Мера Мольера

Возможно, «Мещанин во дворянстве» – самая популярная из пьес Мольера в России. Кадр из фильма «Мещанин во дворянстве». 1977

Михаил Булгаков мечтал у памятника Мольеру в Париже произнести: «Здравствуйте, господин Мольер! Я о вас книгу написал…» Не довелось. А ведь биография – это последнее, за что возьмется носитель большого литературного дара. Случай Булгакова тут уникален. Уникален, как и сам Мольер, умерший на сцене, обедавший с королем, породивший, помимо не ветшающих пьес, много легенд о собственной жизни.

Одноактная комедия «Смешные жеманницы», открывающая парижские период творчества Мольера, оригинальна и смешна. Резкий, почти фехтовальный выпад, сделанный драматургом против салонного мировосприятия – с его вычурностью речи, манерностью и манерничаньем, незатухающе свеж. И ныне подобные слои общества отличаются тем же – при другом историческом антураже.

А вот «Школа мужей» – и параллельно идущая «Школа жен» – тут метафизический лабиринт, которым шел французский гений, делает резкий поворот: от фарса к социально-психологической комедии воспитания. Сатира его остра, нападки со стороны врагов многочисленны: носители пороков не любят их яркого освещения.

Сатира ранит – она же является и мазью, наносимой на раны и расчесы общества. Такая двойственность логична, потому что само бытие отличается амбивалентностью.

Суеверное преклонение перед «правилами» Аристотеля Мольер жестоко высмеял. Новые удары врагов драматург парирует «Версальским экспромтом». Из интеллектуально-словесных баталий, вызванных «Школой жен», Мольер выходит победителем, только упрочившим свою славу.

Как блистал русский вариант «Мещанина во дворянстве»!.. Сразу вспоминается Этуш. Он создал эталонный образ. Сколько подобных Журденов мелькало на экранах: косноязыкие, ничего толком не знающие и не умеющие. Журден сходит со сцены, отправляясь в реальность, за которой – вечное будущее. Самое большое будущее – у денег и технологий, этих братских сторон стяжательства. Возможно, «Мещанин во дворянстве» самая популярная из пьес Мольера в России. Множество персонажей, мелькавших в российской истории, похожи на Журдена...

Мольер сотрудничает с Корнелем. И хотя кажутся они противоположными, вместе создают «Психею».

Мольер хватал пороки человеческие за скользкие хвосты, дабы вытянуть их на ярко освещенное пространство. Но хвосты отрываются, а пороки остаются пороками. Вершина ли «Тартюф»?

Сочный плод Тартюфа шлепается в вечность, переворачиваясь и разбрызгивая вокруг себя гнилье ханжества, лицемерия, разврата, предательства, доносительства и клеветы.

Мольер не любил духовенство. Однако именно мудрый монах разрубает узел интриги, подводя таким образом к счастливому финалу. Но сколько пустых святош вокруг! Сколько Тартюфов продолжают подлую свою работу.

А вот «Дон Жуан, или Каменный пир» обрушивается на феодальное дворянство, и бродячая испанская легенда об обаятельном соблазнителе приобретает под пером Мольера оригинальные оттенки. Беспринципность, лицемерие, наглость, цинизм, отрицание всех устоев – эта тугая гроздь отправлена в грядущее.

Да, Мольер оставил много шедевров. Блестящих, кипящих, с гирляндами персонажей, с точно рассчитанным механизмом действия, с солнцем духа.

Глубокого и серьезного «Мизантропа» зритель, вечно жаждущий развлечений, встретил холодно. Спасая пьесу, Мольер присоединяет к ней блестящий фарс «Лекарь поневоле», разрабатывая столь близкую ему тему шарлатанства. И вновь получает шум успеха.

Смертельно больной Мольер пишет одну из самых своих веселых и жизнерадостных пьес – «Мнимый больной». Арган, исполняемый Мольером, чувствует себя дурно, пьеса прервана, Мольера переносят домой, через несколько часов он умирает. Однако умирает, оставляя человечеству великолепное пространство своих пьес. Влияние Мольера на мировой театр было чрезвычайно велико. Именно его творчество – его сумма сумм – послужили стимулом для создания национальной комедии в ряде стран.

По преданию, царевна Софья Алексеевна, сестра Петра I, разыгрывает в своем тереме «Лекаря поневоле». Предание, да, но всякое предание базируется на отголосках правды. Школу Мольера проходят и наиболее самобытные русские комедиографы: Фонвизин и Капнист. Да и Гоголь перевел на русский один из мольеровских фарсов.