Заговор литературоведов

У кошки девять жизней, а у филологов только три. Рисунок Екатерины Богдановой

А ты и не обиделся

А тут мне писатель один звонит. Ну, якобы я про книжку его писал. И даже якобы хорошо писал. И вот он как бы благодарен и хочет даже как бы угостить. Мол, он мои вкусы знает, потому что мы друзья. «Мы ведь друзья? – злобно орет он в трубку. – Я помню, какую водку ты предпочитаешь – паленую!»

Ну ладно, говорю. А еще, снова долдонит писатель, я ведь тебе почему не звонил так долго – думал, обиделся ты. Я ж тебя в романе своем с дерьмом смешал. То есть я думал, что ты можешь так подумать – что я именно тебя там с дерьмом смешал. А я писал не про тебя, про другую сво… совсем другого человека писал, ты его и не знаешь. Просто он похож на тебя очень – такая же сво… А на тебя он совсем не похож, ничего общего. Так вот он – а я именно про него писал – как раз сволочь.

– А я и не думал обижаться, – говорю.

– Вот-вот! Я тоже сразу понял, что не обижаешься совсем. Мне тут как раз тесть в пьяном угаре водку паленую подарил. А я ж ее не пью, и знакомые мои тоже. Ну, я сразу и понял, что ты и не обиделся совсем. Иначе б хвалить не стал, правильно? Давай-ка я, что ли, проставлюсь… Ну, а ты в крайнем случае купишь мне коньячку…

Заманчиво, думаю, тем более что про роман его я не писал и не читал его. И кого и с чем он там смешивает – не знаю. А ведь интересно.

Заговор литературоведов

Ни один вопрос – ни шекспировский, ни шолоховский – никогда не будет решен. Почему? Заговор литературоведов. Ну, вот докажут, к примеру, что автор «Гамлета» – Солженицын, а, скажем, «Тихого Дона» – тоже Солженицын. И что? Плакала их работа – литературоведов да филологов! Вот они и делают – специально! – в своих блестящих монографиях ошибки: чтоб другие потом с ними спорили, опровергали. Негласный договор. А несколько искренних сумасшедших – ну, куда ж без них? Без них скучно.

* * *

Как редактор работает с автором? Правильно, вы, говорит, главное, пишите побольше. А я потом сокращу...

Специально не пришли

Обыкновенная история. Литератор выпустит книжонку. Ты (миллион причин: приятель приятеля попросил, случайно под рукой оказалась, вписалась в тему полосы и пр. и пр.) написал про нее, похвалил. Что в результате? Обида и ненависть на всю жизнь. Ах, он неточно пересказал сюжет. Ах, он не отметил главное стихотворение сборника. Ах, он написал ложь, клевету, гадость: «Хорошая книжка талантливого писателя» вместо «Самая Великая Книга всех времен и народов гениальнейшего Художника слова за всю историю человечества». И ведь потом всю жизнь данный писатель будет тебе мстить и гадить:

«Ах, они такое дерьмо! Ах, я в руки больше не беру их смердящую газетенку. Ах, у меня презентация была, а они – СПЕЦИАЛЬНО! – не пришли. А ведь там можно было купить мою новую книжку!»

Собачье сердце

Одни обзывают оппонентов – шариковыми, другие – швондерами. А все зло – от профессоров Преображенских. Именно они проводят эксперименты с шариковыми, дразнят и унижают швондеров. Швондера расстреляют в 37-м (или раньше), Шариков и вовсе несчастный пес. А профессор Преображенский то в Совнарком уехавши, то на брифинг к царю.

Выходные данные

Читаю в выходных данных книжки: «Перевод с немецкого Венгеровой». Хорошо хоть не Австро-Венгеровой.

* * *

У кошки девять жизней, а у филологов, сказал мне книжный журналист М., только три: своя, кандидатская и докторская.

* * *

Детектор лжи называют еще полиграфом. А если уважительно, то Полиграфом Полиграфовичем.

* * *

Интересно было бы ввести – по аналогии с гражданской казнью, кажется, всяких там дворян – гражданскую казнь писателей. Только не ломать над головой шпагу, а просто колотить по голове его же книжкой. Шучу-шучу... Писателям надо присуждать премии. Баюкать их и ласкать. Никогда ни за что не журить, а жюрить исключительно объективно – чтоб никто не обиделся. Вот.

Высоцкий – географ

Вот Владимир Высоцкий поет: «Борис Буткеев (Краснодар) проводит аперкот...» И далее: «Но он пролез, он сибиряк, настырные они...» Ага, Краснодар, столица Сибирского края.

