Коррупционный деньгооборот

Иллюстрация Pixabay.com

Весь прошлый год Конституционный суд (КС) России отбивался от нападок назойливых коррупционеров и их близких, лишившихся непосильно нажитого имущества по искам прокуратуры и ставивших под сомнение конституционность норм антикоррупционного законодательства. Оно и понятно: утратив прежний статус, а вместе с ним иногда и свободу, бенефициарам изъятых богатств вряд ли удастся сколотить их по новой. В каталоге решений КС набралось аж восемь определений об отказе в удовлетворении заявленных требований (обжалованию они не подлежат). Годом ранее КС осаждала родня и знакомые ныне осужденного (на 12,5 лет колонии со штрафом в 117 млн руб.) за взяточничество экс-полковника ГУЭБиПК МВД России Д. Захарченко, у которых еще до вынесения приговора изъяли более 8 млрд руб. и кучу разного добра.

По мнению КС, обращение в доход государства имущества, в отношении которого не представлены доказательства его приобретения на законные доходы, относится к особым правовым мерам, применяемым в случае нарушения лицами, выполняющими публичные функции, антикоррупционного законодательства и направленным на эффективное противодействие коррупции и защиту конституционно значимых ценностей.

Установленный Федеральным законом «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» порядок применения данной меры позволяет обеспечить баланс публичных интересов борьбы с коррупцией и частных интересов собственника. При этом последнему не возбраняется представлять в суде любые доказательства в подтверждение законного происхождения средств, затраченных на приобретение изымаемого имущества.

Несмотря на почти 6-процентный прирост должностных преступлений в 2020 году (глава 30 УК РФ, до 14,7 тыс.), удельный вес таких деяний, совершенных в крупных размерах, остался незначительным – менее 18% (2,6 тыс.). Что касается взяточничества, то из 4,1 тыс. фактов получения взяток менее трети были крупными (1,1 тыс.), а среди 1,4 тыс. фактов посредничества во взяточничестве – 41% (595). Выявляемость злоупотреблений должностными полномочиями снизилась более чем на 4% – до 2 тыс. Большая часть осужденных чиновников отделалась условным наказанием и штрафами.

Прокурорские иски об изъятии неправедно нажитого имущества у коррупционеров оказались куда более действенным инструментом, нежели штрафы, налагаемые на них по приговору суда. Притом что это самый гуманный вид наказания. По данным ФССП, в 2019 году показатель взыскиваемости штрафов по коррупционным преступлениям не превышал 4%. По состоянию на 1 декабря прошлого года на руках у судебных приставов находилось 6,3 тыс. дел о взыскании штрафов на 31,1 млрд руб. (добровольно их платить не захотели). Таким образом, средняя сумма долга по штрафу достигла 5 млн (три года назад – 3 млн) руб. Однако приставы не сидели сложа руки, объявив в розыск 608 штрафников, задолжавших 1,5 млрд руб., а также их имущество на 1,7 млрд руб. Злостным 165 взяточникам, общий долг которых превысил 135,4 млн руб., суд с подачи приставов заменил штраф на срок. Впрочем, далеко не всех неплательщиков удается затащить в суд для изменения наказания: они туда попросту не являются.

В отличие от других должников коррупционеры не могут прибегнуть к процедуре личного банкротства – для них предусмотрена лишь возможность отсрочки или рассрочки уплаты штрафа. Однако тут возникает еще одна проблема, связанная со сроком давности приговора, поскольку законодательством не предусмотрено его прерывание при предоставлении осужденному рассрочки. В результате по истечении такого срока коррупционер, затянувший с уплатой назначенного штрафа, выходит сухим из воды.

Не менее острой проблемой является освобождение коррупционеров, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, от наказания с назначением им судебного штрафа, что не влечет для них судимости, не образует рецидива, что в дальнейшем дает им возможность претендовать на новые посты. За последние годы прокуроры выявили многочисленные факты использования этого института без соблюдения установленных требований: заниженная квалификация содеянного, непризнание обвиняемыми своей вины, частичное возмещение причиненного ущерба. Не везде был обеспечен действенный надзор за соблюдением судебными приставами сроков возбуждения исполнительных производств и своевременного направления ими представлений в суд для решения вопроса об отмене этой меры уголовно-правового характера и привлечения виновного к уголовной ответственности. Не единичны случаи окончания исполнительных производств без подтвержденных сведений об уплате штрафа. В связи с этим генпрокурор задумался о внесении изменений в уголовное законодательство, ограничивающих применение данной меры.

Безмятежное положение коррупционеров-неплательщиков в скором времени может пошатнуться за счет прошлогодней инициативы Минюста. Согласно его законопроекту, судья при назначении штрафа в качестве основного вида наказания, с учетом материального положения осужденного и реальной возможности его уплаты, определяет его размер и назначает срок для его погашения. Контроль за исполнением такого приговора возлагается на судебных приставов-исполнителей по месту жительства осужденного. В случае злостного уклонения от уплаты штраф будет заменен другим видом наказания по представлению пристава. Штрафник, местонахождение которого неизвестно, объявляется в розыск и может быть арестован до рассмотрения вопроса о замене штрафа другим наказанием.

Ну и наконец в декабре прошлого года на координационном совещании правоохранительных органов в Генпрокуратуре было принято еще одно болезненное для коррупционеров решение – сосредоточиться на установлении местонахождения и последующем аресте преступных доходов и имущества, в том числе оформленного на иных собственников, с целью их возврата в Россию. В связи с этим прорабатывается вопрос о целесообразности введения нового вида производства – «расследования в отношении активов», обеспечивающего обращение в доход государства имущества коррупционеров и возмещения за счет него причиненного ущерба после вынесения приговора, а также позволяющего конфисковать преступные активы в тех случаях, когда осуждение лица невозможно (скрывается за границей). Таким образом, грядут времена, когда коррупционерам все-таки придется поумерить свои аппетиты, дабы все ими «заработанное» могло быть полноценно освоено (хотя бы для отчетности), а не вернулось обратно в госказну, которую они с таким усердием опустошают. А то получается какой-то коррупционный деньгооборот: подержал сам – передай другим.