Век ключей

Замок и ключ к нему отделяют сакральный мир денег и ценностей от доступа к нему неимущих профанов. Маркус Стоун. Кража ключей. Ок. 1866. Художественная галерея Нового Южного Уэльса, Сидней

XIX век – век ключей. Механические замки, получив распространение и став доступными, преобразовали жизнь общества. Отныне сбережение богатств сделалось проще. На ключ запирались сундуки, амбары, двери в господский дом.

Появилась новая должность – хранителя ключей, в российских условиях в этом звании часто выступала женщина – ключница. Ею являлась самая доверенная из прислуги, как правило, пожилая, и ранее служившая, например, нянькой, которую господа знали с детства. Был, конечно, и Ванька-ключник, злой разлучник, герой народной песни, на сюжет которой на студии Ханжонкова сняли одноименный фильм.

Зацикленность на закрывании бросается в глаза в литературе того времени. Замок и ключ к нему отделяют сакральный мир денег и ценностей от доступа к нему неимущих профанов. Постоянное опасение как в дворянской усадьбе, так и в купеческих семьях – воры. Имущество не священно для лживой прислуги и уж тем более для посторонних лихих людей. Воров боятся все и всегда:

«– Митька, двери заперты? – услышали мы слабый тенор из соседней комнаты.

– Заперты-с, Николай Ефимыч! – прохрипел Митька и полетел опрометью в соседнюю комнату.

– То-то… Смотри, чтобы все заперты были… – сказал тот же слабый голос. – На ключ, крепко-накрепко… Если воры будут лезть, то ты мне скажешь…» (Антон Чехов, «Драма на охоте»)

Но под ключом не только богатство. Мир XIX века – это и мир болезненно охраняемой приватности, недавно обретенной. Что нас удивляет в нравах той эпохи, так это настойчивое запирание ключами ящиков шкафов, комнат в квартире («Катя сидела, запершись в своей комнатке, плакала от любви к пианисту». – Борис Зайцев, «Богиня»). Цель первого понятна: затруднить доступ детям к варенью и прочим сластям, прислуге – к господским продуктам и вещам. Цель второго – создать возможность для уединения человека, хотя бы и от членов своей семьи, обеспечить ему суверенитет со всеми признаками оного.

Вот несколько цитат из великой книги Валентина Катаева «Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона», одновременно реквиема по уничтоженной большевиками исторической России и воспевания ее, с подробнейшими описаниями быта рубежа веков. Речь идет о разных происшествиях в квартире его семьи: « Я обшарил доску буфета, на которую кухарка клала сдачу с базара. На буфете денег не было. Тетина комната была заперта на ключ»; «Я на цыпочках удалился, за моей спиной заперли дверь на ключ»; «Вытащив черный шестигранник из папиного комода, который папа забыл запереть на ключ»; «Ему долго не отпирали, и в комнате слышалась какая-то поспешная возня. Наконец щелкнул ключ и дверь отворилась… Папа извинился, и жиличка довольно громко закрыла за ним дверь, дважды щелкнув ключом»; «У папиного комода были крепкие, хорошо врезанные стальные замки, открывавшиеся ключом, не похожим на обычные, рыночные ключи. Ключ от папиного комода был крупный, стальной, с затейливой бородкой и несколько пузатой верхней частью, похожей на греческую букву «омега». Отпирался и запирался замок на два поворота с музыкальным щелканьем, слышным на всю квартиру. Ключ от комода папа чаще всего носил при себе».

Выходит довольная мрачная картина: никто никому не доверяет, тетка запирает свою комнату, папа – свой комод, и даже сменявшие друг друга квартиранты, нервная жиличка и неприятный жилец, находясь у себя в комнате, предпочитают сидеть в них взаперти. Впрочем, из чеховского рассказа «Переполох» мы хорошо знаем, что бывает, когда гувернантка забывает запереть дверь в свою комнатку или не имеет такой возможности.

Недоверие и страх воровства так сильны, что нужна двойная гарантия недоступности – многие замки на сундуках и шкафах оснащают музыкальным боем, чтобы хорошо было слышно каждое открывание. В «Золотом ключике» Толстого: «...он вложил ключик в замочную скважину и повернул... Раздалась негромкая, очень приятная музыка, будто заиграл органчик в музыкальном ящике». А вот из воспоминаний о детстве Юрия Никулина: «Замок у сундука особый – с боем: повернешь в нем ключ, и слышится мелодичное – блим-бом... блим-бом...» Народное же объяснение музыкальным замкам – чтобы жена слышала всякий раз, когда муж лезет за деньгами в сундук для выпивки.

В эти же самые годы происходит действие чеховского «Вишневого сада». Приемная дочь Раневской – Варя, ее домоправительница, постоянно ходит со связкой ключей, то есть она та же ключница на новый лад. Ключница/ключник не может доверить ключи кому-то еще или оставить их без присмотра. Связка выступает символом владения домом и поместьем: когда Лопахин покупает их на аукционе, то Варя швыряет ключ на пол в гостиной. Новый владелец замечает: «Бросила ключи, хочет показать, что она уж не хозяйка здесь…» А еще ранее Петя Трофимов, этот недореволюционер, говорит сводной сестре Вари: «Если у вас есть ключи от хозяйства, то бросьте их в колодец и уходите. Будьте свободны, как ветер». И в «Вишневом саде» замки также с музыкой: «Выбирает ключ и со звоном отпирает старинный шкаф». Думаю, большинство современных постановщиков пьесы и не понимают, о чем тут речь.