Шамсудин Мамаев Как известно, Дональд Трамп вел свою предвыборную кампанию под лозунгом заключения «большой сделки» с Россией во имя совместной борьбы с террором «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ). Однако сделка так и не состоялась – мы по-прежнему воюем здесь каждый за себя. И вот теперь президент США задумал новую «большую сделку» для борьбы с террором – на сей раз вместе с Саудовской Аравией. Ее презентацию он провел 21 мая на саммите в Эр-Рияде, перед лицом четырех десятков лидеров исламских государств. Подписав с саудовцами за день до этого беспрецедентные по масштабу соглашения о поставках королевству вооружений на общую сумму свыше 400 млрд долл.
Особое внимание экспертов привлекли запланированные поставки современных систем оружия для ПРО и ВМС. Это необходимо, заявил госсекретарь США Рекс Тиллерсон, для «долгосрочной задачи обеспечения безопасности Саудовской Аравии и всего Персидского залива в свете зловещего иранского влияния и связанных с Ираном угроз по всему периметру саудовских границ». Из чего очевидно, что это вооружение предназначено не столько для войны с террористами в Сирии или Ираке, сколько для ведения войны с хуситами в Йемене и усиления саудовского контроля над проливом Баб-эль-Мандеб и Персидским заливом. Напрягает американцев и развитие иранской ракетной программы, и тот факт, что по истечении срока ядерной сделки Тегеран сможет начать производство ядерного оружия. Точку в этой «презентации» поставил сам Трамп, когда назвал Иран на саммите главной террористической угрозой для мира и призвал арабских лидеров сплотиться для создания «арабского НАТО».
Сегодня, после внезапного разрыва Саудовской Аравией и примкнувшими к ней Бахрейном, ОАЭ и Египтом дипломатических отношений с Катаром, очевидно, что вторую «большую сделку» Трампа ждет столь же тяжелая судьба, что и первую. Поскольку инициированное Саудовской Аравией отстранение Катара от дальнейшего участия в войне в Йемене ввиду поддержки им террористов «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) и ИГ столь же абсурдно, как и нежелание Саудовской Аравии сотрудничать с Россией в борьбе с «Ан-Нусрой» в Сирии.
Трамп, отдадим ему должное, увидел абсурдность такого подхода в Сирии и попытался изменить ситуацию. Однако у него это не получилось. Возможно, что Трамп поймет абсурдность и нынешних действий Эр-Рияда против Катара. Однако пока, судя по поведению госсекретаря США Рекса Тиллерсона, не видно признаков того, что его команда понимает глубинные причины возникшей конфронтации. И хотя Москве она скорее выгодна, чем нет, нам не нужно, чтобы сделка Трампа с Саудовской Аравией привела к развалу нашей совместной с Ираном борьбы против ИГ и «Аль-Каиды» в Сирии. Однако стоит все же приглядеться к возникшей конфронтации попристальней.
Постоянные пререкания и ссоры Дохи и Эр-Рияда для Ближнего Востока дело привычное – отсюда и сдержанная (типа «милые бранятся – только тешатся!») реакция на их новую свару не только Москвы, но и Вашингтона. Единство участников Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива для Вашингтона крайне важно, и он готов помочь в устранении проблемы, если будет необходимость, говорит глава Госдепа. Подчеркнув при этом, что эта ссора вряд ли окажет какое-либо «значительное влияние или вообще какое-то влияние на глобальный фронт борьбы с терроризмом в регионе или мире». Это, пожалуй, верно – сложившийся статус-кво перемена вряд ли изменит.
Однако не стоит недооценивать влияние Катара – он вполне способен помешать созданию единого фронта исламских государств против Ирана. Решение Саудовской Аравии, ОАЭ, Египта, Йемена и Бахрейна разорвать дипломатические отношения являются мерой «неоправданной, основанной на голословных утверждениях, а не на фактах», заявил в 5 мая МИД Катара. «Цель понятна – поставить нас под свой контроль. Что само по себе является нарушением суверенитета Катара как государства», – говорится в нем далее. Для человека, знакомого с историей правящей сейчас в Катаре династией Аль Тани, это заявление – ясный сигнал того, что отступление Катара в нынешней ситуации практически исключено.
Крохотный Катар, небольшой полуостров, географически не более чем висячая родинка на теле ваххабитского королевства Саудовской Аравии, вплоть до переворота 1995 года был такой же политически безгласной частью саудовской оси, как и прочие эмираты Персидского залива. Однако пришедший к власти эмир Хамид аль-Тани, отец нынешнего правителя Катара, сыграл здесь роль местного Петра I, создав «Аль-Джазиру», он начал формулировать и собственную, независимую от Эр-Рияда внешнюю политику. Причем не только для Катара, но и для всего арабского мира. Естественно, что подобный дурной пример пришелся не по вкусу двум «старшим арабским братьям» региона – Саудовской Аравии и Египту. Так что эмир Хамид, узнав о подготовке ими нового переворота в Катаре, пошел на стремительное сближение с Вашингтоном и в качестве меры предосторожности принялся размещать у себя в эмирате американские военные базы. Сегодня их уже много – по их количеству Катар уступает только Кувейту, подвергнувшемуся вторжению иракских войск и благодарному Америке за свое освобождение.
Но главное, что эмир Хамид оказался не только либеральным, по арабским меркам, правителем, но и весьма удачливым реформатором, – к тому моменту, когда в регионе разразилась арабская весна, Катар стал самой богатой страной в мире по доходу на душу населения. Так что не боясь – в отличие от консервативного саудовского режима – никакой революционной заразы, эмир Хамид, по негласному соглашению с Бараком Обамой, не побоялся оседлать революционную волну арабской весны. Решающая схватка между ним, взявшим под свое крыло организацию «Братьев-мусульман», и его «старшими арабскими братьями» произошла в феврале 2011 года в Египте. Хосни Мубарак был свергнут, а саудовский двор получил урок, который запомнил навсегда.
Именно поэтому если Рекс Тиллерсон не хочет, чтобы вторую «большую сделку» Трампа с Саудовской Аравией постигла такая же судьба, как и первую, то ему надо отказаться от своей выжидательной политики и начинать действовать. Хотя бы только потому, что за две недели его бездействия стороны уже успели разорвать свои дипломатические отношения и разговаривать друг с другом уже не намерены.
