Независимый специалист или помощник следователя

Фото pixabay.com

История права знает два подхода к осуществлению судопроизводства. Первый основан на активно-следственной роли суда, когда роль сторон в процессе не является значительной, поскольку именно на суд возложена обязанность не только исследования, но и собирания доказательств. Практика показала, что при такой форме невозможно добиться беспристрастного установления судьей истинного положения спорных фактов, поскольку он является также своего рода следователем по делу. Данной форме противопоставляется состязательность сторон в процессе. Состязательность предполагает, что доказывание осуществляется самими спорящими сторонами – как в области фактов, так и в области толкования применимых правовых норм.

Состязательность сторон позволяет в максимальной степени достигнуть основной цели судебного разбирательства – полного и всестороннего установления спорных фактов по делу. Другим важным процессуальным началом, связанным с принципом состязательности, является принцип равенства сторон. Очевидно, что только тогда можно говорить о справедливости судебного разбирательства и вынесении законного и обоснованного судебного акта.

К сожалению, в сфере уголовного судопроизводства попытки отступления от вышеуказанных принципов являются нередкими даже на законодательном уровне. Одним из аспектов данной проблемы выступает необходимость обеспечения равенства и состязательности сторон в случаях, когда у обвинения и защиты возникают вопросы, ответы на которые требуют специальных познаний, то есть когда имеется необходимость в проведении судебной экспертизы.

Положения ст. 195 УПК РФ предусматривают возможность ее назначения лишь стороной обвинения. У стороны защиты здесь достаточно ограниченные права, некоторые из которых превращаются в фикцию. Например, возможность заявления отвода эксперту практически отсутствует, поскольку положения ст. 195, в отличие от ранее действовавшей ст. 184 УПК РСФСР, не предполагают обязанности следователя выяснять компетенцию эксперта. То есть сторона защиты априори лишена возможности ознакомиться с документами, подтверждающими квалификацию эксперта, и заявить ему отвод в связи с некомпетентностью. Зачастую и сама личность эксперта не указывается. Сторона защиты вынуждена довольствоваться такой процессуальной формой представления, как суждение специалиста. Очевидно, что это не заменяет заключения эксперта, поскольку специалист не проводит исследование.

Казалось бы, сами собой напрашиваются изменения в действующее законодательство, которые устранят существующую асимметрию в правах сторон обвинения и защиты при использовании специальных познаний. Однако анализ законопроекта № 663034-7, посвященного изменениям в сфере государственной экспертной деятельности, показывает, что если он и преследует цель изменить соотношение прав сторон, то лишь в пользу усиления позиции обвинения. То есть вместо того, чтобы исправить возникший крен, законопроект призван его увеличить.

Так, одним из важнейших качеств эксперта является его независимость. Именно в этом случае использование специальных знаний будет осуществляться беспристрастно, что обеспечит получение наиболее объективного результата исследования. Рассматриваемый же законопроект на указанную независимость эксперта посягает, поскольку предлагается наделить Следственный комитет (СК) РФ правами создания собственных экспертных подразделений с наличием экспертов в штате и проведения ими самостоятельно судебных экспертиз. В этом случае возникнет, безусловно, ущербная коллизия, когда эксперт по закону должен быть независимым, однако по ведомственной подчиненности он таковым являться не будет. Ведь он состоит на службе и получает финансовое обеспечение в той организации, в которой также состоит и следователь, назначающий экспертизу. При этом не исключена ситуация, когда по спорным уголовным делам, где результат расследования полностью зависит от заключения эксперта, на последнего со стороны руководства может быть оказано давление, которому эксперт вынужден будет подчиниться, поскольку от этого будет зависеть его карьера и зарплата.

Возможно, эксперты будут проявлять принципиальность и независимость, а их руководители станут строго соблюдать закон и воздерживаться от воздействия на подчиненных. Однако основные принципы построения правового государства состоят в том, чтобы изначально, законодательно, предупредить любые негативные последствия, не допустить ситуаций, когда может появиться, например, коррупционная составляющая. А коррупция может заключаться не только в получении материальных благ, она может состоять в покровительстве по службе, карьерном росте, благоприятном отношении начальства. Стоит ли создавать ситуацию, в которой подобные случаи гипотетически возможны? Зачем предложен указанный законопроект и как объясняются цели его принятия? Из пояснительной записки такой информации подчерпнуть не удалось, она там отсутствует. В общедоступных СМИ говорится, что основная цель – это сокращение сроков производства экспертиз и в связи с этим сокращение сроков содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых, которые якобы из-за длительных экспертиз лишены свободы. Указанные доводы представляются очень спорными.

Как может ведомственность экспертизы повлиять на сроки ее проведения? Что является действительной причиной необоснованного длительного лишения свободы на досудебной стадии?

Допустим, в некотором регионе существует ряд специалистов, которые проводят соответствующие экспертизы. С появлением нового подразделения в СК у того будет два выхода: либо пригласить этих специалистов на работу, либо обучить собственных сотрудников. И как это повлияет на сроки проведения экспертиз? Новые специалисты сразу не появятся, а хороший эксперт – это обычно профессионал с более чем 10-летним стажем. Да и вообще, экспертная деятельность – задача ли это СК, который создан для производства предварительного следствия? Что же до сроков содержания под стражей, то они продолжительны не потому, что у нас неторопливые эксперты, а из-за того, что суды повсеместно удовлетворяют ходатайства следователей о продлении этих сроков. Это огромная проблема, которая признается и Верховным судом РФ, и Европейским судом по правам человека. Так что списывать ее на экспертные процедуры никак нельзя.

Необходимо развивать экспертную деятельность, но не под руководством силовых структур, а на основе принципов самостоятельности, независимости и саморегулирования. Это системная проблема – и решать ее нужно системно. Прежде всего, нужно было спросить у самих экспертов – какая форма организации наиболее будет отвечать целям и задачам их деятельности, а затем проявить взвешенный государственный подход. Но превращение экспертов в помощников следователей никак не может считаться решением проблемы.