Гражданская дипломатия между Россией и США востребована как никогда

Графика pixabay.com

На фоне пандемии коронавируса и беспрецедентной избирательной кампании в США незаметно прошла 60-я годовщина американо-российской Дартмутской конференции, хотя, казалось бы, именно сейчас этот проверенный временем инструмент гражданской дипломатии, или дипломатии второго трека, востребован как никогда за последние 30 лет. Этот пробел восполняет вышедшая на русском языке книга американского сопредседателя Дартмутской конференции Филипа Стюарта «Как разрушить барьеры в американо-российских отношениях. Сила и перспективы народной дипломатии». Книга посвящена бывшему заместителю госсекретаря США Гарольду Сондерсу, американскому теоретику гражданской дипломатии, и Евгению Максимовичу Примакову, с благословения которого Дартмутская конференция возобновила в 2014 году свою работу после 24-летнего перерыва (а сам Евгений Максимович впервые принял в ней участие в далеком 1971 году).

Если развязывание Первой мировой обозначило фундаментальный сбой во всей европейской политике, тогда равнозначной мировой, и порочность методов секретной дипломатии великих держав, то 100 лет спустя речь шла о вступлении в глубокий кризис отношений между Западом и Россией, который привел к серьезному обострению во всей евро-атлантической политике. Последняя уже не тянет на мировую вследствие регионализации/фрагментации глобальной политики, и это хорошо, поскольку нынешние недоразумения не обрекают мир на всеобщий конфликт. По мере «усталости» исторического Запада европейская политика все больше проявляет черты региональной ограниченности. Вот и нынешнее урегулирование нагорнокарабахского конфликта дает тому убедительное доказательство: не Минская группа ОБСЕ, а регионалы при ведущей роли Москвы нашли формулу урегулирования, когда к тому созрели условия, пусть, к сожалению, и трагические.

То, что в Нагорном Карабахе процесс политико-дипломатического урегулирования находился в тупике на протяжении 26 лет, а это и было чревато возобновлением его «горячей» фазы, также говорит в пользу инструментов всепогодной гражданской дипломатии, которые здесь начисто отсутствовали. Поэтому опыт Дартмутской конференции, благотворный для российско-американских отношений в прошлом и в настоящее время, обретает универсальное значение. Речь идет о неформальных встречах представителей гражданского общества, политологов, действующих дипломатов и военных, выступающих в личном качестве, и отставников. Такие обсуждения, предполагающие интеллектуальную открытость участников и их стремление понять друг друга, в том числе на эмоциональном, политико-психологическом уровне, смотрят в корень, будучи нацелены на поиск путей преодоления глубинных причин конфликта, включая проблематику идентичности и основ определения национальных интересов.

Учрежденный с согласия президента Дуайта Эйзенхауэра и советского руководства, данный процесс уже на раннем этапе своего существования, а именно в ходе Карибского кризиса октября 1962 года, доказал свою эффективность. Именно на его сессии в Андовере, совпавшей по времени с кризисом, была предложена формула урегулирования – размен вывода советских ракет с Кубы на вывод американских из Турции. Позднее, уже в своих мемуарах «Сугубо доверительно» бывший посол СССР в США Анатолий Добрынин писал о важности «сохранить неформальные частные контакты между противоположными сторонами».

Рассредоточение дипломатии по многим каналам может сослужить службу и в нынешних беспрецедентных условиях, когда часть американских элит буквально одержима темой «российского вмешательства», которая отравляет внутриполитическую повестку дня, как это делал в свое время маккартизм, в ущерб решению реальных проблем Америки. Обсуждения компетентных, широко смотрящих на вещи людей за закрытыми дверями, а не под камеры СМИ, безусловно, помогли бы вернуться к позитивной повестке дня двусторонних отношений, тем более что ее не приходится изобретать, если говорить о контроле над вооружениями. Что, в свою очередь, не противоречит задаче «ремонта» трансатлантических отношений, если исходить из внешнеполитической программы предполагаемой демократической администрации. Это стало бы мерой ответственности ее поведения в международных делах – в дополнение к обещанному возвращению в Всемирную организацию здравоохранения и Парижское соглашение по климату. Это было взаимовыгодно и возможно во враждебной атмосфере холодной войны, почему бы не сейчас, когда по большому счету нам нечего делить и уж тем более не приходится «делить» мир, который вырос из «коротких штанишек» биполярной зависимости?

Гражданская дипломатия помогала бы и формированию благоприятного общественного мнения для предлагаемых решений и компромиссов в обеих странах, преодолению укоренившихся предрассудков и мифов в отношении друг друга. А недавняя избирательная кампания в США показала, что не все так безнадежно в плане отношения простых американцев к России и ее руководству.

Как убедительно свидетельствует Стюарт, теория, методологии и практики, наработанные за последние 60 лет участниками Дартмутской конференции, отнюдь не устарели. Они могут быть вновь поставлены на службу нашим странам, содействовать не ломке, а «мягкой» трансформации – в соответствии с требованиями времени – привычных моделей поведения и сложившихся взаимоотношений, которые, как уже очевидно, не дают решения имеющихся проблем.