Антикоррупционный аврал

Фото pixabay.com

Посыпавшиеся как из рога изобилия уголовные дела против высокопоставленных чиновников и силовиков (от чекистов до таможенников), а также прокурорская «экспроприация» коррупционного имущества могут свидетельствовать, с одной стороны, об активизации внутриклановых разборок из-за «хлебных» сфер влияния, с другой – о желании властной вертикали хоть как-то реабилитироваться перед населением за годы антикоррупционного простоя. Сам президент Владимир Путин в ходе июньской «Прямой линии» заявил, что чувствует личную ответственность за коррупционные скандалы в стране.

«Если бы я не чувствовал, то вы ничего не знали бы (об эпизодах коррупции. – «НГ»). Так же, как это происходит в других странах, так же, как и у нас бывало», – подытожил глава РФ. Иначе говоря, он в курсе проводимых антикоррупционных зачисток и санкционирует их. В связи с этим становится понятна вялая реакция Кремля на апелляции арестованных чиновников. Президент также добавил, что ему часто предлагают «прикрыть или закрыть» коррупционные дела, на что он, естественно, отвечает отказом! Кто мог осмелиться на подобное заступничество в столь смутные времена, неизвестно.

А раз президент в курсе происходящего, то и не стоит удивляться статистике. По сообщению Генпрокуратуры России, за пять месяцев текущего года число зарегистрированных коррупционных деяний уже превысило 15,6 тыс. (или 2% от общей массы преступлений), из которых 6,6 тыс. – взяточничество. Особенно ударно выявлялись факты посредничества во взяточничестве (прирост на 66%, до 743) и дачи взяток (прирост на 30,5%, до 1,5 тыс.) Между тем количество фактов получения крупных взяток, равно как и злоупотреблений полномочиями, по-прежнему невелико. Примечательно в связи с этим то, что коэффициент полезного действия сотрудников ФСБ в этой сфере вырос почти на 16% (до 1,3 тыс. преступлений), в то время как Следственного комитета практически не изменился и составил 354 преступления.

«Давно пора отлучить коррупционеров от бюджетной кормушки, обуздав тем самым аппетиты остальных чиновников», – укоризненно скажет обыватель. Однако может статься так, что вскоре госслужба перейдет в разряд вредных профессий (в силу чрезмерного антикоррупционного прессинга), а всем служащим будут выдавать молоко и лечебное питание. Как выяснил недавно портал HeadHunter, на госслужбу хотят пойти лишь 19% из 735 молодых специалистов (до 22 лет) – вдвое меньше, чем три года назад. Каждый второй соискатель уверен, что в госорганах много бюрократии, низкие зарплаты и высокий уровень стресса. При этом большинство опрошенных уверены, что стать чиновником без связей невозможно.

Между тем остается целый ряд риторических вопросов. В частности, почему о несметных богатствах чиновников прокуроры узнали только сейчас (к слову, совокупный доход 100 богатейших госслужащих за прошлый год достиг 70,9 млрд руб., или 1,1 млрд долл.), а о подноготной погоревших на взятках, мошенничествах и разбоях чекистах не догадывались в прозорливом Управлении собственной безопасности, сотрудники которого посадили экс-начальника Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД Дениса Сугробова? А многих высокопоставленных коррупционеров берут в оборот лишь после смены работы или когда поджимают сроки давности привлечения к ответственности?

Несмотря на активизировавшуюся антикоррупционную метлу и сопутствующие этому риски (боязнь увольнения и ареста), масштабы злоупотреблений бьют все рекорды. Счетная палата (СП) России выявила нарушений на 772,7 млрд руб. Большинство выявленных аудиторами нарушений приходится на государственные (муниципальные) закупки и закупки госкорпораций – 294,6 млрд руб. В свою очередь, сумма нарушений при формировании и исполнении бюджетов составила 268,2 млрд, а неэффективное использование федеральных и иных ресурсов – 70,7 млрд руб.

Еще одной негативной тенденцией прошлого года стало увеличение на 47% дел, возбужденных ФАС России по ст. 16 Закона «О защите конкуренции» – об антиконкурентных соглашениях с участием органов власти. Если в 2017 году таких дел было 204, то в 2018-м уже 300. Почти удвоилось и число дел, связанных со сговором участников картеля с госзаказчиками, – с 48 до 82. Однако количество возбуждаемых по материалам ФАС уголовных дел пока невелико – 33 (в 2017 году – 20). Наиболее картелизованными сферами остаются строительство, фармацевтика и детское питание.

Из года в год не решается проблема долгостроя. На сегодняшний день насчитывается 62,6 тыс. объектов незавершенного строительства, на которые потрачено свыше 4 трлн руб. Среди них – детские сады, школы, больницы, объекты транспортной и коммунальной инфраструктуры. Особенно удручающая ситуация на Северном Кавказе – более 4 тыс. таких объектов с общим объемом вложений свыше 100 млрд руб. При этом строительство 1178 из них было начато восемь лет назад. Кстати, разбазариванием бюджетных миллиардов, выделяемых на обустройство Северного Кавказа (речь шла о двух госкорпорациях), была возмущена и спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. Но, несмотря на столь серьезные проблемы и критику сверху, лихорадит от антикоррупционных чисток пока только Дагестан (там расследуются 34 резонансных дела, по которым к ответственности за масштабные хищения и получение взяток привлечены более 40 человек).

Однако «ошибающимся» и шикующим за госсчет чиновникам мало что угрожает. В минувшем году СП передала в правоохранительные органы 120 материалов, в результате чего те привлекли к дисциплинарной ответственности всего 76 должностных лиц! Количество возбужденных ими уголовных дел и того меньше – 40 штук, а сумма возмещенного по искам прокуратуры материального ущерба составила 42 млн руб. Тюрьма им зачастую также не светит: в 2018 году за должностные преступления, включая взяточничество, осудили немногим более 1 тыс. государственных и муниципальных служащих (в 2017 году – 1,1 тыс.). Из них в колонию отправились единицы.

Таким образом, антикоррупционный аврал, захлестнувший страну в последние месяцы, стоит расценивать как охоту на проштрафившихся перед шабашем ведьм. Хотя сожжение отдельных ведьм, как мы знаем, вовсе не решало проблем. Коррупционная ржавчина, разъедающая госстуруктуры, только усиливает недоверение к ним со стороны населения, которое апатично воспринимает антикоррупционные потуги государства. В связи c этим уместно вспомнить слова Михаила Салтыкова-Щедрина: «У нас в России воруют все. И при этом, хохоча, приговаривают: «Да когда же все это кончится?»