Не мы такие, жизнь такая

И герои романа, и его автор легко относились к случайным связям. Кадр из фильма «Жизнь». 2016

Произведение талантливого автора, как правило, честнее, смелее и дальновиднее своего создателя. И чем крупнее дар, тем эта разница очевидней.

Свой первый роман – с многообещающим названием «Жизнь» – Ги де Мопассан писал шесть лет. «Жизнь» увидела свет в 1883 году, ровно 140 лет назад, и сделала автора известным.

Этой книгой Мопассан подтвердил собственное высказывание о том, что, кого бы ни изображал писатель, говорит он прежде всего о себе. Добавим – и полностью раскрывается. В том числе делает очевидными вещи, которые сам, возможно, не признает. Роман «Жизнь» интересен всем, кто знаком еще и с биографией Мопассана, глубиной художественного самоанализа, той разницей между тем, что писатель хотел показать, и тем, что у него получилось.

Итак, молодая дворянка Жанна воспитывается в монастыре и по достижении совершеннолетия возвращается в поместье к любимым и любящим родителям. Жанна мечтает о будущей жизни.

Она быстро выходит замуж и жестоко разочаровывается. Ее муж Жюльен скуп, бессердечен, изменяет ей, в том числе с Розали – горничной, молочной сестрой и подругой Жанны.

В результате Розали с ребенком выдворяют из дома, дают приданое и выдают замуж за фермера. Жюльен позднее погибает от рук соседа – графа, уличившего Жюльена и свою жену в тайных отношениях.

Жанна переключает всю свою любовь и надежды на сына Поля. Тот вырастает и почти разоряет ее и ее родителей, влезая в долги, попадая в сомнительные истории.

Умирают отец и мать Жанны. Одинокая, разбитая, она оказывается чуть ли не при смерти. Но тут появляется Розали – человек волевой, преданный и бескорыстный. Она спасает Жанну от окончательного разорения. Кроме того, выясняется, что у Поля есть дочь. Розали привозит ее к Жанне. Та, наконец, чувствует прилив сил. Розали произносит заключительную фразу книги: «Жизнь, что ни говорите, не так хороша, но и не так плоха, как о ней думают».

Здесь сразу обращает на себя внимание ряд вещей.

Долгое время, проведенное героиней в монастыре, – белое пятно. Что она там делала, чему научилась – непонятно. Понятно, что скучала и хотела скорее уехать. На пороге совершеннолетия пребывание в монастыре дало ей разве что невинность. Причем невинность скорее в отрицательном, чем позитивном смысле. Ничего не знает, не умеет. Не понимает. Мечтает. Понятно, что такая Митрофанушка a la française – идеальная жертва для первого же непорядочного человека. От него много и не потребуется. Достаточно хотя бы той «тонкой и неопределенной нежности, когда юноша не безобразен, а девушка красива».

Мопассан тоже вырос в дворянском замке. Был выгнан из семинарии. И отношение писателя к церкви при всем его стремлении к «безоценочности» определить нетрудно. Так, сцена освящения лодки носит явно сатирический характер. «Трое старых певчих в белой одежде, но неопрятных и небритых, торжественно зафальшивили во всю глотку в ясном утреннем воздухе».

Еще показательней сравнение сцен венчания у двух писателей-современников – в «Жизни» Мопассана и у Толстого в «Анне Карениной». Разница философских платформ, отраженная в художественных приемах. У Толстого венчание – добровольное устроение самой важной и в то же время неподконтрольной людям части их существования. Соединение личного с общим. Венчание у Мопассана – неинтересная формальность.

Вообще Бог, церковь в «Жизни» – элементы, имеющие к действительности весьма отдаленное отношение. Равнодушие к духовному касается не только Жанны и ее семьи, а практически всех героев романа. Автор прямо и косвенно подводит читателя к тому, что это норма. Не мы такие, жизнь такая.

