Николай Плотников
Фото Cem Oksuz/Anadolu Agency/Getty Images
Убийство журналиста Джамаля Хашогги не только ударило по авторитету короля Саудовской Аравии Сальмана и наследного принца Мухаммеда, но и внесло новые трещины в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), и без того переживающего не лучшие времена. Центробежные процессы в этой международной организации, созданной под патронажем Эр-Рияда в мае 1981 года, зрели давно. В марте 2014 года Саудовская Аравия, Бахрейн и ОАЭ отозвали своих послов из Катара в знак протеста относительно действий эмирата в других странах. Официально было объявлено, что коренная причина кризиса была в поддержке Дохой организации «Братья-мусульмане» (запрещена в РФ). В действительности это было недовольство Саудовской Аравии амбициями маленького, но богатого Катара, не скрывающего своих притязаний на лидерство в регионе, проводящего сравнительно независимую политику и поддерживающего контакты с шиитским Ираном, а также работой телеканала Al-Jazeera, нередко критикующего политику Эр-Рияда в регионе.
Летом 2017 года эти же страны и примкнувшие к ним ряд арабских государств пошли еще дальше, выдвинув Катару неприемлемые, по мнению руководства эмирата, условия. Но и в этот раз попытки поставить Доху на колени и заставить ее играть по правилам Эр-Рияда не увенчались успехом. При этом два члена ССАГПЗ – Кувейт и султанат Оман – не согласились на отводимую им саудитами роль младшего брата и отказались следовать их примеру.
В выигрыше в этой ситуации, как полагает ряд иностранных партнеров Института востоковедения РАН, каждый раз оказывалась Турция. Вначале в 2014 году было подписано соглашение об укреплении турецко-катарского сотрудничества, затем в ноябре 2016 года заключен договор о размещении на территории эмирата турецкого военного контингента. По утверждениям некоторых арабских источников, сейчас в Катаре на базе Тарик бин Зияд, расположенной южнее Дохи, находится уже порядка 3,5 тыс. турецких военнослужащих с тяжелым вооружением. В числе прочих задач они оказывают помощь в подготовке вооруженных сил эмирата и создании там военной инфраструктуры. Речь идет также о переброске в ближайшей перспективе в Катар турецкой боевой авиации и корабельной группы.
Анкара сыграла важную роль в снижении последствий блокады Катара. Создав воздушный мост, она компенсировала практически весь импорт эмирата из Саудовской Аравии в продовольствии и товарах первой необходимости, который прекратился в начале кризиса после закрытия границ между двумя странами. Катарские власти не остались в долгу, выразив признательность в виде увеличения своих финансовых вложений в Турцию. По некоторым данным, эмир Тамим бин Хамад Аль Тани посетил Анкару в разгар финансового кризиса и якобы привез с собой чек на сумму 15 млрд долл. для поддержки турецкой валюты. Летом этого года центробанки двух стран подписали соглашение о сотрудничестве. На сегодняшний день Катар является вторым по величине инвестором в турецкую экономику.
В последнее время отмечается сближение Турции еще с одной страной – членом ССАГПЗ. Речь идет о Кувейте. На 5-м заседании турецко-кувейтского комитета по военному сотрудничеству, которое завершилось 10 октября, стороны подписали план работы по совместному оборонительному сотрудничеству на 2019 год. Вполне вероятно, что дальнейшее развитие событий может пойти так же, как и с Катаром.
Углублению сотрудничества Кувейта с Турцией способствует еще ряд факторов, спровоцированных политикой Эр-Рияда в регионе. Помимо событий, связанных с убийством Джамаля Хашогги, это неудавшийся визит саудовского наследного принца Мухаммеда бин Сальмана в Кувейт, где он не смог урегулировать разногласия между двумя странами вокруг общих нефтяных скважин на полях аль-Хафджи и аль-Вафра. Негативную реакцию в Кувейте вызвало также заявление одного из саудовских принцев, согласно которому Кувейт и Катар нуждаются в «очищении».
Раскол в ССАГПЗ становится все более очевидным. Кувейт сближается с осью Катар–Оман. Растущие противоречия внутри этого объединения, вероятнее всего, поставят крест на планах президента США Дональда Трампа по созданию «арабского НАТО», направленного против Ирана, в которое, по его замыслу, должны войти все шесть стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, а также Иордания и Египет.
Кувейт, Катар и Оман не в восторге от перспектив создания такого военно-политического альянса. Они выступают за сотрудничество с Тегераном, но никак не за войну с ним. Примечательно, что эти три страны – члены ССАГПЗ осудили недавний террористический акт в иранском городе Ахвазе, в результате которого погибли 85 человек, тогда как другие три члена ССАГПЗ – Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн этого не сделали.
Есть еще один момент, свидетельствующий о том, что внутри Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива не все благополучно. С момента начала гражданской войны в Сирии под влиянием Эр-Рияда неоднократно предпринимались попытки по изоляции Дамаска в Лиге арабских государств, но против выступали Оман и Кувейт. Большинство стран региона ожидало, что в ближайшее время они увидят смену правящего режима в Сирии, однако вмешательство России изменило полностью расклад на политической арене Ближнего Востока. В этот момент столицы Персидского залива почувствовали начало новых региональных процессов. Первой весточкой этого как раз и стал раскол Дохи и Эр-Рияда, который привел к блокаде Катара.
По мере побед, одерживаемых сирийской правительственной армией на фронтах, официальный Дамаск стал постепенно возвращаться на дипломатическую сцену. Иордания недавно открыла пограничный переход «Насиб-Джабер» с Сирией, то же в ближайшее время намерен сделать Ирак. Кувейт, Оман и Египет поддерживают контакты с Дамаском. Это говорит о том, что все больше арабских стран поддерживают возобновление членства Сирии в Лиге арабских государств. Другой вопрос, а стоит ли сирийцам спешить с этим. Многие события последнего времени свидетельствуют о том, что на Ближнем Востоке должны произойти существенные перемены. Наверняка они коснутся и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива.
комментарии(0)