Открытый футбол и его враги

Фото pixabay.com

В середине недели на сайте бразильского журнала Placar появилось сообщение, что Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) рекомендовала Союзу европейских футбольных ассоциаций (УЕФА) не проводить никаких международных матчей до конца 2021 года. Якобы это было бы идеально для борьбы с коронавирусом. «Никаких международных матчей» означало бы никакого чемпионата Европы следующим летом, а также отмену Лиги наций и сразу двух сезонов Лиги Европы и Лиги чемпионов. Для УЕФА, который проводит эти турниры, продает рекламу и телеправа, такое решение означало бы разорение. Ему пришлось бы жить на подаяние. Это все равно что рекомендовать молодому и здоровому мужчине с хорошим доходом бросить работу и подумать о вечном.

Новость быстро стала распространяться по серьезным европейским ресурсам. Вскоре оказалось, что источник у бразильского издания был не слишком информированным. УЕФА поспешил заявить, что подобных рекомендаций от ВОЗ не получал. Почему же все поверили? Да потому, что новость вписалась в дискурсивный тренд, который за последние недели задали вирусологи и консультанты из ВОЗ в Европе и Америке. Как только профессиональные клубы в Европе, глядя на кривую распространения инфекции, заговорят о возобновлении тренировок и, быть может, чемпионатов, в прессе тут же появляется скептическое суждение специалиста по COVID-19, который говорит, что играть сейчас в футбол – это очень опасно.

Мантра «футбол сейчас последнее, о чем мы думаем» повторяется очень часто. Так на днях сказал, например, министр здравоохранения Италии Роберто Сперанца. Звучит это мощно и, быть может, убедительно, но не для большого спортивного бизнеса, который рискует потерять миллиарды евро, сократить рабочие места, столкнуться с банкротством клубов. В Италии, как подсчитали, спорт – третий по масштабу сектор экономики, а футбольная Серия А – его локомотив.

На болельщика, который лишился любимого зрелища и с надеждой листает новостные ленты, смотрят косо: мол, как ты не понимаешь, не до футбола же сейчас! Но как бы косо смотрящие отнеслись к тому, что в ближайшие года полтора они не увидят новых фильмов, не послушают новых музыкальных альбомов, не посетят концерты, не смогут сходить в музей, не поужинают в ресторане? Отнеслись бы так же, как и любители спорта. Развлечение – часть нормальной жизни. Именно индустрия развлечений помогает людям сейчас, в карантинно-самоизоляционный период, и так активно, что интернет-ресурсам с сериалами приходится ухудшать качество картинки – иначе сайты просто лягут.

Спорту в этом смысле сложнее: он не может предложить новый контент, у него в загашнике нет непоказанных матчей. И футбольный, баскетбольный, теннисный болельщик, любитель автоспорта или велоспорта – на той же ступени пирамиды потребностей, что и киноманы или ценители оперы. Режим «пропитание и безопасность» уже ни для кого из них не норма и не достаточное условие жизни, и болельщики не понимают, почему именно они должны смириться с такой деградацией.

Как бы то ни было, футбол почти во всех европейских лигах, кроме голландской и бельгийской, собираются перезапускать, а прерванные сезоны – доигрывать. Иначе финансовые потери огромны, особенно это касается телеконтрактов. С тем, что играть до конца лета, а может, и года, придется без болельщиков на трибунах, уже смирились. В лигах разработали специальные протоколы медицинской безопасности. Игроки не будут вместе питаться, им придется постоянно проходить тестирование на COVID-19, жить и тренироваться отдельно от остального мира. Другими словами, чемпионаты будут доигрывать изолированные коммуны.

Они будут доигрывать, если разрешат власти. Это очень важное «если». Перед властями – интересы футбольных лиг, мощных экономических механизмов. Но и ВОЗ с его советами никуда не исчезает. ВОЗ и ныне там и останется там теперь надолго. Он ничего не решает, а лишь рекомендует, но вес его рекомендаций за последние месяцы заметно увеличился. ВОЗ не интересуют доходы футбольных лиг, хотя спорт – часть нормальной экономики, которая должна работать, чтобы и всемирные организации получали свои деньги. ВОЗ будет лоббировать идеальные условия для медиков во время эпидемии. Идеальным же, как бы карикатурно это ни выглядело, выглядит замирание всякой социальной жизни и ее переезд в Twitter и Facebook. Так точно никто не заболеет (разве что психически).

Так себе идеал. Но и это своего рода нормальное мышление – для организаций вроде ВОЗ. Все хотят для себя предельно удобных условий: полиция, спецслужбы. Чем хуже медики?

Когда в одно ухо условному премьер-министру говорит футбольная федерация или лига, а во второе – ВОЗ, ему очень сложно принять волевое решение, послушать первых, а не вторых. Это очень рискованно политически, ведет к моментальной критике со стороны оппозиции – просто по закону жанра, а не потому, что оппозиционеры не смотрят футбол или не понимают, как важна, например, Серия А для итальянской экономики. Нормальная жизнь и экономика восстанавливаются медленно, а инфекция распространяется быстро. Убедительны ли медицинские протоколы футбольных лиг для властей? Готовы ли они поверить в то, что в случае заражения кого-то из игроков, тренеров или медиков вирус не выйдет за пределы этой искусственной коммуны, что она своими силами остановит его распространение?

Футбол решил вернуться, но важно, как пел Александр Градский, чтобы решение разрешили. Сопротивление ощущается и снизу. Футболисты в Испании, например, недовольны тем, что им долго придется жить вдали от семей. То есть Лиге нужно искать компромисс. Профсоюзы игроков будут до конца требовать гарантий здоровья и безопасности. Медики наверняка возмутятся из-за того, что футбол «потребляет» столько тестов на COVID-19. Полицейские в Германии уже высказали скепсис из-за того, что Бундеслига планирует перезапуститься в мае: им якобы важнее обеспечивать безопасность в других местах, а не на матчах. И это при том, что игры пройдут без зрителей.

Стоит ли возвращать футбол при таком сопротивлении? Да, потому что это страдающий бизнес и никаких иерархий здесь быть не должно. И да, потому что первый удар по мячу в Европейской лиге станет знаком возвращения нормальности. Людям, запертым в своих домах, чисто психологически нужна такая четкая перспектива и символ. В конце мая – значит, в конце мая. В июне – значит, в июне.