Ашраф Гани открывает новые возможности для российской дипломатии

Фото Reuters

Президент Афганистана Мохаммад Ашраф Гани объявил о завершении работы над «дорожной картой» достижения мира в своей стране. Ожидается, что уже в апреле «план Гани» будут представлен участникам международной конференции по афганскому урегулированию в Стамбуле. Завершение эпохи деклараций о намерениях по афганской проблеме ставит новые вызовы перед российской дипломатией.

Хотя подробности «дорожной карты» афганского президента еще не стали достоянием гласности, тем не менее основные принципы «плана Гани» уже известны. Проект Ашрафа Гани опирается на три основные инициативы. Во-первых, достижение консенсуса между сторонами конфликта относительно безальтернативности его политического урегулирования и полное (под международным контролем) прекращение огня. Во-вторых, проведение досрочных выборов президента Афганистана и создание по их итогам «правительства мира», что станет началом реализации практических мер по переходу к «новой политической системе». Наконец, в-третьих, проведение конституционной реформы, что предполагает сохранение Основного закона страны с внесением в него существенных поправок.

Подробный текст «плана Гани», по информации «НГ», уже передан через афганские дипломатические представительства руководителям ведущих мировых и региональных государств, которые проявляют интерес к проблеме афганского урегулирования и будут участвовать в предстоящей стамбульской конференции. Уже очевидно, что «дорожная карта» афганского президента принципиально расходится с американским планом, озвученным несколько недель назад госсекретарем США Энтони Блинкеном.

По мнению Вашингтона, напомним, власть в Афганистане безо всяких выборов должна быть передана некоему «временному переходному правительству», в котором примут участие представители «Талибана» (организация запрещена в РФ) и которое затем займется радикальной перестройкой государственно-политической системы страны. Ашраф Гани категорически отверг американскую модель как нелегитимную и провоцирующую развал Афганистана, заявив, что готов досрочно сложить полномочия главы государства и передать их только новому всенародно избранному президенту. Кстати, талибы также отвергли (по крайней мере на сегодняшний день) свое участие в продвигаемом американцами временном коалиционном правительстве. Правда, какой-то конструктивной альтернативы этому «яростные муллы» до сих пор не предложили, с завидным упорством настаивая на «полном исполнении» условий американо-талибской сделки, заключенной в конце февраля 2020 года (что означает прежде всего быстрый вывод всех западных войск из Афганистана).

Таким образом, на предстоящей апрельской международной конференции по афганскому урегулированию в Стамбуле ее участники будут обсуждать не один американский, а как минимум два плана – Блинкена и Гани. Нельзя, конечно, исключать, что свой альтернативный мирный план успеют подготовить также члены наспех сколоченной разношерстной коалиции из семи афганских политических партий, однако к нему вряд ли стоит относиться серьезно, так как сама эта коалиция просуществует не больше чем несколько месяцев. Соответственно и предлагаемые ею проекты не будут отличаться долгожительством и серьезными шансами на практический успех.

Очевидно, что «план Гани» выглядит гораздо более конструктивным, чем «план Блинкена», поскольку не предполагает резкого слома государственно-политической архитектуры Афганистана. Можно предположить, что проект афганского президента заинтересует не только влиятельные группы афганской элиты и большинство стран региона, но также Евросоюз и многие страны НАТО, которые отнюдь не горят желанием увидеть крах своих 20-летних усилий по модернизации Афганистана только из-за того, что вашингтонской администрации захотелось вдруг стремительно закончить ею же самой начатую в 2001 году афганскую войну. Вопреки различным слухам, своим планом Ашраф Гани демонстрирует готовность передать власть новому президенту Афганистана уже в ближайшее время (по имеющейся информации, досрочные выборы главы афганского государства могут быть проведены уже в сентябре).

Впрочем, и у «плана Гани», и у «плана Блинкена» есть одно слабое место – это сами талибы: лидеров «яростных мулл» еще предстоит уговорить отказаться от джихада в пользу политических форм борьбы за власть. Главари «Талибана» к этому вряд ли готовы, поскольку не имеют политических структур на территории Афганистана, не пользуются популярностью среди афганских избирателей и рискуют с треском проиграть первые же выборы.

Новая ситуация с конкуренцией планов афганского мирного урегулирования формирует и новые вызовы перед российской дипломатией. До сих пор Москва придерживалась сугубо реактивной стратегии на афганском направлении, не предлагая собственных ярких и перспективных политических инициатив и все чаще присоединяясь к американским проектам. Эффективность такой линии всегда представлялась сомнительной, но раньше ее еще можно было объяснить монополярностью афганской игры, доминированием в ней американского полюса. Однако с отказом США играть прежнюю роль в Афганистане, с провозглашением Вашингтоном курса на форсированный выход из конфликта на Гиндукуше на смену режиму монополярности в афганской игре приходит многополярный формат. И теперь по афганской повестке начали более громко звучать голоса как внутренних акторов (президент Ашраф Гани, парламент и правительство страны и т.д.), так и стран региона, Китая, Индии, Ирана, Пакистана, а также ЕС и отдельных стран НАТО (например, Германии, Великобритании и Франции).

Очевидно, что и Москве будет необходимо достаточно быстро поменять свою стратегию в отношении афганского кризиса: время пафосных посиделок с пустыми декларациями на площадке Московского формата уже прошло, теперь требуются содержательные инициативы и практическая активность в их реализации. Здесь главной трудностью для российской стороны станет отсутствие надежных и сильных союзников в самом Афганистане, а также в регионе. К сожалению, Москва сегодня не имеет эксклюзивных отношений ни с одной из серьезных и влиятельных афганских политических групп. Однако начинать работу по поиску если не стратегических, то тактических партнеров в Афганистане все равно придется. И, возможно, российская дипломатия сможет выскользнуть из бесперспективной реактивной колеи, уже в Стамбуле используя в интересах РФ игру на противоречиях между разными планами афганского урегулирования. Тем более что пока такая возможность еще сохраняется.