Войцех Рошковский
Фото Reuters
Взглянем на карту Европы после Венского конгресса 1815 года и после завершения Первой мировой войны. Заметны значительные изменения: в Центральной и Восточной Европе возникло много новых государств. В польской традиции, однако, очень четко видна разница между «возникновением» независимой Польши в 1918 году и ее «возрождением», так как те, кто использует первое определение, игнорируют суть того, чем для поляков являлся конец Первой мировой, и даже игнорируют тысячу лет более ранней истории Польши.
В этой истории было много драматических поворотов, а XX век отметился их особой концентрацией. Поляк, родившийся в начале XX века, привык к правлению стран – участников разделов – Австро-Венгрии, Германии и России, которые господствовали на польских землях более 120 лет. Он пережил эйфорию возрождения государственности в ноябре 1918 года, ее поражение в результате немецкого и советского вторжения в сентябре 1939-го, восстановление государства после 1945 года в виде тоталитарного вассала Советского Союза, а в конце века – падение коммунистической власти и рождение новой демократической Польши, хотя и несущей на себе бремя массовых убийств, депортаций, переселений и экспроприаций. После 1989 года Польша возрождается заново, но поляки с трудом открывают свою идентичность.
Польскость в начале XXI века несет на себе следы всех этих трагедий, но удивляет чертами, которые являются как их результатом, так и эффектом реакции на них. Если судьба Польши в большой степени зависела от могущественных соседей, которые не хотели ее признать, то часто упоминаемой исторической дилеммой, встающей перед поляками, был вопрос «сражаться или нет?». А также и второй, который стоило бы задать: «приспосабливаться или нет?» или в чем и как приспосабливаться, чтобы не погибнуть. Польский гимн начинается словами «Еще Польша не погибла, если мы живем». Дилемма очень часто заключалась, однако, в том, какими мы хотели бы быть, чтобы жить, а также – какой должна быть цена того, чтобы жить по-своему.
История Польши – это кладезь знаний об общественной и политической жизни. Из истории шляхетской демократии Первой Речи Посполитой, государства до разделов XVIII века, современные демократии могут узнать, насколько высокую цену может заплатить государство, в котором свобода не сопровождается ответственностью. Несмотря на усилия реформаторов, принявших первую в Европе Конституцию 3 мая 1791 года, соседние державы разделили Первую Речь Посполитую.
История польских национальных восстаний в XIX веке может научить героизму, патриотизму, но не эффективности, геополитике и материальным ограничениям собственных стремлений, зато также – искусству выживания. История возрождения Польши после 1918 года может научить искусству импровизации и эффективности в возведении фундаментов государства практически с нуля. Мерой польских успехов этого периода были, например, валютная реформа Владислава Грабского, строительство Центрального промышленного округа или порта в Гдыне. История поражения 1939 года и немецкой и советской оккупаций может научить искусству сопротивления вопреки самым страшным практикам массовых убийц. Польша под управлением коммунистов даже в мирные времена представляла собой мучительный опыт приспособления вопреки своей природе, из которого поляки вышли искалеченными ментально, но вышли победоносно благодаря 10-миллионной «Солидарности» и поддержке польского папы Иоанна Павла II, сокрушив основания раздела Европы.
Восстановление государства после 1989 года изобиловало многими неиспользованными шансами, зависимостью от иностранного капитала, а также от посткоммунистических элит. И все же удалось уверенно войти в Европейский союз, а также укрепить безопасность благодаря вхождению в НАТО, в чем были согласны практически все поляки. В Польше членство в Евросоюзе в целом не подвергается сомнению, а факт, что вывоз капитала постоянно превышает дотации ЕС, не производит большого впечатления. Более того, бессмысленное давление ЕС скорее приводит к сопротивлению, чем к запугиванию поляков.
Вопреки давлению и веяниям с «прогрессивного» Запада, который часто даже не осознает собственных проблем, традиционные ценности продолжают объединять польское общество. Преданность семейной жизни, возможно, проистекает из важности семейных уз в старой шляхетской Польше, а также из памяти об угрозах для польской семьи во времена разделов, последней войны и оккупации. Уважение к женщинам, которое выражается в старом обычае целования руки, проистекает из достаточно независимой роли женщин в Первой Речи Посполитой, а также их значения в период разделов и даже при правлении коммунистов, когда «матери-польки» смело сражались в очередях за обеспечение дома всем необходимым.
Приверженность свободе в Польше наиболее сильна, особенно если учесть, как долго этой свободы полякам не хватало за последние два столетия. Более того, поляки могут гордиться тем, что их старая польско-литовская Речь Посполитая была оазисом шляхетской демократии в те времена, когда влияние на управление государством в западных странах имел ограниченный круг аристократии.
Поляки вообще живо реагируют на восхваление или унижение польскости. Слыша критические замечания, яростно защищаются, но когда кто-либо провозглашает чрезмерную похвалу польскости, начинают жаловаться на свою страну. Это свидетельствует о том, что к своей польскости они относятся серьезно, но из-за этого часто высказывают крайние суждения. История привила им также иммунитет к фальши по отношению как к прошлому, так и к будущему.
Дарья Гармоненко
комментарии(0)