Андрей Ваганов
Фото pixabay.com
29 июля 2020 года за подписью руководителя Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, главного санитарного врача РФ Анны Поповой появился очень актуальный документ «Рекомендации по профилактике новой коронавирусной инфекции (COVID-19) в образовательных организациях высшего образования». Среди прочих полезных и нужных рекомендаций есть одна, которая, вообще-то говоря, стоит всего остального по своим последствиям. Если, конечно, эта рекомендация будет воспринята как приказ и принята к исполнению.
Итак, п. 1.11: «Не допускать к очному проведению учебных занятий педагогических работников старше 65 лет и педагогических работников, имеющих хронические заболевания».
Понятно, что подобного рода рекомендации появились не на пустом месте. А на месте, занятом коронавирусом. Не случайно, что и в большинстве стран наиболее жесткие карантинные меры (требования изоляции и самоизоляции) касались прежде всего граждан 65+. Возможно даже, что этих ограничений еще долго нельзя будет полностью избежать. Но тогда тем более надо сразу продумывать по крайней мере среднесрочные последствия принятия таких ограничений и предлагать меры, чтобы нивелировать или хотя бы смягчить эти последствия.
В нашем же случае пенсионер-мужчина 65 лет фактически отсекается от возможности дополнительного помимо пенсии заработка своими мозгами. То есть только то, что он и умеет делать и делал всю жизнь. В принципе это могло бы быть не сильно критично для пенсионера – университетского преподавателя и научного работника. Но при одном условии: если бы при выходе на пенсию он получал так называемую научную пенсию – 70% от заработка на последнем месте работы. По крайней мере так было в СССР. И эта мера давала сразу же тот эффект, которого, несмотря на огромные затраты, так и не смогла до сих пор достичь реформа академической науки в 2013 году: в 1987 году доля научных работников пенсионного возраста составляла всего 5% от общей численности советских ученых.
Еще один аспект этой проблемы – средний возраст академического корпуса, многие представители которого годами совмещали работу в исследовательских институтах и преподавание в вузах, часто занимая позицию руководителей вузовских кафедр. Они, если следовать духу и букве рекомендаций Роспотребнадзора, тоже отсекаются от легального и соответствующего их квалификации и физическим возможностям дополнительного заработка. И контингент, который может попасть под действие «гильотины 65+», очень даже немаленький: одних только организаций высшего образования, выполнявших исследования и разработки, в 2018 году было 998, и в них были заняты 44 489 человек («Наука. Технологии. Инновации: 2020. Краткий статистический справочник». М.: НИУ ВШЭ, 2020).
Очень часто лидеры таких исследований как раз преподаватели и ученые 65+. Им волей-неволей приходится общаться с аспирантами и студентами. Как их «не допускать к очному проведению учебных занятий» – пока не очень понятно. А может быть, на этот вид деятельности вообще не распространяется действие «гильотины 65+»? Неизвестно. Приходится ждать дополнительных разъяснений от Роспотребнадзора.
Но и без учета «академической компоненты» в кадровом составе отечественных университетов и вузов сложно представить, в какую социальную ловушку попадают десятки тысяч наших сограждан. В 2018/19 учебном году среди профессорско-преподавательского состава (ППС) численность лиц до 30 лет составляла 13,1 тыс. человек; лиц в возрасте старше 60 лет – 67,8 тыс. человек. Численность студентов в расчете на одного работника ППС – 12 человек («Образование в цифрах: 2019. Краткий статистический сборник». М.: НИУ ВШЭ, 2019). Кто же будет учить студентов в случае жесткого выполнения рекомендаций главного санитарного врача РФ? В частности, кто будет учить самих врачей?
Может показаться, что «гильотина 65+» даст экономию в бюджет (по крайней мере в Пенсионный фонд). Но как тогда быть с тем фактом, что российские академики (в данном случае речь идет конкретно о Российской академии наук и только о мужской ее когорте) живут в среднем на 13 лет дольше рядовых россиян мужского пола? Да и вообще люди умственного труда живут обычно дольше среднестатистического гражданина в любой стране. Куда их девать?!
Любопытно в связи с этим, что в конце мая 2020 года президентом РФ был подписан федеральный закон о повышении с 65 до 70 лет предельного возраста ректоров вузов. (При этом возрастной потолок на занятие должности директора академического института, 65 лет, остается нетронутым.) Впрочем, мы и нечасто видели ректоров, которые проводили бы практические занятия или семинары в своих университетах. А теперь и вовсе по закону они даже при желании не смогут пообщаться накоротке с молодежью. Между прочим, это и называется – «научная школа», социальный институт, которым так гордится отечественная система высшего образования. И такое действительно почти невозможно встретить на Западе.
В США выход на пенсию преподавателя университета – в 67 лет, но можно остаться до 70–71. Работать дольше профессору невыгодно – снижается его «научная пенсия». Университетам, конечно, тоже выгоднее, чтобы ставка освободилась для ждущих постоянной позиции претендентов. В Европе существует возрастной люфт, но в основном выход на пенсию жестко в 65. «Именно поэтому было много желающих из Европы на нашу программу мегагрантов, – поясняют эксперты. – «Там» человек – пенсионер, а у нас в 65 считался почти юношей и вполне мог возглавить лабораторию».
И вот – свершилось! Теперь и у нас будет, как «там»! Уже скоро, с 1 сентября.
комментарии(0)