С кем конкурирует Россия на юго-востоке Европы

Фото Reuters

Текущий год, несмотря на свою явную несхожесть с предыдущими в силу мировой пандемии, продолжает оставаться довольно насыщенным с точки зрения международной политической повестки. Мировые игроки, пользуясь создавшейся неразберихой, торопятся урвать себе кусок пожирнее или решить давно отложенный вопрос. Китайские компании, например, еще весной на пике итальянского коронакризиса бросились скупать прогорающий средний бизнес по всем Апеннинам и не только. Инвестиции в 10–20 спасительных миллионов евро, несмотря на свою кажущуюся незначительность, имели массовый характер ковровых бомбардировок.

На Балканах, где исторически сильна конкуренция различных центров силы, за 2020 год основным оппонентом российского капитала выступил именно китайский. Китайцы соревнуются с РЖД за возможность реновации железной дороги в сербской автономии Воеводине, компания Zijin Mining Group в 2018 году потеснила российских коллег, став владельцем крупнейшего в Европе медного рудника «Бор». Опять же китайцы постарались раньше других (в том числе России) оказать медицинскую помощь Сербии после начала эпидемии. И пусть помощь эта была символической, зато в ее пиар-раскрутку китайские коллеги вложились по максимуму – с билбордами по Белграду, статьями в СМИ и подарками принимающей стороне.

Поскольку свои отношения китайцы предпочитают выстраивать на длинную перспективу, этот пиар им еще принесет плоды спустя время. Российская же помощь, оказавшаяся на порядки значительнее – 12 военно-транспортных самолетов МЧС с медицинским оборудованием и специальной техникой, которая работала в Сербии в общей сложности около двух месяцев, – в отличие от китайской не имела своего пиара.

Тем временем вопреки давлению из Вашингтона и Брюсселя в сентябре в Белграде успешно открылся центр инноваций и цифрового развития компании Huawei, где будет разрабатываться система 5G для Сербии. В открытии центра приняла участие премьер-министр страны Ана Брнабич. Серьезная заявка на рынок телекоммуникаций на Балканах и до сих пор еще находящуюся в госсобственности компанию «Сербия Телеком». Параллельно с этим взрывной популярностью среди сербской молодежи пользуется китайское приложение коротких видео TikTok. На таком фоне особенно жалко выглядят обоснования российских медиачиновников в части того, что балканский рынок слишком мал и потому-де условному Russia Today он не может быть интересен.

Безусловным евразийским фаворитом 2020 года уже уверенно можно называть Турцию, которая продолжила политику агрессивной экспансии на всех территориях своего былого присутствия от Сараево до Бишкека. Здесь и активная военная помощь туркоманам в Сирии, и военная же поддержка одной из сторон гражданской войны в Ливии, и агрессивное освоение газового шельфа в Восточном Средиземноморье в территориальных водах Кипра, чуть было не повлекшее боевые действия с ВМС Греции. Безусловно, это военные действия в формально азербайджанском Нагорном Карабахе, повлекшие огромные гуманитарные потери.

Если же говорить о политике «мягкой силы», то и здесь Анкара ведет себя более чем агрессивно и самоуверенно. Тюркский совет – международная организация, занимающаяся гуманитарной экспансией в тюркоязычных странах, – развил особую активность на среднеазиатском направлении. А пересевший вследствие очередной революции с тюремных нар прямо в премьерское кресло новый глава правительства Киргизии Садыр Жапаров свой первый телефонный разговор в новом качестве провел именно с главой Тюркского совета, после чего соизволил набрать главу российского МИДа.

Молдавская автономия Гагаузия, проводившая при прежнем башкане (главе) Михаиле Формузале в неспокойном феврале 2014-го референдум о вхождении в Евразийский союз в случае «унии» Молдавии с Румынией, на полных порах становится де-факто анклавом Турции – Анкара строит здесь магистраль в единственный имеющий выход к Черному морю молдавский порт Джурджулешты, сооружает больницы и школы, детские сады и стадионы, культурные центры и библиотеки. При этом все фискальные полномочия нынешняя глава Гагаузии Ирина Влах передала Кишиневу, оставив от автономии только вывеску. Что не мешает ей регулярно ездить в Анкару на встречи с Реджепом Тайипом Эрдоганом и состоять в определенной от него зависимости. Но в этом больше заслуги Москвы, ничего серьезного Гагаузии не предложившей.

Теперь же турки проводят здесь свою гуманитарную политику весьма любопытным образом: за счет турецких НКО в Комратском госуниверситете на русском языке обеспечивается обучение студентов из турецкой провинции, что позволяет не всасывать, а сеять новые кадры. Потому как такие студенты ищут не столько новые знания, сколько интересные знакомства. А это ведет к коренизации и созданию новых турецко ориентированных семей.

Второй карабахский конфликт выявил довольно существенную протурецкую партию лоббистов в российских верхах и СМИ. Именно они активно продвигали тезис о том, что это «не наша война» и России там нечего делать. Венцом подобных утверждений была мысль, что Анкара – чуть ли не главный союзник Москвы в силу как общности бизнес-интересов, так и неприятия Эрдогана на Западе. Но, во-первых, бизнес-интересы имеют особенность меняться («Интер РАО» уже сворачивает свои проекты и выходит из Турции, оставив там пару десятков вложенных миллионов долларов, газопровод «Голубой поток» с начала лета загружен всего на треть, а «Турецкий поток» и того меньше), во-вторых, с избранием Джозефа Байдена президентом США отношения Анкары с Вашингтоном, очевидно, будут пересмотрены.

Эрдоган, строя «Османскую империю 2.0», планомерно движется к разрыву с Москвой с перспективой полномасштабного конфликта по всем фронтам. Конечно, многие внешние силы, прежде всего на Западе, очень заинтересованы в таком сценарии, но это не отменяет геополитическую реальность усиливающегося конфликта интересов. И в этой ситуации для России особо важную роль приобретает Сербия, с которой история совместного противостояния османским проектам насчитывает более 150 лет.