За арестами коммерсантов присмотрит прокуратура

Фото pixabay.com

На днях Центральный райсуд Читы отказался продлить арест местного золотопромышленника, обвиненного в крупной растрате (125 млн руб.) и незаконной вырубке леса, отпустив его под залог в 5 млн руб. Отказав следствию по причине необоснованности, судья подчеркнул, что право на свободу является «основополагающим правом человека, ограничение которого возможно лишь в определенных законом целях». Такой подход вполне согласуется с недавно вступившими в силу поправками в Уголовно-процессуальный кодекс РФ (Федеральный закон № 315 от 02.08.19), исключающими необоснованные аресты коммерсантов, поскольку зачастую это парализует работу целых предприятий. Теперь заключение под стражу не будет применяться в отношении индивидуальных предпринимателей и директоров компаний, совершивших экономические преступления.

Однако сохранился ряд условий, от которых напрямую зависит дальнейшая участь бизнесменов: они должны иметь постоянное местожительство и не предпринимать попыток скрыться от следствия или суда. Как показывает практика, последнее обстоятельство все чаще выступает камнем преткновения на пути к свободе, особенно при наличии многократных виз (вида на жительство), зарубежной недвижимости или банковских счетов. И даже изъятие загранпаспорта не освобождает коммерсантов от продолжительного заточения в переполненных СИЗО. А оттуда весьма затруднительно рулить своим бизнесом, особенно если он завязан на личных (нередко коррупционных) контактах или требует непосредственного участия организатора.

Но содержится в принятом законе и приятный бонус, касающийся продления срока ареста. Следователю придется убеждать судей в целесообразности такого продления, объясняя, почему ранее отпущенного срока не хватило. Принимающим решения судьям придется оценить мотивы следователей, эффективность и своевременность проводимых ими мероприятий, сложность самого дела и общую продолжительность расследования. В итоге суд может сократить испрашиваемый следователем срок, если сочтет его достаточным для завершения процессуальных действий. Судья также волен избрать и другие меры пресечения: запрет совершения определенных действий, залог или домашний арест. Любопытно, что судьи могли это делать и до принятия «прогрессивных» поправок в УПК, но были крайне скупы на не связанные с лишением свободы меры.

Вопреки расхожему мнению, количество арестов бизнесменов не столько велико. По данным Судебного департамента при Верховном суде России, в 2018 году из 68 (в 2017 году – 60) ходатайств об аресте обвиняемых в мошенничествах (ст. 159–159.6 УК) суды удовлетворили 39 (27). Под домашний арест отправились 11 человек, а залог не понадобился никому. Годом ранее показатели были аналогичные. Если говорить о чисто предпринимательских (плохо выявляемых) преступлениях (глава 22 УК), то по ним расклад несколько иной: 567 (514 в 2017 году) удовлетворенных ходатайств из 733 (659) поданных. Кстати, среди арестованных оказалась 51 (46) женщина. Залог и домашний арест назначались судьями так же неохотно: в 1 и 76 случаях соответственно. В 2017 году залогов было больше – 6, а домашних арестов, наоборот, меньше – 53.

Что касается продления срока ареста, то и здесь все стабильно. В большинстве случаев судьи шли навстречу «убедительным» следователям в силу «неподъемного объема работы, сохраняющегося риска побега или оказания давления на свидетелей»: по делам о мошенничествах – 97/95, а о предпринимательских преступлениях – 1682/1626. При этом 149 продлений касались женщин. На залог и домашний арест судьи отважились в 2 и 35 случаях соответственно. В 2017 году служители Фемиды вели себя аналогичным образом: мошенничества – 93/79, предпринимательские преступления – 1532/1474. А 3 залога и 25 домашних арестов можно расценивать как исключение.

Сегодня бизнес-сообщество во главе с уполномоченным по его защите Борисом Титовым с нетерпением ожидают ответной реакции Генпрокуратуры и Верховного суда на июльские поручения президента Владимира Путина: к декабрю они должны не только проанализировать сложившуюся практику, но и внести конкретные предложения по устранению причин и условий необоснованных арестов предпринимателей.

Что же могут предложить в данном случае столь могущественные инстанции, учитывая «незыблемый» конституционный принцип независимости судов? Как же они смогут повлиять на волеизъявление судей, если даже неоднократные разъяснения Пленума Верховного суда на сей счет (которые по идее являются настольным руководством для них) не дали эффекта. Кстати, ст. 9 Закона РФ № 3132-1 от 26.06.92 «О статусе судей в Российской Федерации» прямо запрещает какое бы то ни было вмешательство в их деятельность. Не допускается также внепроцессуальное обращение чиновников к судье по делам, находящимся в производстве, либо к председателю суда и его заму. При этом судья не обязан давать каких-либо объяснений по существу рассмотренных или находящихся в производстве дел (ст. 10). Короче говоря – тупик!

Ан нет. Как мы видим, иногда судьи все-таки поступают по-своему. Вследствие чего это происходит – неясно. Пресловутое «телефонное право», подкуп или давление сообщников? А может быть, просто здравый смысл (особенно когда поступает откровенная «следственная халтура»), ибо квалификационные коллегии судей (ККС) за серьезные проступки по головке не погладят, поэтому велик риск не дотянуть до обеспеченной пенсии. В прошлом году за совершение дисциплинарных проступков наказали 163 (в 2017-м – 221) судей, из которых 22 (26) уволили. Основаниями для этого послужили грубые или систематические нарушения законов и Кодекса судейской этики и волокита при рассмотрении дел. ККС также дали согласие на возбуждение уголовных дел в отношении 13 (в 2017 году – 5) судей, в том числе 8 (3) мировых.

Компромиссным решением этой проблемы, возможно, станет вызревшая в недрах Генпрокуратуры идея о предварительном согласовании с прокурором ходатайства об избрании любой меры пресечения, включая арест. Тому предстоит оценить не только законность возбуждения уголовного дела, но и обоснованность запрашиваемой следователем меры пресечения. Такой же прокурорский аффинаж ожидает следователя и в случае необходимости продлить арест. Впрочем, в случае несогласия с прокурорским отказом следователь сможет его обжаловать через свое начальство вышестоящему прокурору. Дабы не затягивать весь этот процесс, решение последнего будет окончательным и неоспоримым. Кроме этого, прокуроры рассчитывают получить право истребовать материалы доследственных проверок о совершенном преступлении с целью проверки их на соответствие букве закона. Повлияет ли прокурорское вето на деловой климат в стране – неизвестно.