Одних стимулируют, других душат...

Фото со официальной страницы Федерального агентства по рыболовству в социальной сети

Принципиальный отказ правительства Дмитрия Медведева от комплексного стратегического развития страны вызван, в отличие от распространенных представлений, не только идеологическими, но и сугубо техническими причинами. Безусловно, либеральная идеология, предусматривающая служение государства глобальным монополиям, а не народу, в том числе и прямо против этого народа, не допускает даже возможности полноценного социально-экономического развития. Тем более не допускает она и комплексного стратегического планирования этого развития, сама возможность которого отвергается как «пережиток проклятого коммунистического прошлого», в котором государство смело служить своему народу и стране, а не враждебно противостоящим им глобальным монополиям.

Однако не менее важно то, что длительное доминирование либеральной идеологии привело к формированию кадрового корпуса чиновничества, в принципе не способного на комплексное рассмотрение любых проблем (а в ряде случаев, как показывают некоторые официальные заявления, – и на простейшее логическое мышление на уровне выпускника средней школы 50-х годов).

Результатом стал феномен «кусочно-разрывного развития», при котором огромные усилия, прикладываемые для развития одних сфер, сопровождаются не менее значимыми усилиями, направленными на разрушение других (и как минимум частично нейтрализующими созидательную работу в целом).

Так, широкую огласку получила в последний месяц инициатива президентского помощника Андрея Белоусова. Имевшая сначала вид попытки изъятия в бюджет у крупнейшего «ненефтегазового» бизнеса 0,5 трлн руб., не инвестируемых им в Россию, в ходе обсуждений с представителями этого бизнеса она трансформировалась в попытку государственного стимулирования инвестиций олигархата в отечественную экономику.

При этом государство намерено согласовывать с крупными корпорациями объекты инвестирования (включая и их собственные проекты, приостановленные из-за ухудшения конъюнктуры) и предоставлять им всевозможные льготы, включающие, насколько можно судить, даже возможность софинансирования. Но главным «пряником» для крупнейшего бизнеса, вошедшего в «список Белоусова», является соблюдение государством собственных многократных обещаний о неухудшении условий хозяйствования: для инвестиций от 10 млрд до 30 млрд руб. в течение 6 лет, а свыше 30 млрд руб. – 12 лет (причем гарантийные сроки увеличиваются еще на 6 лет при реинвестировании полученных доходов в Россию).

Забавно, что в стремлении поддержать инвестиционную активность крупнейшего и наиболее прибыльного бизнеса государство не останавливается перед готовностью нарушить даже собственную Конституцию (сам по себе факт нарушения ни у кого удивления не вызывает, но впервые оно планируется якобы в позитивных для страны целях). Предполагается, что ухудшение условий реализации согласованных инвестиционных проектов не будет допускаться, даже когда оно будет вытекать из международных соглашений, ратифицированных Россией. А поскольку по Конституции такие соглашения имеют приоритет перед остальными нормами права, их игнорирование применительно к инвестиционным проектам может рассматриваться как нарушение Конституции.

Впрочем, такое рвение (в отличие от маниакального растаптывания последних ошметков социального государства) можно было бы лишь приветствовать, если бы оно в полном соответствии с логикой «кусочно-разрывного развития» не сопровождалось глубокой дестабилизацией других отраслей.

Иное маловероятно: стимулирование одних сфер может осуществляться лишь за счет подавления других, и поддержка олигархического бизнеса вполне логично ведет к ужесточению и хаотизации налогового и в целом административного давления на остальных предпринимателей, не имеющих прямого политического (или хотя бы административного) представительства. То же касается и рейдерства (особенно со стороны обладающих административной поддержкой структур): исключение из сферы его досягаемости олигархического бизнеса фокусирует его активность на остальных, не обладающих подобным влиянием видах деятельности.

При этом чем более коммерчески успешными являются эти «остальные», тем более они привлекательны для рейдерских атак и тем сильнее они подавляются – в том числе и госструктурами, если они (сознательно или неосознанно) обслуживают интересы рейдеров.

Яркая иллюстрация этого – трагедия краболовства, служащая, вероятно, всего лишь репетицией глубокого передела всей рыболовецкой отрасли. В то самое время, когда правительство Медведева устами несговорчивого обычно Минфина готово гарантировать «ненефтегазовым» олигархам полную стабильность условий развития, оно же полностью дезорганизует высокорентабельное, но не имеющее олигархического прикрытия краболовство внезапным отказом от принятого во всем мире исторического принципа распределения квот и передачей половины квот на аукционы.

При этом Росрыболовство издевательски заявляет, что глубокий передел рынка не дезорганизует отрасль, что изъятие половины квот из сферы применения исторического принципа не означает какого бы то ни было отказа от него, а сокращение вылова наполовину для передачи квот «новым участникам рынка» не ухудшит положение краболовов и даже не сократит их инвестиционную программу!

И если с представленными в руководстве РСПП олигархами государство ведет дружеский и конструктивный диалог, представителей рыболовства оно практически игнорирует, ограничиваясь глумливыми отписками и не вступая в содержательные обсуждения.

Проведением систематических аукционов предполагается проводить передел квот на вылов каждые три–пять лет, что примерно вдвое меньше сроков окупаемости инвестиций и потому надежно блокирует их. Однако ради передела рынка в интересах допущенных к кормушке можно, по-видимому, настаивать на сколь угодно разрушительной нелепости.

Регулярный передел квот по добыче на основе аукционов можно сравнить по последствиям с аналогичным регулярным переделом имеющихся месторождений полезных ископаемых. Категорически отказывающееся от комплексного восприятия реальности правительство не способно на такое сопоставление, хотя время окупаемости инвестиций в корабли и мощности по переработке водных биоресурсов (7–10 лет) вполне сопоставимо со временем окупаемости средней нефтяной скважины (около 8 лет).

Понятно, что регулярный передел отрасли приведет к разрушению самых прибыльных сырьевых предприятий, но в отношении не защищенных влиянием олигархов краболовов этот принцип реализуется и даже пропагандируется во весь голос как метод развития конкуренции и  повышения эффективности отрасли.

Понятно, что такие пещерные либеральные взгляды образца 1991 года не способны привести ни к чему, кроме катастрофы, которую за полтора года обеспечило применение аукционов в начале нулевых.

Однако эти дельцы вновь торжествуют, возвращая Россию в идеальные для либералов и кровавые для всех остальных 90-е годы.