Алексей Кавецкий
Фото пресс-службы Московского городского суда
Фактически начавшаяся кампания по выборам президента РФ набирает обороты. Обязательным элементом предвыборных программ, речей и заявлений претендентов на трон (я не ошибся и не преувеличиваю, но это другая история для обсуждения) и уже есть, и еще будет – тезис о реформе судебной системы. Об этом, например, заявил один из лидеров оппозиции Григорий Явлинский, назвав эту реформу «шаг номер три». И, конечно, целью этой реформы провозглашается независимость суда. Полностью и безоговорочно соглашаясь с такой постановкой вопроса, все же позволю себе высказать несколько оговорок «тактического» содержания.
Не надо питать иллюзий: независимого суда не существует. Нигде. Даже в самых развитых, старых демократиях. Почитайте, например, заявления наших официальных органов – Госдумы, МИДа и т.д., которые дают оценку судам и другим органам юстиции, к примеру, США, Великобритании, Швейцарии, Финляндии, когда задерживаются, обвиняются или осуждаются граждане России. Самые сдержанные слова тут – «незаконность», «ангажированность», «политизация». Как практикующий адвокат должен признать – очень многие выводы судов в этих случаях представляются неубедительными, не соответствующими фактическим обстоятельствам дела. Причем недоумение подчас вызывают не только, так сказать, обвинительные решения, применение тех или иных репрессий или взысканий, но и «чудесные» прекращения преследований. А можно ли привести более или менее серьезное дело, по которому национальное правосудие вынесло бы вердикт в пользу другого государства, иностранного юридического или физического лица? И, что характерно, всегда все решения оказываются законными, основанными на правовых установлениях этих стран.
Помните высказывание классиков: «Право – это возведенная в закон воля… господствующего класса». Кто-нибудь из теоретиков права опроверг его? Или хотя бы попытался поставить под сомнение? Может быть, я пропустил такие работы – тогда с удовольствием принесу извинения. А что лежит в основе судебного решения (наряду с термином «внутреннее убеждение» – весьма эфемерным)? Конечно же, правовая норма. Вот и судите сами – может ли даже в теоретическом юридическом аспекте суд быть независимым.
А главное, невозможно надеяться на существенное изменение практики судопроизводства в контексте обеспечения независимости без изменения практики формирования судейского корпуса. Здесь можно выделить два аспекта, две проблемы.
Во-первых, откуда черпается пополнение, кто облачается в судейскую мантию, какое вновь назначенный судья несет в себе сложившееся правопонимание? Именно правопонимание (а не расхожий термин «правосознание»). Проведенные исследования (например, Институтом проблем правоприменения из Санкт-Петербурга) свидетельствуют: в судейский корпус рекрутируются в подавляющей доле юристы из органов государственной юстиции, а адвокаты, бизнес-юристы стать судьей шансов практически не имеют.
Во-вторых, какова процедура присвоения соискателю статуса «федеральный судья»? В недрах каких официально существующих инстанций это происходит и кто принимает решение? Все ли они упоминаются в соответствующих законах? Участвует ли гражданское общество, его выборные конституционные органы в этом процессе? А если граждане не могут влиять на эту важнейшую сферу социального бытия и все отдано на откуп органам государственного управления, может ли суд быть независимым от этих органов?
В-третьих, есть пословица: кто платит, тот и заказывает музыку. К сожалению, она применима и в нашем случае. Материально-техническое обеспечение судов полностью контролируется государством. Именно в недрах госструктур решается, в какой степени будут обеспечиваться судьи денежным содержанием, социальными услугами, жильем и т.д., а суды – помещениями, транспортом и даже канцелярскими принадлежностями (иногда даже это – проблема!). Можно ли обеспечить независимость судов в этих условиях? Опять же судите сами.
Проблема обеспеченности независимости судов во всем мире стоит весьма остро. И везде она решается по-разному. Единых рецептов не существует. Очень многое определяют национальный менталитет, традиции, обычаи.
Точно так же, как и проблема разделения властей. Некоторые страны вообще выпадают из нашего разумения. Например, в Великобритании исполнительная власть – правительство (кабинет) – формируется из состава парламента (законодательная власть) – Палаты общин. А Палата пэров выполняет в ряде случаев функции судебной апелляционной инстанции. Как такое может быть? Оказывается, может.
Наша отечественная история знает много теорий обеспечения независимости судов. Например, инициатива председателя Временного правительства адвоката Александра Керенского о введении выборности судей и обеспечении их финансовой независимости путем особого «судебного» налога.
Думается, полной независимости судоотправления не удастся достичь никогда. Вряд ли чиновники от власти согласятся добровольно создать реально равную им по мощи структуру. Можно говорить только о повышении степени независимости. И, наконец, только комплексные меры и только крайне постепенное, осторожное их применение могут и должны декларироваться кандидатами в президенты.