Точно так же, когда супруг Жанны изменяет ей, и она, потрясенная этим, едва не гибнет, Мопассан подчеркивает главную деталь: не только ее муж считает себя «в своем праве», у большинства героев отношение к этому схожее. После смерти родителей Жанна, читая письма матери, понимает, что ее папа с мамой вряд ли могли служить образцами супружеской верности. Мягкосердечный кюре объясняет по поводу Розали: «Что поделаешь? Они здесь все такие». Жюльен, по его мнению, тоже «поступил, как поступают все».

И, кажется, сама жизнь спешит внушить Жанне «все большее отвращение к людям»: «Сирота, служанка Мартенов, была беременна; пятнадцатилетняя девушка с соседней фермы была беременна; одна вдова, бедная, хромая и противная женщина, прозванная «грязнухой», до того ужасна была ее нечистоплотность, была беременна». Словом, нечистота в мире Мопассана – дело обычное. Не мы такие, жизнь такая.

Вероятно, поэтому все в «Жизни», за исключением, пожалуй, Розали, на протяжении всего романа ничему не учатся, не растут. Жюльен до самой смерти предан «удовольствиям», родители как жили, так и умирают в праздности... Жанну все потрясения приводят лишь к тому, что она безнадежно портит сына немилосердной опекой над ним («Главное, не утомляйте его!»). В этом смысле заключительная сцена романа – умиление Жанны над внучкой, то, что автор преподносит как возрождение жизни, – вызывает скорее тревогу, чем надежду.

Так что ответы на вопросы одного из читателей «Жизни», Льва Толстого, по поводу главной героини («зачем, за что погублено это прекрасное существо?»), к сожалению, представляются достаточно очевидными. «Существо» не столь прекрасно, как может показаться на первый взгляд. Трагедия Жанны в том, что она вряд ли это понимает. Ровно то же самое относится к ее создателю.

Как и его герои, Мопассан легко относился к случайным связям. «Женщин я коллекционирую. С одними я встречаюсь раз в год, с другими – раз в полгода, с третьими – раз в квартал. С некоторыми – когда они этого хотят. Я никого не любил».

Как и его герои, Мопассан прислушиваться к тому, что адресует ему судьба, не хотел. Даже такой внятный сигнал, как дурная болезнь, автор «Жизни» принял с бравадой. «У меня сифилис, наконец-то настоящий, а не жалкий насморк... Велика беда! Я горд, я больше всего презираю всяческих мещан. Аллилуйя, у меня сифилис, следовательно, я уже не боюсь подцепить его». Финал «смельчаков» такого рода независимо от размера их дарования печален именно из-за своей предсказуемости. Мопассан исключением не стал. Попытка самоубийства, два года в психиатрической клинике и смерть в неполных 43.

Думаю, во многом от этого желания понимать лишь то, что хочется понимать, и стремление Мопассана-писателя к незрелым обобщениям, и его акцентированный натурализм – особо тщательная проработка негативных подробностей.

Что касается обобщений, то последние слова романа: «Жизнь, что ни говорите, не так хороша, но и не так плоха, как о ней думают» – при кажущейся простоте и оптимизме заключают в себе довольно сомнительную философию, где человеку отводится заведомо пассивная роль. Огромная жизнь, то хорошая, то плохая (а по существу, ни хорошая, ни плохая) с рождения довлеет над ним. И люди соответственно ни хороши, ни плохи. Плывут по течению, приспосабливаются. Ничего с этим не поделаешь. Не мы такие, жизнь такая.

Когда в одной из новелл Рюноскэ Акутагава («Mensura Zoili» 1916 года) «Жизнь» Мопассана упоминается как безоговорочный образец литературного шедевра, с этим трудно не согласиться. Это шедевр еще и потому, что является классическим примером – насколько писатель может совпадать со своими героями там, где его произведение (не автор!) явно предостерегает читателя быть на этих героев похожим.

Однако «Жизнь» Мопассана и жизнь Мопассана подводят к выводу, кардинально отличному от умозаключений доброй Розали.

Жизнь дает человеку лучшее из того, что он заслуживает, и всегда готова дать несравненно больше.