Заполярное безумие Чехии или тонкий расчет

Фото Reuters

По мере приближения юбилейной, 25-й министерской встречи Арктического совета (АС), ожидаемой 19–20 мая, а также грядущего перехода на ней председательства от Исландии к России политический расклад в высоких широтах становится все более интригующим.

Завершая лидерство в АС, Рейкьявик спешит поддержать арктические планы своих «малых» партнеров по НАТО. На днях на виртуальной платформе международной ассамблеи «Арктический круг», продюсируемой Исландией, прошла глобальная PR-кампания в поддержку заявки Чехии на получение статуса наблюдателя в АС. Это уже второй кандидат – член ЕС и НАТО, лоббируемый Рейкьявиком. В предыдущий раз пиарилась Эстония (см. «НГ» от 21.01.21). Просачивается информация, что арктические амбиции созрели у Ирландии, участницы натовской программы «Партнерство ради мира» и Совета евро-атлантического партнерства, и у Турции, члена альянса.

Негативный фон продвижению арктических устремлений Праги создал накал страстей на брюссельском заседании глав МИД стран НАТО и внеблоковых Швеции, Финляндии и ЕС. Буквально в канун онлайн-интервью главы МИД Чехии Томаша Петржичека на платформе «Виртуального Арктического круга» генсек НАТО Йенс Столтенберг воззвал к всеобщему объединению против России. Вторил ему и глава евродипломатии Жозеп Боррель, заметив, что «загнать Россию в рамки» возможно лишь совместными усилиями ЕС и НАТО.

Понимая, что судьба чешской заявки будет зависеть от консенсуса членов АС, то есть и от мнения Москвы, глава МИД Чехии в ходе интервью виртуозно уклонялся даже от намека на конфронтацию с Россией, тем более от милитаристской риторики в ее адрес. Впервые платформа «Виртуального Арктического круга» оказалась на удивление чиста от русофобии.

В этом Петржичеку существенно помог модератор виртуальной встречи Теро Ваурасте. Опытный чиновник, в прошлом председатель Арктического экономического совета, а ныне региональный директор финского производителя микроспутников ICEEYE Ltd., Ваурасте дальновидно выстроил схему интервью из заранее отобранных вопросов и собственных комментариев. Упор был сделан на нейтральную проблематику: борьбу с глобальным изменением климата, устойчивое развитие региона и содействие коренным народам Заполярья, гендерное равенство, борьбу с суицидами в высоких широтах, экологическую и логистическую безопасность, научное и экономическое сотрудничество со всеми членами АС, включая Россию. Петржичек однозначно заявил о понимании требований к наблюдателям в АС и о безоговорочном принятии всех решений совета, включая возможное расширение повестки дня проблемой военной безопасности.

Но обсуждать арктические амбиции Чехии вне геополитического контекста было нереально. Априори было ясно, что погруженные в региональную тематику эксперты знают и об антироссийских высказываниях Петржичека во время его работы в Европарламенте. И о публикации после его вступления в должность министра иностранных дел Чехии тезисов Мэри Томпсон-Джонс, экс-главы дипмиссии США в Праге, а ныне профессора Военно-морского колледжа США в Ньюпорте. В них содержались подробные рекомендации Праге по формированию ее арктической политики.

Кроме того, в докладе «Чешская арктическая стратегия? Больше не сумасшедшая идея» американка настаивала на коллективном противостоянии России в Арктике и призывала Чехию работать над получением статуса наблюдателя в АС. Томпсон-Джонс рекомендовала Праге, «используя научные навыки и реализуя свое предназначение в качестве державы среднего уровня, принять государственную стратегию по созданию прочного арктического присутствия в качестве средства расширения роли Чехии в Европе». Также предлагалось «поощрять более широкий сегмент научного сообщества к расширению присутствия на Шпицбергене», «инвестировать в дополнительные исследования в рамках совместных предприятий», «стимулировать чешскую промышленность, особенно горнодобывающий сектор, к изучению и развитию коммерческих возможностей в регионе». Не обошлось и без конфронтационных советов Чехии: «объединиться с другими государствами – членами НАТО в высоких широтах в противодействии российской агрессии, найдя нишу для сухопутных или воздушных сил», «больше инвестировать в оборону», а также «отслеживать соответствие прямых иностранных инвестиций России и Китая уровню задач их стратегической безопасности».

Такая предыстория появления чешской заявки закономерно вызывала вопросы. Озвучены были два. Первый вопрос исходил от представителя Норвегии, единственной европейской страны – члена НАТО, непосредственно граничащей в Арктике с РФ: «Какую роль статус наблюдателя в АС будет играть для Чехии в ее отношениях с ЕС, НАТО и Россией?» Отвечая, Петржичек акцентировал, что чешский «потенциальный статус наблюдателя ни в коей мере не скажется на отношениях ЕС и НАТО с Россией, а также на объединяющей роли обсуждаемых проблем».

Мой вопрос озвучили последним, как бы вдогонку предыдущему: «Обусловлена ли упомянутая заявка Чехии, как члена Евросоюза и НАТО, желанием этих организаций усилить свое присутствие в Арктике?» Вновь заверив, что потенциальный статус Чехии «ничего не изменит в отношениях между ЕС, НАТО и Россией», дипломат перешел к заключительному слову. В нем ключевой фразой я бы сочла следующую реплику: «Я также уверен, что мы преодолеем текущий кризис и мы все останемся целы».

В случае удовлетворения чешской заявки, а, со слов Петржичека, Прага получила предварительное согласие от всех членов АС, Россия сможет на деле убедиться, сколь ответственен в заверениях глава чешской дипломатии. Ведь в период российского председательства в АС (2021–2023) как раз Чехия получит бразды правления в ЕС (вторая половина 2022 года).