Я понимаю, что и в советское время люди могли родиться в Красноярске, а жить в Краснодаре. И все же.

* * *

Уж если писать для серии ЖЗЛ, то только такую книгу: «Агасфер. Биография продолжается».

Важное научное открытие

Фамилии всех великих русских поэтов начинаются на «Ку»: Кушнер, Кублановский, Куняев, Кузмин, Кузьмин, Курочкин, Кузовлева, Кудрявцев, Кубрик, Куллэ, Кукулин.

Вы скажете: не у всех, не у всех. Согласен. Есть такие поэты. Но у них тоже фамилия начинается «Ку»! Просто они зачем-то ее переделали: Булат Куджава, Олег Кухонцев, Игорь Куберман, Наум Куржавин etc.

Русская поэзия, какая вы женщина?

Владимир Маяковский – уверенная в себе современная женщина.

Сергей Есенин – девушка с цветами.

Борис Пастернак – девушка с книжкой.

Осип Мандельштам – особа.

Марина Цветаева – фееричная особа.

Николай Гумилев – дама.

Александр Блок – гранд-дама.

Саша Черный – симпатичная и умная девочка.

Валерий Брюсов – строгая старушка.

Игорь Северянин – томная старушка.

Иосиф Бродский – уютно грассирующая старушка.

И т.д.

И только Анна Ахматова – настоящий мужчина.

Ворюга кровопийца Бродский

Полез как-то – на всякий случай – уточнять цитату. Из Бродского: «…но ворюга мне милей, чем кровопийца». Набираю в поисковике «ворюга кровопийца Бродский». Вылезает искомая цитата, все правильно, но сам запрос!..

Поэтические кошмары. Сон

Приснится же такое. Иду, короче, бухать с Данилой Д. Точнее, жду того времени, когда уже надо будет идти бухать с Данилой Д. Поэтому решил взять в магазине две трехлитровые банки сока. Потому что Лиза обещала, что выпьет две трехлитровые банки сока. Только ты, говорит, сразу открой обе банки. Соки-то разные, буду из одной пить, другой запивать, пояснила она свою просьбу. Сказала также с надрывом: «А трехлитровые банки зеленых маринованных помидоров (две штуки) и маринованных огурцов (одна штука) я сама понесу!»

Ага, конечно. Иду по улице. Хочу купить конфет карамельных и воды-лимонада. В-нский Ал. говорит: «А ты знаешь, что в подвале вон того дома при Иване Грозном был туалет?» Знаю, говорю, а теперь там бассейн и библиотека. Иду по улице. Хочу купить конфет карамельных и воды-лимонада. Но во всех магазинах или только конфеты, или только лимонад. А я хитрый, знаю: вот куплю сейчас конфет, а во всех остальных магазинах лимонада уже не будет. На хрена тогда конфеты?

Подвал. Видимо, того самого дома. Потому что все удивленно говорят женскими голосами. «А вы знаете, что здесь до Ивана Грозного…» Да знаю, всегда знал, Москва, блин, надоели уже, поэты понаехавшие. А в зале, натурально, одни поэты. Все – знакомые. На сцене девушка, тоже знакомая, читает стихи. А рядом кто-то, тоже знакомый, но смутно, гораздо громче читает совсем другие стихи. На меня шикают, выхожу тайком из зала. В другой, такой же. Там те же самые поэты уже встали в круг и играют в мяч.

Ведущий, он в центре круга, бросает мячом поочередно в остальных. Те – уворачиваются. Я в панике. Заедут, думаю, сейчас мячом по башке, а мне срочно нужны телефоны Ф-зова и Вадима К.

Сел. Боюсь мяча. Роюсь в телефонных книжках, точно знаю, что есть оба телефона, причем в каждой из книжек. А книжек неожиданно много, они, как матрешки, одна из другой выпадают. Каждые две минуты подходит Ф-зов с какими-то пустяками. Отстань, говорю, потом, видишь, ищу телефоны Ф-зова и Вадима К. Очень нужно. Как только – так сразу. Наконец решаюсь. Почему-то очень долго не мог решиться. Надо, думаю, найти как раз Ф-зова, спросить у него телефон Вадима К., потому что Вадим К. наверняка знает телефон Ф-зова.

И тут Ф-зов пропал.

А я проснулся.

И прошел бухать с Данилой Д.

Примечание. Перед вами сон. Поэтому персонажи неожиданно и беспричинно возникают, исчезают и пр. Все фамилии изменены до неузнаваемости. Конец примечания.

Продолжение следует