним из учредителей так называемой Целевой группы по раскрытию финансовой информации, связанной с климатом (Task-force on Climate-related Financial Disclosure – TCFD), которую возглавил Майкл Блумберг. Именно TCFD сформировала собственные стандарты раскрытия информации и сейчас настаивает на том, чтобы придать им обязательный характер. В обоснование этой позиции Карни (ныне специальный представитель ООН по вопросам климата и финансов) ссылается на то, что более 1,5 тыс. компаний частного сектора с рыночной капитализацией более 17 трлн долл. сообщают о своих климатических рисках в соответствии с рекомендациями TCFD. На «Зеленом лебеде» он потребовал, чтобы все основные юрисдикции сформировали свои нормы на базе этих рекомендаций уже к ноябрю 2021 года, началу Конференции ООН по изменению климата. Со своей стороны, руководитель крупнейшего в мире финансового холдинга BlackRock (один из учредителей TCFD) требует от всех компаний, активами которых управляет холдинг, безоговорочного следования нормам раскрытия информации и выбора объектов инвестирования с учетом только стандартов ESG.
Такой подход не устраивает ряд участников G20. Реакция Пекина была внешне сдержанной, но, по сути, китайский представитель сформулировал на дипломатическом языке мнение многих политиков о том, что универсальной основы для климатической отчетности не существует.
Другой противоречивый момент, по которому не достигнут консенсус, касается отношения к пограничному углеродному налогу (Carbon Border Adjustment – CBA). По мнению Италии, у этого механизма есть существенные недостатки, связанные с проблемой его совместимости с правилами международной торговли и риском возникновения «зеленого протекционизма».
И здесь еще раз можно возвратиться к вопросу о целесообразности присоединения на нынешнем этапе России к выработке правил и норм энергетического перехода. С одной стороны, инициатива уже захвачена западным истеблишментом, но, с другой – еще целый ряд принципиальных моментов остается несогласованным, чем, собственно, и старается воспользоваться Китай.
Полагаю, что активизация участия России в этом процессе именно через G20 и аффилированные с ним структуры может заметно укрепить ее переговорные позиции по многим ключевым вопросам международного экономического обмена. Однако лишь при условии жесткого соблюдения российских интересов на всех уровнях разработки и согласования новых норм и правил.
комментарии(0)