Почему в СНГ отказались от вице-президентов

Фото сайта president.az

События в Киргизии, где беспорядки по результатам выборов привели самым неожиданным образом к развалу власти, заставили задуматься об одном малозаметном обстоятельстве. Действующий президент Сооронбай Жээнбеков исчез в разгар волнений на три дня, не оставив следов. Потом он всплыл, но, разумеется, в уже совсем иной стране, и местному политикуму понятно, что дни его сочтены, даже если он и не подаст в отставку в ближайшее время – как он обещал. В результате при формально имеющемся президенте начался уже кастинг претендентов на замену Жээнбекову. Поскольку ситуация неординарная, то версии выдвигаются разнообразные – то ли это будет спикер (которого сейчас нет), то ли премьер (законность назначения которого активно оспаривается). Однако мысль о том, что, имей страна в запасе законного вице-президента – вопроса о преемственности не возникло бы, почему-то не приходит в голову, хотя до 1993 года таковой пост и существовал.

В 1990–1991 годах, на заре демократии и закате перестройки, в ряде республик СССР–СНГ были введены посты вице-президентов, но затем они нигде не сохранились (Азербайджан является исключением, о котором будет сказано далее, но в начале 90-х там таковой должности не имелось). Почему так произошло?

Самый первый блин оказался комом – Геннадий Янаев, недолгий вице-президент при Михаиле Горбачеве, закончил свою карьеру весьма бесславно, поддержав (и формально возглавив) ГКЧП и оказавшись в Матросской Тишине.

Российский вице-президент Александр Владимирович Руцкой был колоритной фигурой, до сих пор памятной жившим в то время. Выдвижение его кандидатуры стало случайностью, вызванной желанием Бориса Ельцина подстраховаться на всякий случай. Два демократа в одной связке могли бы не набрать столько же, как демократ Ельцин и условный патриот Руцкой. Сегодня кажется, что это было сугубо перестраховочное решение – Ельцин бы победил в первом туре гарантированно. Но что было, то было, и Руцкой чуть более чем на два года занял кресло номер два в российской иерархии власти.

Опыт оказался неудачным. Руцкой быстро поссорился с окружением Ельцина, затем с самим президентом. Дело дошло до вооруженного противостояния, в котором вице-президент играл не последнюю роль в качестве «и.о. президента» – по версии Съезда народных депутатов. Закончилось все камерой в Лефортово, правда, ненадолго.

В Армении, Казахстане, Киргизии столь драматических поворотов во взаимоотношениях президентов с вице-президентами не было, но нигде более чем на один срок эта должность не сохранилась. Ерик Асанбаев в Казахстане и Гагик Арутюнян в Армении дослужили дольше других – до 1996 года, оставаясь бледными и ничего не значащими тенями своих президентов. Вряд ли кто их сегодня вспомнит.

Пример Янаева и Горбачева, равно как Руцкого и Ельцина, показывает, что в условиях неустоявшейся политической системы прочные формальные связки двух лидеров невозможны. Постсоветская действительность оказалась таковой, что у первого лица не имелось доверия, чтобы кто-то официально мог числиться его заместителем. Вспомним решение Владимира Путина об отставке Михаила Касьянова, когда появилась обеспокоенность, что власть может попасть в руки человека не из команды, пусть даже такая вероятность была чрезвычайно мала.

Даже в случае совсем блеклых и незаметных фигур глава государства опасался самого факта наличия легитимного наследника, видя в этом соблазн не столько для вице-президента, сколько для потенциальных интриганов и заговорщиков во власти. Дефицит доверия как важнейшая проблема власти на постсоветском пространстве последних 30 лет ярко обозначается именно в отказе от института вице-президента. Одновременно речь идет о недоверии к формальным структурам власти, прописанным в Конституции. Никто не готов играть по правилам – вот что показала судьба Руцкого и Янаева.

В результате исполнительная власть предпочитает квазилегальные методы нахождения преемника в кризисных ситуациях. В России в 1999 году, например, это был отбор нескольких претендентов, которым позволили показать себя в деле, – Сергей Степашин, Николай Аксененко, Владимир Путин. По результатам «учений», максимально приближенных к боевым действиям, победителем оказался Путин.

В 2007-м решено было провести «рокировочку» с участием Дмитрия Медведева, в 2020-м начали уже задолго, обнулив предшествующие сроки действующего президента.

Под каждый вызов изобретается своя стратегия, ради которой идут даже на поправки к Конституции. В Туркмении в 2006 году после смерти туркменбаши пошли даже на небольшой государственный переворот, когда против председателя парламента Овезгелды Атаева, должного по Конституции стать исполняющим главы государства, незамедлительно возбудили уголовное дело и исполняющим обязанности президента провозгласили Гурбангулы Бердымухамедова.

В США, как правило, на смену уходящему президенту кандидатом от его партии становится вице-президент, хотя в последнее время и случались исключения по особым обстоятельствам – здоровье Дика Чейни, возраст Джо Байдена (что не помешало ему баллотироваться четыре года спустя). В любом случае в Америке не возникает проблем с тем, кто будет наследовать президенту, – цепь преемников прописана на много пунктов, после вице-президента идут спикер Палаты представителей, председатель Сената, госсекретарь и так далее. В СНГ же предпочитают не связывать себя подобной детализацией, полагаясь на решения ad hoc (по особому случаю. – «НГ»).

Подобная логика транслируется с федерального уровня на местный. В 90-е в Калужской области и в Москве, например, главы регионов избирались в паре со своими вице-губернаторами/мэрами. Были вице-президенты и в Татарстане, и в Ингушетии. Но очень быстро от этого также отказались. Сегодня ни в одном субъекте Федерации такой практики не осталось. Оно и понятно – отсутствие законного преемника дает Кремлю максимальную свободу в принятии кадровых решений. Так и возникают назначенцы сверху, часто вообще из другого региона.

Что касается Азербайджана, то появление в 2017 году вице-президента (формально – «первого вице-президента») республики связано с тем, что им стала супруга президента Ильхама Алиева – Мехрибан, тут речь об «измене» пойти вряд ли сможет, а главное, важно было символическое значение такого шага – оппозиция, да и чиновники должны знать, что, даже если Алиев уйдет, власть останется в руках у его семьи до полного взросления сына. Особенно это было важно в условиях геополитического противостояния с Арменией и предстоящей войны с ней – демонстрация единства и непрерывности наследия власти.