С кем в США нужно говорить по поводу санкций

Иллюстрация pixabay.com

В ходе визита американских парламентариев в Москву на днях  старший сенатор от штата Висконсин республиканец Рон Джонсон заявил, что антироссийские санкции в нынешнем их виде неэффективны и не оказывают должного влияния на поведение Кремля. Президенту США Дональду Трампу было рекомендовано усилить давление на членов российского правительства и олигархов, «составляющих опору путинского режима».

Как бы то ни было, разработка санкционных проектов не подчинена воле одного лишь Трампа и представляет собой сложный и многоаспектный процесс, в котором принимают участие сотни индивидуальных игроков и экспертно-аналитических групп, сконцентрированных вокруг основных центров силы – Президентской группы (Госдеп и администрации президента США) и Конгресса (Палата представителей и Сенат).

На данный момент переговоры с Белым домом не принесли Москве желаемого результата, однако это не означает, что американский истеблишмент целиком разделяет антироссийские настроения. Так, несмотря на санкции, корпорация ExxonMobil, возглавляемая бывшим государственным секретарем США Рексом Тиллерсоном, планирует расширить производство сжиженного природного газа (СПГ) в рамках совместного с «Роснефтью» проекта «Сахалин-1» объемом до 15 млрд долл. Chevron также намерена защищать свои интересы в странах ЕАЭС в случае, если санкции коснутся таких экономических партнеров России, как Казахстан и Армения.

В свою очередь, крупные американские предприятия легкой промышленности желают видеть Россию еще более глубоко интегрированной в глобальные экономические структуры, что означает для них доступ к 140-миллионному российскому (и далее – евразийскому) рынку. Например, такие потребительские бренды, как McDonald’s Corp. и PepsiCo Inc. (чей доход от российского производства в 2017 году составил 3,23 млрд долл.), все еще считают Россию растущим рынком. В глобальном смысле потеря России Соединенными Штатами будет означать не что иное, как усиление Китая.

Поэтому ключевой вопрос сегодня не «кто виноват?» или «что делать?», а более точно – «с кем разговаривать?».

В американской политике можно выделить не менее четырех-пяти крупнейших групп интересов, так или иначе оказывающих влияние на выработку санкционной стратегии. Если левые демократы (Барак Обама, Хиллари Клинтон) выступают за постепенное наращивание санкций и «селективное сотрудничество» с российскими либеральными кругами, что в перспективе должно способствовать созданию условий для максимальной интеграции России в процессы глобализации, то правые республиканцы (Джон Маккейн) настаивают на резком усилении давления, отключении России от системы SWIFT и вытеснении российских углеводородов с европейского рынка в пользу американских.

Сам Трамп занимает позиции где-то между либералами и консерваторами, зачастую выражая интересы отдельных бизнес-структур, и предпочитает действовать методом кнута и пряника. Однако с тех пор как в его команду пришли генералы Джеймс Мэттис и Герберт Макмастер (покинувший администрацию), бывший глава ЦРУ Майкл Помпео и известный неоконсерватор Джон Болтон, Белый дом предпочитает использовать лишь кнут.

Как ни парадоксально, наиболее вероятными союзниками России в борьбе против санкций выглядят либералы – те самые либералы Обамы, которые в 2014 году и инициировали наложение санкций. Однако ближайшие полгода делать какие-либо шаги в сторону Конгресса не имеет смысла. Американские парламентарии озабочены не столько реальным давлением на Россию, сколько надвигающимися в 2018 году промежуточными выборами и, по сути, занимаются политическим популизмом в погоне за голосами избирателей. Как правило, их целями становятся публичные фигуры, так или иначе связанные с Россией, вне зависимости от того, какую роль они играют в политике США. Это наглядно демонстрирует доклад Конгресса от 29 января 2018 года, многочисленные обвинения членов команды Трампа (и самого президента) в связях с Кремлем, а также расследование ФБР о «русском следе» на президентских выборах в США 2016 года.

Движение по линии Белый дом – Кремль результатов не дает, переговоры с лояльными конгрессменами в ближайшие полгода не имеют смысла ввиду надвигающихся выборов, а бизнес-круги заморожены санкциями. Пожалуй, немногими из тех, кто еще имеет «доступ к телу» конгрессменов и американских чиновников, остаются представители экспертно-аналитической среды. Практика последних десятилетий показывает, что весьма заметную роль в выработке внешнеполитических решений США играли и продолжают играть вполне конкретные исследовательские центры.

При Буше-младшем тональность задавали корпорация «РЭНД» и Американский институт предпринимательства; при Обаме – Институт Брукингса, который до 2017 года возглавлял близкий друг Билла Клинтона Строуб Тэлботт; при Трампе – Атлантический совет, чей бывший председатель Джон Хантсман занимает сегодня должность посла США в России.

Однако далеко не все американские аналитики разделяют уверенность в эффективности санкций как таковых. В недавнем материале Института Брукингса прозвучал тезис о том, что давление на Россию не столько вредно, сколько бесполезно, поскольку Россия в отличие от Ливии или Судана «кусается в ответ» и использует «газовую дубинку» для разобщения европейских стран.

Российские эксперты имеют прочные связи с американскими мозговыми центрами, а те, в свою очередь, напрямую взаимодействуют с конгрессменами, чиновниками и даже ключевыми фигурами администрации Трампа. На данный момент это один из немногих работающих каналов для трансляции российской точки зрения в вопросе санкций. И именно экспертно-аналитическая дискуссия позволит создать прочный фундамент для диалога после выборов в Конгресс 2018 года.