Игорь Дивинский
Фото пресс-службы МО РФ
На открывающемся 1 июня Петербургском экономическом форуме ожидаются крупные инициативы, в том числе в плане прорыва блокады, которую Запад создал вокруг России. Серьезное место должен занять «Полярный фактор». Ведь Россия «возвращается в Арктику», причем всерьез и надолго. Задачи, поставленные принятой в 2014-м госпрограммой «Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации на период до 2020 года», несмотря на сложности, связанные с неблагоприятной внешней конъюнктурой, выполняются и даже корректируются в сторону расширения. Хотя по некоторым направлениям, как отметил Владимир Путин на форуме «Один пояс – один путь» в Пекине, возможны «сдвиги чуть-чуть вправо» по временной шкале.
Наша страна признается безоговорочным лидером по освоению арктического пространства, обладая за Северным полярным кругом почти полным набором технологий, позволяющих говорить об особой «арктической цивилизации», созданной российским государством и обществом. В арктической зоне РФ проживает более 2,5 млн человек, в то время как в прочих семи «арктических» странах – всего около 2,1 млн. Она обеспечивает 12–15% ВВП и около 25% экспорта России.
Однако никакого «головокружения от успехов» здесь нет и быть не должно. Тем более в разрезе ответных действий НАТО. Не случайно в Лонгийре (Шпицберген, Норвегия) 9–10 мая, несмотря на протест МИД РФ, заявившего, что «в арктическом регионе нет таких проблем, решение которых требовало бы участия НАТО», состоялось заседание Парламентской ассамблеи альянса, официально посвященное изменению климата в Арктике. Но обсуждались там и вопросы противостояния «российской агрессии» в Арктике. Норвежский политолог Арне Тотленд в интервью Svalbardposten заявил, что у Осло гораздо больше оснований считать действия Москвы в Арктике провокационными и агрессивными в военном отношении, чем у России – действия Норвегии и НАТО.
В Арктике союзников у России нет, в то время как США продолжают формировать там антироссийский военно-политический блок. 6–15 марта у российско-норвежской границы были проведены масштабные маневры НАТО Joint Viking 2017 с участием почти 8 тыс. человек и свыше 200 единиц боевой техники.
Показательно, что на министерском заседании Арктического совета (АС) 11 мая в Фэрбанксе (США, штат Аляска) российская сторона не стала обострять и без того напряженные отношения с западными партнерами. Тем более что глава МИДа Сергей Лавров и госсекретарь Рекс Тиллерсон прибыли на Аляску прямиком из Вашингтона, где состоялась встреча с президентом США Дональдом Трампом.
Декларация Фэрбанкса-2017 подчеркнула необходимость международного взаимодействия в циркумполярной зоне. При этом наивно рассчитывать на то, что антироссийские позиции западных участников АС будут пересмотрены. «Полярный фронт» Запада против России не только стал реальностью, но и приобретает все более угрожающий характер.
Поэтому российская стратегия должна включать максимальное привлечение государств, которые не имеют географического выхода в циркумполярную зону, но заинтересованы в этом, к освоению Арктики. В первую очередь это Китай и Индия – страны, имеющие в АС статус наблюдателей и входящие в такие организации, как БРИКС и ШОС. «Арктический компонент» во взаимодействии с ними, несомненно, следует усилить. И если для Дели участие в освоении Арктики носит статусный характер, то интересы Пекина куда более многообразны и существенны.
Прежде всего это касается развития арктического судоходства по маршруту Северного морского пути (СМП). Как отметил член Совета по Арктике и Антарктике при Совете Федерации Михаил Жуков, «Китай, который активно готовится к деятельности в Арктике и заявляет о готовности транспортировать до 15% своего экспорта в Европу через СМП, без России, без ее портов, ее атомных ледоколов, ее опыта, ее капитанов и скорее всего ее судов ледового класса никак не обойдется». Похоже, это действительно так, но сам «китайский арктический плод» в российские руки не упадет. Тем более что Поднебесная ведет активную самостоятельную деятельность в Арктике. Но точки притяжения здесь есть не только коммерческие, но и военно-стратегические.
В 2016 году Администрация морской безопасности КНР опубликовала 356-страничный навигационный атлас, включающий детальное описание ледовых условий для Северо-Западного прохода – пути из Тихого океана в Атлантику, что необходимо для страхования китайских грузов и судов, которые будут следовать этим маршрутом, то есть открывает возможность полноценного коммерческого судоходства по нему. С 2003 года в поселке Ню-Олесунн на Шпицбергене работает китайская научно-исследовательская станция Huаnghе Zhаn. Там же КНР участвует в проекте EISCAT (радар для исследования верхних слоев атмосферы). Компания Huawei обеспечивает интернет-связь Шпицбергена.
Китайские энергетические компании стремятся расширить участие в арктических проектах нефте- и газодобычи. В 2016 году CNPC довела до 30% долю в проекте «Ямал-СПГ», выкупив 10% акций у российской НОВАТЭК. В Гренландии китайские компании лидируют по инвестициям в горнодобывающую отрасль. Корпорация China National Bluestar приобрела норвежскую Elkem, крупнейшую в мире компанию по производству ферросплавов.
Арктическая активность «Красного дракона» вызвана проблемами национальной безопасности, поскольку реакцией США на бурный рост КНР стала стратегия «сдерживания» Поднебесной, обозначенная в 2011 году экс-госсекретарем Хиллари Клинтон как «Поворот к Азии». На деле это означает формирование вокруг КНР «санитарного кордона» из государств Азиатско-Тихоокеанского региона, способных полностью блокировать жизненно важную для Пекина морскую торговлю.
Российско-китайское сотрудничество в северной полярной зоне, охватывающее все сферы деятельности – от научно-исследовательской до оборонной, послужит укреплению региональных и глобальных позиций нашей страны. И Санкт-Петербург мог бы стать координационным центром в этом отношении, как это было в 1930-х. Такой подход, если он будет заявлен на форуме, способен стать примером для взаимодействия РФ с третьими странами, заинтересованными в присутствии в Арктике.
Дарья Гармоненко