Для Варшавы 1 сентября началось тоталитарное иго

Фото Hulton Archive/Getty Images

История многих народов знает великие трагедии, символическая сила которых с течением времени не ослабевает. Для сербов это Косово поле, для чехов – сражение у Белой горы и Мюнхенский сговор, для русских – битва на реке Калке и татаро-монгольское иго. Для поляков, а также литовцев, латышей и эстонцев такое значение имеет подписанный 23 августа 1939 года пакт Молотова–Риббентропа. В национальных дискурсах поляков и балтийских народов германо-советское соглашение рассматривается как толчок к цепной реакции, результатом которой стало уничтожение независимых государств, как конец свободы. Любой учебник истории, любой исторический музей в этой части Европы представляет пакт Молотова–Риббентропа в качестве переломного события, начала глобальной катастрофы ХХ века. Конечно, возможен и другой взгляд.

Давайте посмотрим на время, предшествующее подписанию этого документа, с точки зрения главных государств – акторов тогдашних событий. Для Парижа и Лондона врагом номер один была Германия. Приоритетом же было избежать войны, а если бы это оказалось невозможным, надо было заставить Третий рейх вести ее на два фронта. По этой причине Франция и Великобритания заключили военные союзы с Польшей и Румынией, которые, с одной стороны, должны были подтолкнуть Варшаву и Бухарест к сопротивлению Гитлеру, а с другой – удержать Германию от одновременного ведения военных действий на своих восточной и западной границах. Главы западных государств не исключали и возможность заключить союз со своим врагом номер два – Советским Союзом. Этому шагу мешали Польша и Румыния, считающие СССР угрозой, не уступающей Третьему рейху.

Варшава, так же как Лондон и Париж, стремилась сохранить мир и территориальный статус-кво. Однако на этом сходство и заканчивалось. С точки зрения Варшавы, СССР и Третий рейх были одинаково опасны. Поэтому межвоенная Польша строила отношения с обеими соседними державами, исходя из принципа равноудаленности. Польское правительство считало, что заключение военного союза с Германией или Советским Союзом приведет к вассальному подчинению сильному соседу и потере части территории. Поэтому руководство Польши искало партнеров на Западе.

В то время как Великобритания, Франция и Польша встали на защиту версальской системы, положенной в основу межвоенной Европы, Третий рейх упорно стремился ее разрушить. Адольф Гитлер готовился к войне. Для него врагом номер один был Советский Союз, с которым Третий рейх не имел общих границ. Польша и страны Западной Европы были врагом номер два.

Чтобы осуществить мечту о колонизации земель до самого Урала, Гитлер сначала должен был захватить Польшу. Когда в 1939 году стало понятно, что нападение на Польшу сразу же повлечет за собой объявление войны Третьему рейху западными державами, Гитлер начал искать способ, чтобы молниеносно покорить Польшу. На помощь ему пришел глава государства, которое он намеревался уничтожить, – Иосиф Сталин.

Советский Союз, как и Третий рейх, стремился к пересмотру версальского порядка. Для Кремля не существовали ни враг номер один, ни враг номер два. Сталин подчеркивал, что существенной разницы между фашизмом, нацизмом и западными демократиями нет. Самую большую опасность он видел в образовании антисоветского союза европейских государств. Поэтому Сталин был заинтересован в разжигании конфликтов в Европе. Согласно такой логике, оптимальным сценарием была истощающая Западную и Центральную Европу война без участия Советского Союза. При таком раскладе Сталин мог бы ждать, пока обескровленные «буржуазные армии» станут неопасным для Красной армии противником.

События развивались молниеносно. 20 августа 1939 года Гитлер направил Сталину письмо, в котором кроме стандартного «договора о ненападении» предлагал подписать секретный дополнительный протокол. На следующий день в ответе Гитлеру Сталин выразил надежду, что соглашение между Третьим рейхом и Советским Союзом «будет означать радикальный перелом и улучшение отношений между обеими странами». 48 часов спустя немецкая делегация уже была в Москве. В ходе непродолжительных переговоров главы МИДов Вячеслав Молотов и Иоахим фон Риббентроп подписали договор о ненападении. Самой важной его частью был секретный дополнительный протокол, в котором стороны соглашения поделили между собой Центральную Европу. Финляндия, Латвия, Эстония, Бессарабия и Польша за Вислой достались Сталину, а Гитлер получил западную Польшу и Литву.

Германия позаботилась об «утечке» информации, в результате которой условия секретного протокола стали известны Франции и Великобритании. Главы этих государств сочли, что у Польши нет никаких шансов в войне на два фронта, и решили воздержаться от наступательных действий на Западе. В их глазах Центральная Европа уже была потеряна.

Гитлер мог спокойно напасть на Польшу, что он и сделал 1 сентября. 17 сентября советско-польскую границу перешли части Красной армии. Последние польские подразделения капитулировали 5 октября. Это был первый акт Второй мировой войны – самого кровавого конфликта в истории человечества. 28 сентября СССР и Третий рейх подписали соглашение, заново разграничивающее сферы интересов. Новая линия раздела «бывшего польского государства» проходила по Сану и Бугу, а Литва перешла в советскую сферу интересов. Теперь у Гитлера были удобные опорные пункты для запланированного нападения на Советский Союз. Он был вполне доволен.

У Сталина тоже были причины для радости. Осенью 1939-го он включил в состав Советского Союза половину территории довоенной Польши, а в следующем году присоединил прибалтийские государства, Бессарабию и часть Финляндии. Видимо, тогда он и представить себе не мог, какую цену СССР придется заплатить за «дружбу» с Гитлером. Благодаря пакту Третий рейх мог, не опасаясь войны на два фронта, сначала напасть на Польшу, захватить Францию и остальные западные государства, а затем повернуть на восток. Советский Союз в итоге выстоял, но бои на фронтах и ужасы оккупации унесли жизни более 20 млн советских граждан.

Для поляков пакт Молотова–Риббентропа – это раздел государства двумя тоталитарными соседями, конец независимости и первый шаг к послевоенному подчинению Польши Советскому Союзу. Для поляков, латышей, литовцев и эстонцев – это не только вступление ко Второй мировой войне, но и начало настигших их в ХХ веке новых версий «татаро-монгольского ига» и «Смутного времени».