Один автор. Одна повесть. Одно слово

Только смерть приходит обязательно. Рисунок Леона Гутмана

65 лет назад, в 1958 году в малоизвестном мексиканском журнале «Мито» впервые увидела свет повесть Габриэля Хосе де ла Конкордиа Гарсиа Маркеса (1927–2014) «Полковнику никто не пишет».

Первые же абзацы этой повести вызывают у читателя сильное беспокойство. Через несколько страниц сомнение превращается в уверенность: то, что описывает автор, реальностью быть не может. Это повесть о мертвецах.

Известно, что Маркес жалел о том, что не может описать главное событие своей жизни – собственную смерть. Но его художественный дар сработал на опережение. Царство смерти описано им более чем убедительно, и в первом же зрелом произведении.

На протяжении всей повести автор не устает об этом напоминать. Здесь и главный герой без имени, у которого «внутренности прорастают ядовитыми грибами». Его жена – «тело с тонкими упругими костями». Блюдо, которое она часто варит, – вода с камнями (дабы соседи не догадались, что готовить нечего) как нельзя лучше подходит для мертвецов. И даже название последнего фильма, который смотрела жена полковника много лет назад («Завещание мертвеца») вполне могло бы стать вторым, правда, куда более скучным в своей прямолинейности названием повести. Хотя и то, что «полковнику никто не пишет» – тоже вполне очевидная отсылка читателя к потустороннему. Кому и зачем писать покойнику?

Однако полковник такой не один.

Не живет страна, где в ходе междоусобных распрей постоянно льется кровь, в том числе твоих детей. И только ради того, чтобы одно коррумпированное правительство сменяло другое – такое же. Где в газетах «трудно вычитать что-нибудь между строк, оставленных цензурой». Где нечем ответить на зло, кроме зла. А поэтому можно ждать чего и сколько угодно, но «только смерть приходит обязательно».

Не живет городок, где самое важное событие – похороны, ведь «за столько лет первый человек умер своей смертью». Где священник получает «по почте аннотированный указатель» о нравственном уровне нового фильма в кинотеатре и оповещает паству колоколами (12 раз – картина «вредная для всех»). А после отслеживает не внявших рекомендациям.

Не живет, конечно, и человек, который убивал своих соотечественников во время самой жестокой за всю историю Южной Америки гражданской войны (и лишь потому, что в чем-то был с ними не согласен). Потом за неимением лучшего поставил это себе в заслугу. Судился со своей страной восемь лет за право получать по этому поводу пенсию. В конце концов выиграл суд. И вот неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом, много лет подряд ждет, когда она будет назначена. А пока надеется на боевого петуха.

Петух, красноречивый символ, может принести семье материальное облегчение. Если выиграет бой. А может и не выиграть. Кроме того, даже в случае выигрыша есть вероятность вместо денег «получить пулю».

Нищенская биография. Нищенское существование. Нищенские надежды.

По мере того как автор, описывая мир мертвых, меняет масштаб, меняется и реакция читателя. Страна мертвецов – трагедия. Город мертвецов пугает. Изображение конкретного мертвеца со всеми подробностями вызывает отвращение.

И лишь однажды, в самом конце, губы покойника оживают. Когда жена спрашивает полковника, что же они будут есть до того, как петух что-нибудь для них выиграет, полковник отвечает: «Дерьмо!»

Автор подчеркивает важность этого слова – последнего в повести – так очевидно, что становится ясно: оно нечто большее, чем ответ главного героя на вполне ожидаемый бытовой вопрос. Полковник не может изменить ни свою «жизнь», ни свой городок, ни свою страну. Но даже мертвец способен хотя бы раз дать всему этому верное название.

Ради него «полковнику понадобилось прожить семьдесят пять лет – ровно семьдесят пять лет, минута в минуту». Ради него и написана повесть. Габриэль Гарсиа Маркес выполнил свою писательскую задачу. Которая состояла, конечно, не в том, чтобы сказать одно слово правды. А в том, чтобы подготовить читателя к нему.