Зачем Россия возобновляет работу посольства в Ливии

Фото Hazem Turkia/Anadolu Agency via Getty Images

С тех пор как силы Правительства национального единства (ПНЕ) благодаря турецкой военной помощи отбросили Ливийскую национальную армию (ЛНА) от стен Триполи и вышли на рубеж Сирт–Джуфра, обстановка на фронте практически не менялась. Несмотря на воинственную риторику, противоборствующие стороны занимаются перегруппировкой сил и средств, избегая резких движений, которые могут спровоцировать серьезное военное столкновение Турции и Египта. Таким образом, сегодня в Ливии сложилась ситуация, в чем-то похожая на вошедшее в историю стояние русских и татаро-монгольских войск на реке Угре осенью 1480 года. Тогда дело ограничилось мелкими стычками, но обошлось без большой крови, хотя в итоге Русь добилась окончательного избавления от ненавистного ига.

Над тем, чтобы дело до большой драки не дошло и в Ливии, активно работают дипломаты. Последние несколько дней отмечены новым всплеском дипломатической активности вокруг этой страны. В Москве побывал Агила Салех, спикер Палаты представителей (ПП), законного и всенародно избранного в 2014 году парламента, сразу же разогнанного теми, кто сегодня поддерживает ПНЕ Фаиза Сараджа. Он встречался с председателем Совета Федерации Валентиной Матвиенко и главой российского МИДа Сергеем Лавровым. Стороны повторили уже не раз сказанное о совпадении взглядов Москвы и восточного центра власти по урегулированию ливийского кризиса, безальтернативности политико-дипломатических путей выхода из войны, необходимости как можно скорее прекратить огонь. Ливийский гость снова услышал о поддержке Москвой предложений, зафиксированных в «Каирской декларации».

Намного интереснее оказался вопрос, почему на этот раз в Москву приехал спикер ПП Агила Салех, а не главком ЛНА Халифа Хафтар. По мнению ведущего научного сотрудника ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН Виктора Надеина-Раевского, именно сегодня, когда на карту поставлено само существование восточного центра власти, решать вопросы ливийского урегулирования Москве предпочтительнее с политиком Салехом, а не с фельдмаршалом Хафтаром, уже наделавшим за последние полтора года немало ошибок: начиная с похода ЛНА на Триполи, начатого в апреле прошлого года, и заканчивая серией военных поражений весной и летом 2020-го.

Кроме того, Салех обладает легитимностью, намного большей, чем Сарадж или Хафтар. В соответствии со Схиратскими соглашениями, на которые так любят ссылаться сторонники Сараджа и турки, ПНЕ может считаться полностью легитимным органом власти только после его утверждения ПП, чего, как известно, не произошло.

Вместе с тем не стоит пока говорить о каких-то серьезных противоречиях между Салехом и Хафтаром, которые могут расколоть восточный властный альянс. Просто с высоты кремлевских башен Салех смотрится более гибким политиком, чем по-солдафонски неуклюжий на его фоне Хафтар.

Несмотря на старания западных держав, в первую очередь США, максимально ограничить влияние России на происходящие в Ливии процессы, Москва на днях приняла решение о возобновлении деятельности российского посольства в Ливии. Временным поверенным в делах России назначен генеральный консул из египетского курортного города Хургады Джамшед Болтоев. Базироваться он будет в Тунисе, но представлять российские интересы как на востоке, так и на западе Ливии. Решение Москвы свидетельствует о ее намерении никуда из Ливии не уходить и вести свою игру.

Своего рода дипломатическим сюрпризом оказалось решение Франции временно приостановить свое участие в операции НАТО Sea Guardian («Морской страж») по мониторингу случаев нарушения оружейного эмбарго. Одной из причин такого решения стал фактический отказ руководства НАТО признать обоснованной жалобу французов на турецких военных моряков, месяц назад взявших на мушку французский фрегат. Напомним, в начале июня турецкие военные корабли не только воспрепятствовали проведению досмотра шедшего под их охраной грузового судна, которое подозревалось в перевозке оружия, но и подсветили своими радарами, то есть фактически навели на французов свои ракеты, создавая угрозу как военному кораблю, так и безопасности экипажа. Париж обратился с жалобой в НАТО. Было начато расследование, которое, однако, так ничем и не закончилось.

Понятное дело, для французов это стало равносильно оскорблению, а для НАТО – фактически прецедентом, когда интересы стран – членов альянса вступают в острое противоречие, грозящее если не взорвать его изнутри, то ослабить, добавить трещин. Характерно, что решение о выходе из миротворческой операции в целом совпало с заявлением Эмманюэля Макрона, решившего уточнить, а фактически скорректировать позицию Франции по Ливии. По словам главы французского государства, Париж никогда не поддерживал Хафтара, а начатый им в начале апреля прошлого года поход на Триполи противоречил его интересам.

Более того, как сообщает лондонский портал Middle East Monitor (MEMO), Париж, пожалуй, впервые выступил с критикой в адрес Москвы, проводящей свою политику в Ливии. По мнению МЕМО, одной из главных причин недовольства французов стали действия ЧВК Вагнера, которая взяла под контроль крупное месторождение нефти «Аш-Шарара» и тем самым ущемила деловые интересы французской Total, а также испанской Repsol, австрийской OMV и норвежской Equinor.

Но на этом причины «уточнения» французской политики в Ливии не исчерпываются. Париж вынужден учитывать, во-первых, антироссийское давление со стороны США, руководства НАТО и многих стран ЕС и в целом соблюдать пресловутую солидарность. А во-вторых, реагировать в целом на антихафтаровский настрой американцев и европейцев.

Корректировка французского курса в Ливии вызвала вполне ожидаемую реакцию со стороны турок, которую иначе как злорадной назвать трудно. Турецкий посол в Париже Исмаил Хакки Муса сразу же задался издевательским вопросом, почему французы так ревностно следили за соблюдением оружейного эмбарго на море, не обращая внимания на сухопутные и воздушные маршруты, по которым оружие Хафтару переправляли Египет и ОАЭ. Если Франция не была согласна с 14-месячной осадой Хафтаром Триполи, рассуждает, в свою очередь, глава МИДа в ПНЕ Мухаммед Тахер Сайяла, то почему не поднимала свой голос против.