Отбраковка против конкуренции

Фото с официальной страницы Дмитрия Гудкова в социальной сети

Проверка подписей, собранных кандидатами в депутаты Московской городской думы, стала, увы, главным административным инструментом власти, но еще хуже – ее главным политическим аргументом. Цель такого подхода к процедуре проверки, в сущности, была всем заранее понятна. Она заключалась в том, чтобы не допустить к выборам несколько десятков человек, достаточно жестко эту власть критикующих. То есть ее явных оппонентов, за которых избирателям нельзя было дать проголосовать.

Эти кандидаты, в общем, разные люди, или, скажем так, ну очень разные: Илья Яшин, Сергей Митрохин, Любовь Соболь, Андрей Бабушкин, Дмитрий Гудков, Константин Янкаускас. Всех тут не назову, но не потому, что одни сильнее, а другие – слабее. Шансы у всех у них были неплохие – и они вполне могли пройти в депутаты столичной Думы. При этом вряд ли они смогли бы так уж сильно ограничить власть мэра, хотя беспокойства, наверное, доставили бы.

Но главное, что бы они тогда сделали, – это посягнули бы на сложившуюся у нас монополию на власть. А монополия, то есть корпорация власти, как известно, себя всегда старается защитить и сохранить.

Происходит это в том числе и с помощью законодательства. Помните, как в 2009 году тогдашний президент Дмитрий Медведев предложил исключить из закона об основных гарантиях избирательный залог? Это было сделано для того, чтобы регистрироваться в качестве кандидатов можно было только на основе подписей. А собранные подписи, в свою очередь, бракуют избиркомы, которые находятся, может быть, и не прямо в кармане у администраций, но где-то близко к нему.

И для отбраковки подписей придуманы десятки норм, которые нацелены исключительно на одно: дать работникам избиркомов возможность браковать столько, сколько им поручат. Скажем, федеральный закон допускает, что из-за одной подписи, признанной недостоверной, можно браковать весь подписной лист с десятком подписей. А вот московский закон уже допускает те же самые последствия, но даже в таких случаях, когда есть ошибки лишь в оформлении подписного листа.

И общественный контроль за всеми этими проверками-отбраковками предельно затруднен. Проследить в качестве общественного наблюдателя за тем, как кандидату отказывают, бракуя разом сотни автографов, просто физически невозможно. Кстати, закон этого наблюдения, вообще-то говоря, и не предусматривает.

Но вот лично мне удалось, скажем, прийти на проверку подписей кандидата в Мосгордуму Константина Янкаускаса. Дело происходило в здании управы Нагатинского района, в одном из полуподвальных помещений. Едва я туда вошел и всех поприветствовал, как председатель комиссии (немного смущаясь, правда) объявил, что никакой проверки сегодня и не будет. Ее, дескать, переносят на другой день. Сегодня же в комиссии просто еще раз пересчитают подписи за этого кандидата. Мы, помнится, вместе с самим кандидатом долго доказывали, что по закону так поступать нельзя. Председатель на это только смущенно улыбался. В общем, зря, наверное, Янкаускас заранее сообщил, что на проверку я приду.

Но даже при всех этих условиях не всегда легко забраковать сразу несколько сотен подписей, выполненных безукоризненно. И тогда на помощь приходят дежурные эксперты-почерковеды. А они, скажем, указывают на подпись моей хорошей знакомой, известного юриста Елены Лукьяновой, и выносят приговор: «недействительная». Лукьянова потом может писать заявления – как и сотни других «недействительных» граждан, требовать, чтобы ее подпись все-таки признали. Но это бесполезные хлопоты. Потому что отчего-то получается, что в ситуации с выборами у нас и суды с избиркомами, увы, одна компания. Или все же та самая одна корпорация, о которой сказано выше?

Кстати, данная корпорация раньше имела свой бренд – помните, «Единая Россия», а к ней тотемное животное? Сейчас как-то обходятся без них, но суть дела от этого не меняется. А она заключается в том, что политическая конкуренция этой корпорации совсем не нужна. Вот отбраковка подписей – это еще дело важное, а конкуренция по большому счету и не нужна нигде.

Таким образом, можно констатировать: воля тысяч избирателей, поставивших свои автографы в поддержку даже не конкретного кандидата, а более или менее их свободного соревнования, политической конкуренции между ними, по сути дела, напрочь игнорируется. И это вообще-то уже не право, это технология, используемая в необходимых случаях. И что-либо выправлять здесь бесполезно, потому что так эта технология и была задумана.

Если мы все доживем до возвращения реальных выборов, то первое, что нужно будет делать, – это возвращать избирательный залог. Причем, хорошо подумав, сразу определить его четкие размеры для каждого уровня выборов.

Впрочем, юридическая сторона дела, повторюсь, тут, мягко говоря, не главная. Мы живем пока без реальных выборов – и социологи нас уверяют, что 80% горожан прекрасно без них обходятся. Вероятно, так это и есть. Вообще-то в принципе так тоже можно. Однако экономическая ситуация продолжает хотя и медленно, но при этом неуклонно ухудшаться. Предприниматели все более остро ощущают свое бесправие, да и другие граждане – тоже. Хотя, возможно, все-таки не так остро. Это все к чему? А к тому, что у людей к власти вообще-то есть претензии, но выразить их на выборах они не могут – или почти не могут.

По-моему, это ненормально. Но, правда, есть и те, кто придерживается прямо противоположного мнения. Это мнение тоже вполне твердое и стабильное, на которое это люди имеют право. Вот только почему лишь такое мнение будущая наша городская Дума, похоже, и будет выражать?