Александр Сухаренко
Фото Андрея Серенко
26 марта по России прокатилась волна не одобренных властями протестных акций, поводом для которых стало расследование Фонда борьбы с коррупцией о премьер-министре Дмитрии Медведеве. В выходной день на улицы вышли тысячи людей, сотни из которых были впоследствии задержаны полицией и привлечены к административной ответственности. Отличительными особенностями прошедших митингов была их массовость и поддержка молодежью (ранее считавшейся аполитичной).
Безотносительно к инициатору всей этой затеи (речь идет о противоречивой фигуре Алексея Навального) обращает на себя внимание ее повод – верхушечная коррупция, о необходимости бескомпромиссной борьбы с которой так любят рассуждать наверху. Как оказалось, роль гражданского общества в борьбе с ней должна сводиться либо к кулуарным (малоэффективным) беседам, либо многостраничной писанине (которую зачастую попросту игнорируют), но никак не к высказыванию своего несогласия с происходящим публично. Притом что никаких антигосударственных лозунгов митингующие не произносили, требуя лишь провести тщательное расследование. Более того, участие в протестах молодых людей вполне соотносится с активно продвигаемым и финансируемым «Единой Россией» пропагандистским проектом «Молодежь против коррупции». Выходит, что уделом молодежи является лишь выслушивание лекций о вреде коррупции и изготовление антикоррупционного агитпропа (плакатов, эссе и т.п.).
Являясь участником многочисленных антикоррупционных мероприятий различного уровня, я неоднократно ловил себя на мысли, как далеки в своих рассуждениях мы от реального положения дел в стране, насколько бесперспективными являются наши предложения о переустройстве системы госуправления и уголовного преследования высокопоставленных коррупционеров.
Монотонно зачитывая обширные тексты докладов о своих «успехах» на поприще борьбы с коррупцией, руководители правоохранительных ведомств пеняли присутствующим на отсутствие сознательности того самого гражданского общества, членов которого с таким энтузиазмом разгоняли их подопечные в минувший выходной. Хотя именно они входят в репрезентативную выборку большинства соцопросов, на которые опирается власть в оценках степени коррумпированности населения.
Скептики могут возразить: а как же разномастные экспертные советы, общественные организации антикоррупционной направленности и многочисленные независимые эксперты, «без устали копошащиеся в законопроектах на предмет их коррупциогенности»? А многообещающий Федеральный закон «Об основах общественного контроля в РФ» (2014 года), дающий право контролировать органы власти, а также «российская общественная инициатива», позволяющая при наличии 100 тыс. подписей усовершенствовать систему госуправления? Как оказалось, все это не более чем профанация, набор благих пожеланий и желание угодить западным наблюдателям (от УНП ООН, ГРЕКО и т.д.). Ничего из вышеперечисленного так и не привело к снижению уровня коррупции в стране.
Между тем ст. 13 Конвенции ООН против коррупции от 31.10.03 (ратифицированной Россией еще в 2006 году) перечисляет конкретные меры по вовлечению гражданского общества в борьбу с коррупцией посредством: усиления прозрачности процесса принятия решений, обеспечения доступа к информации и т.д. В качестве наиболее эффективных инструментов называются: расширение общественного контроля и создание комплексной системы антикоррупционного мониторинга. В этом смысле принятие Федерального закона от 25.12. 2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» стало важным шагом в части вовлечения общества в процесс борьбы. Сформулированный в п. 7 ст. 3 этого документа принцип сотрудничества государства с институтами гражданского общества подчеркивает общесоциальный характер данной проблемы, поскольку коррумпированность государства – не столько проблема самого госаппарата, сколько вопрос к обществу, которое считает это явление вполне допустимым.
Однако отсутствие неотвратимости наказания делает угрозы для высокопоставленных коррупционеров незначительными по сравнению с существующими возможностями обогащения и является основной проблемой неэффективности проводимой антикоррупционной политики.
От чего же зависит эффективность общественного контроля в сфере борьбы с коррупцией? Во-первых, от уровня профподготовки и добросовестности представителей гражданского общества. Во-вторых, от реального обеспечения доступности информации о деятельности государственных (муниципальных) органов, а также госучреждений. То есть от того, насколько представляемая ими информация является полной и достоверной. В-третьих, от эффективности деятельности контрольно-надзорных органов, прежде всего прокуратуры, по рассмотрению обращений граждан и общественных объединений, содержащих сообщения о коррупционных правонарушениях.
Возможно, тогда люди и не будут в отчаянии выходить на улицы в поисках правды. Не случайно на плакате одного из митинговавших во Владивостоке красовалась надпись «Коррупция ворует наше будущее».
