Летающий Макаронный Левиафан

Фото сайта yavlinsky.ru

2 октября в Нижнем Новгороде перед региональным управлением МВД подожгла себя основатель и главный редактор регионального издания Koza.Press Ирина Славина (Мурахтаева). Полицейские пытались оказать ей помощь, но женщину не удалось спасти. Это первый в мире случай самосожжения участницы церкви Летающего Макаронного Монстра из-за преследований в отношении активистов этой пародийной религии.

«Не думаю, что во славу Летающего Макаронного Монстра был убит хоть один человек», – написано в Библии Летающего Макаронного Монстра, изданной в 2020 году Михаилом Иосилевичем, предпринимателем и вискарием (настоятелем) храЛММа Летающего Макаронного Монстра в Нижнем Новгороде. Как вышло, что построенная на доведении религиозности до абсурда церковь-пародия, божество которой отвергает жертву за себя, в России обрела первую мученицу?

За день до трагедии у журналистки прошел обыск. Как сообщал ТАСС со ссылкой на координатора «Правозащиты Открытки» в Нижнем Новгороде Алексея Прянишникова, обыск проводился в рамках уголовного дела по ст. 284.1 УК РФ (участие в деятельности нежелательной организации), возбужденного в отношении Иосилевича. Следственное управление СК РФ по Нижегородской области, впрочем, уже 2 октября заявило, что сообщения СМИ о связи ее смерти с обыском не имеют под собой никаких оснований. «Она была свидетелем и не являлась ни подозреваемой, ни обвиняемой в рамках расследования уголовного дела, по которому проводились указанные следственные действия», – говорится в сообщении сайта ведомства. Следователи, по информации ТАСС, также назначили посмертную психолого-психиатрическую экспертизу погибшей.

Сведения о религиозной группе пастафарианцев, сообщается на странице храЛММа в «ВКонтакте», были внесены в ведомственный реестр Главного управления Минюста РФ по Нижегородской области под номером 5218010006 (в настоящее время ни информационный портал Министерства юстиции Российской Федерации, ни Единый государственный реестр юридических лиц не содержат информации о некоммерческих организациях с таким регистрационным номером). Ирина Славина охотно делилась сообщениями на странице храЛММа в Facebook и освещала связанные с ним события на сайте Koza.Press. В том числе писала о том, что храЛММ открылся на площадке развития гражданского общества, и шесть дней в неделю, кроме священной для пастафарианцев пятницы, некоммерческие организации смогут бесплатно использовать его помещение для своих проектов. Сайт Koza.Press написал и о том, что в этом помещении 2 и 3 сентября проходили лекции для наблюдателей на выборах от партии «Яблоко». Журналисты полагают, что следствие сочло организаторами лекций активистов движения «Открытая Россия».

«Адвокату позвонить не дали. Искали брошюры, листовки, счета «Открытой России», возможно, икону с ликом Михаила Ходорковского. Ничего этого у меня нет. Но забрали, что нашли, – все флешки, мой ноутбук, ноутбук дочери, компьютер, телефоны (не только мой, но и мужа), кучу блокнотов, на которых я черкала во время пресс-конференций. Я осталась без средств производства. Со мной все нормально», – написала на своей странице в Facebook после обыска Ирина Славина. А уже через день – сожгла себя, оставив в той же соцсети предсмертный пост: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию».

Самосожжение как форма протеста начала распространяться по России с Поволжья. Год с лишним назад в Ижевске у здания Государственного совета Удмуртии поджег себя, протестуя против отмены обязательного изучения родных языков в школах, 79-летний Альберт Разин. Конфессиональной окраски ни в одном из этих протестных самоубийств нет – но она определенно присутствовала в протестной позиции самоубийц.

Разин, к примеру, был реконструктором удмуртских верований: на YouTube существует запись его речи на эрзянском празднике Раськень озкс, в аннотации к которой он представлен ни много ни мало «верховным жрецом удмуртов». Это было частью его борьбы за сохранение удмуртской идентичности, как он ее понимал. Славину (которая, кстати, в Facebook в прошлом году уже признавалась, что задумывалась о публичном самосожжении) сделал прихожанкой церкви Летающего Макаронного Монстра ернический, оппозиционный официозным «традиционным конфессиям» атеизм пастафарианцев.

С другой стороны, к религиозной сфере не преминули свести обыски в Нижнем Новгороде и провластные СМИ. Вот какой лексикой, например, 1 октября в сюжете об этом пользовались журналисты НТВ: «Иосилевич молился не только Макаронному Монстру. Он собирал у себя активистов «Открытой России»… Похоже, вскоре церковь Летающего Макаронного Монстра будет обезглавлена. По крайней мере у ее пастора, как себя называет Иосилевич, теперь большие проблемы. Его последователи пока проходят по делу в качестве свидетелей». Обыски у оппозиционных активистов и журналистов, разделявших атеистические убеждения, федеральный телеканал без зазрения совести подал как разгром «псевдорелигиозной организации», чуть ли не тоталитарного культа.

В Нижнем Новгороде вообще плохая традиция взаимоотношений властей с новыми религиозными движениями. Именно там произошла нашумевшая история нигерийской студентки Кудзай Нямаребву, которая разместила осенью 2016 года на своей странице в «ВКонтакте» ролик с приглашением на концерт госпела в церковь христиан веры евангельской «Посольство Иисуса». За нарушение закона о миссионерской деятельности церковь оштрафовали, а студентка была признана виновной по статье 18.8 КоАП (несоответствие заявленной цели въезда в Россию) и подлежала депортации. В областном суде ей удалось обжаловать приговор, отсрочив высылку из страны до окончания обучения. Это было не единственное дело против протестантов в области: в то время управляющий делами Российского объединенного союза христиан веры евангельской (пятидесятников) епископ Константин Бендас в 2018 году на страницах «НГ» называл их настоящим сафари, устроенным силовиками.

Дело здесь, очевидно, не в протестантах, а в общем подходе к «нетрадиционным» религиозным организациям как ячейкам оппозиционных партий. Но религиозные убеждения – явление принципиально иное, чем политические взгляды, даже если речь идет о Летающем Макаронном Монстре. Они всегда связаны с убеждением в истинности собственной веры и ложности любой другой, всегда с точки зрения законодательства содержат зерно того, что сегодня часто называется экстремизмом. Именно стремление держать верующих под прицелом «антиэкстремистских» и «антиагентских» статей УК, под угрозой запрета свободно исповедовать свою религию, делает их оппозицией, погруженной в отчаяние по поводу своего положения. Из которого многие будут видеть такой выход, который в России с ее традицией старообрядческих «гарей» автоматически становится политическим высказыванием.