Павел Скрыльников
Фото Gettyimages
Германию в последние годы было принято если не высмеивать, то хотя бы снисходительно критиковать за кажущуюся многим беззубой и половинчатой политику в «исламском вопросе». На первый взгляд Берлин действительно дает основания для этого. Взбудораженное серией террористических атак и измученное ожиданием новых жертв общественное мнение Германии и других стран Евросоюза увязывает борьбу с террористами с ограничением потока спасающихся от войны людей. Поэтому дорогостоящие программы поддержки мигрантов не встречают понимания немцев, особенно на фоне осложнившихся отношений с теми, кого принято считать союзниками в борьбе с радикальным исламом. Февраль отметился широкомасштабной операцией немецкой полиции в Северном Рейне – Вестфалии и Рейнланд-Пфальце: ее результатом стал арест ряда имамов, заподозренных в шпионаже в пользу Турции (подробнее в «НГ» от 16.02.17). Однако по-настоящему серьезным прецедентом стало то, что из Германии впервые были высланы ее уроженцы, заподозренные в симпатиях к ИГ (запрещено в РФ), – без права возвращения. Об этом вчера сообщили западные СМИ.
А ведь именно с Турцией летом 2016 года было подписано соглашение, по образцу которого Германия, видимо, собирается действовать и в дальнейшем. «Мигрантская сделка» предполагала значительную финансовую помощь Турции в обмен на сдерживание людского потока из Сирии на ее территории. В начале марта с.г. Германией была представлена разработанная совместно с Тунисом, ставшим крупным «экспортером» джихадистов, программа упрощенной депортации соискателей гражданства. Берлин предоставит 15 млн евро на проекты по реинтеграции добровольно возвратившихся на родину беженцев, еще 250 млн – на программы по развитию страны и возьмет на себя содержание консультационного центра, который будет заниматься проблемами трудоустройства и обучения тех, кому в Европе не нашлось места.
При этом джихадист Анис Амри, убитый в перестрелке с полицией в Милане, не был выслан исключительно из-за несвоевременно предоставленных Тунисом документов, подтверждающих его личность. Это вместе с осложнившимися отношениями с Турцией из-за поисков «руки Анкары» в германских мечетях заставляет многих европейцев считать рождественский теракт 2016 года на ярмарке в Берлине прямым результатом недостаточно решительных антимигрантских мер. Беженцам же в этой картине отводится роль даже не источника европейских проблем, а проблемы как таковой.
Европейский союз в прошедшем году отметил незначительное – всего на 4% – сокращение потока беженцев из охваченных войнами стран Ближнего Востока, однако больше половины ходатайств о предоставлении политического убежища все равно подается в Германии. Превышает среднеевропейские показатели и число претендентов на статус беженца – в Германии их насчитывается 8789 человек на миллион населения, это самый высокий показатель в Европе. Вместе с тем на общественное мнение и политику крупнейшей экономики и самой населенной страны Европы будет ориентироваться весь Старый Свет – а речь идет ни много ни мало о принципах, на которых держится его единство.
А это значит, что континенту придется решить, что представляет собой политика Германии. Ее инициативы по поддержке репатриантов в последнее время соседствуют с жесткими заявлениями первых лиц государства о том, что турецкий шантаж мигрантами не повлияет на позиции страны, а выдворение плохо адаптировавшихся мигрантов будет ускорено. Что это – хаотичные попытки залатать тришкин кафтан миграционной политики или принципиальная позиция?
На первый взгляд – тришкин кафтан, мало отличающийся от заявлений Дональда Трампа о том, что Мексика должна самостоятельно построить стену на границе с США. И многие европейские страны, по-видимому, так и считают, начиная без оглядки на Берлин и Брюссель разбираться с проблемой беженцев по-своему. Венгрия, например, бросила армию на защиту от нелегалов, открыв 20 марта с.г. на границе с Сербией военную базу, которая поможет пограничникам в борьбе с нелегалами. Пересматривает миграционную политику и Польша – причем меры по «укреплению безопасности рынка труда» ударят в первую очередь по уехавшим в Польшу украинцам. Из-за них оседают на границе Белоруссии и переселенцы из Чечни, Грузии и Таджикистана, о неправовых действиях в отношении которых в докладе от 17 марта с.г. сообщает Human Rights Watch.
Велико искушение принять как данность, что беженцы и террористы – это одни и те же люди. Такое решение удовлетворило бы набравших силу в Европе националистов, не желающих вникать в тонкости ближневосточных войн. Однако Лиссабонский договор, которому подчиняется и Германия, устанавливает, что Евросоюз не только стоит на принципах соблюдения демократии и прав человека внутри своих границ, но и нацелен «продвигать свои ценности, продвигать свои цели, служить своим интересам, интересам своих граждан и государств-членов и обеспечивать согласованность, эффективность и преемственность своей политики и действий». Пожалуй, пункт о преемственности Германия сейчас видит для себя наиболее важным – и сложно обвинять в этом государство, от которого сейчас фактически зависит, останется ли Евросоюз верен своим принципам. Шаги, представляющиеся на первый взгляд нерешительными и противоречивыми, являются такими исключительно, если принять как факт, что осаждающие Европу беженцы из горячих точек – это и есть источник терроризма, против которого необходимо вести войну, а не его жертвы. Пока что немецким властям хватает мужества и прозорливости применять разные средства для решения разных проблем, которые общественность привыкла смешивать по конфессиональному признаку.
