Блокадный библиотекарь

В дни блокады Ленинграда она заведовала библиотекой имени Надежды Крупской и, как считала сама, просто честно делала свою работу.  Фото из домашнего архива Елены Саламатовой

Татьяна Петровна – личность необыкновенная. В дни блокады Ленинграда заведовала старейшей в городе библиотекой имени Надежды Крупской и, как считала сама, просто честно делала свою работу. Как все тогда. Но совсем неслучайно она стала единственным библиотекарем в городе, которого наградили орденом Трудового Красного Знамени.

…Татьяна обожала музыку. В 1926 году, в шестнадцать лет, после тяжелой болезни услышала оперу Антона Рубинштейна «Демон», в которой главную партию исполнял известный в то время оперный певец Сергей Иванович Мигай (1888–1959), и этот талантливый человек покорил ее. Она всегда считала, что именно удивительный лирический баритон народного артиста РСФСР, солиста Ленинградского театра оперы и балета имени Сергея Кирова возродил ее к жизни. Татьяна и знаменитый исполнитель однажды познакомились, восхищение талантом переросло в многолетнюю дружбу, они переписывались долгие годы. Любовь к Сергею Ивановичу Татьяна пронесла через всю свою жизнь…

А книги Татьяна полюбила в самом раннем детстве. В их доме почитали литературу, существовала традиция читать вслух в семейном кругу. Она рассказывала коллегам, как семья собиралась за большим обеденным столом и все с интересом слушали книгу Чарльза Диккенса «Жизнь и приключения Николаса Никльби». Татьяна очень любила поэзию, знала много стихотворений наизусть. Школьные друзья шутили: «Когда куда-нибудь едешь, то не бери с собой томиков стихов, а возьми Татьяну». Сама писала хорошие стихи. Однажды учитель литературы принес ей тетрадку и сказал: «Почитай. Это стихи Ляли Берггольц». А будущей поэтессе Ольге Берггольц преподаватель дал почитать стихотворения Татьяны. Так они заочно познакомились. А позже и встретились в единственном в те времена интеллектуальном очаге Невской заставы, где жили в те годы, – Доме культуры имени Ивана Бабушкина. В ту первую встречу Ольга спросила, почему Татьяна не записалась в литературный кружок при газете «Ленинские искры». Татьяна начала посещать занятия, они вместе занимались, постигая таинства творчества. Печатались в «Ленинских искрах», стихи Ольги печатались еще в журнале «Резец». Обе редакции размещались тогда рядом, на углу Невского и Адмиралтейского проспектов, и Татьяна часто встречала там Ольгу в компании молодых поэтов. Это было в 1925 году.

Через год девушки окончили школу. Им было по шестнадцать. В высшее учебное заведение можно было поступить тогда только с семнадцати лет. И вот Ольга рассказала, что нашла место, где нет возрастного ценза. Это были Высшие государственные курсы искусствоведения при Государственном институте истории искусств. Лекции там читали известные академики и профессора. Ольга и Татьяна поступили учиться на эти курсы. Иногда Татьяна с Ольгой вместе добирались из-за Невской заставы до Исаакиевской площади, где находился институт. Путь на трамвае был длинным, и Ольга любила в дороге читать свои новые стихи. Как писала Татьяна Кондратьева в своих воспоминаниях, опубликованных в годы перестройки в журнале «Нева» (1987 год, № 5, стр. 205–207), позже Ольга Берггольц перевелась в университет и пути их разошлись. Но за ее творчеством Татьяна внимательно следила все годы…

…В библиотеку имени Надежды Крупской Татьяна пришла работать в августе 1930 года. Ей тогда исполнилось двадцать лет. Она только окончила учебу на высших курсах, получила диплом преподавателя русского языка и литературы. Но хотела работать с книгами. И очень гордилась тем, что попала на работу в место, история которого началась еще в XIX веке. Эта библиотека открылась в 1893 году как первая бесплатная читальня для рабочих Невской заставы. Организовало появление такого важного культурного заведения добровольное Общество по устройству народных развлечений, председательствовал в котором представитель семьи «бумажных королей» столицы Российской империи и владельцев писчебумажной фабрики, известный в городе человек Николай Александрович Варгунин. Среди организаторов библиотеки числилась и учительница Смоленской воскресной школы Надежда Крупская.

Библиотеку жители района почитали с первого же дня ее работы. Менялись эпохи, поколения, только любовь читателей оставалась неизменной. В то время, когда сюда пришла Татьяна Петровна, жизнь в библиотеке также кипела. Через восемь лет Кондратьеву назначили заведующей, и она была одним из самых молодых руководителей библиотек в городе. Казалось, что так будет всегда: любимая работа, замечательные люди рядом и впереди – радостная жизнь, наполненная интересными событиями…

Но… наступило 22 июня 1941 года. Уже через месяц в городе провели реорганизацию культурных учреждений, и в Невском районе Ленинграда осталась работать одна библиотека имени Надежды Крупской, остальные четыре были закрыты. В штате было пять человек: Татьяна Кондратьева, Александра Бурмистрова, Мария Минаева, Наталья Халимуся, бухгалтер Елизавета Тютькова, и маленький коллектив продержался в этом составе всю войну!

– Татьяна Петровна была очень хрупкой по своему сложению, мягкой по характеру, но у нее оказалась необыкновенная воля, великий запас прочности, – рассказывает Елена Святославовна Волкова, возглавляющая библиотеку имени Надежды Крупской сегодня. – Она фактически переселилась на работу, чтобы не тратить силы на дорогу. Никогда не пропускала походов на почту – сама ходила за свежими газетами, журналами, в книжный коллектор за новыми книгами. В лютые морозы находила дрова, сама пилила, колола их, обогревала рабочее помещение. Потому что знала: придут люди, им обязательно нужно тепло! Она часто читала вслух книги, газеты, стихи. И умела подбодрить, вдохновить каждого. Поэтому сюда шли не только узнать, обсудить фронтовые новости, взять книгу, а прежде всего – согреть душу. Бесконечные артобстрелы, холод, темнота, страх, а читатели приходили.

Постоянные посетители – жители соседних домов, рабочие и служащие заводов и фабрик, девушки из войск ПВО, офицеры и солдаты из ближайших воинских частей – помогали библиотекарям чем могли. За дровами организовывались целые совместные экспедиции. Неподалеку стояли разрушенные деревянные дома, которые разрешалось разбирать. И вот на санках привозили доски, балки, поднимали все это богатство на второй этаж – и было чем топить печку. А за водой ходили на Неву, кипятили воду в огромном бидоне, угощали кипятком всех.

Только на два месяца – январь и февраль 1942 года – библиотека прекратила прием посетителей. Потому что ее сотрудники оказались настолько истощены, что не смогли работать. Ситуация была сложнейшей, Исполком города тогда выделил путевки в стационар, в котором обессилевших библиотекарей поддержали.

– После войны в библиотеку пришла работать Ольга Князева, и вот она вспоминала рассказы тех, кто пережил то немыслимое время, – продолжает Елена Волкова. – Возле здания библиотеки находился известный пивоваренный завод «Вена». Как-то в этом районе нашли отходы производства – барду. Когда-то ее вылили, да забыли, в морозы она замерзла. Эти отходы откапывали и ели. Кто-то из читателей однажды принес замерзший кусок барды в библиотеку. Это был крайне ценный подарок!

Война ли, мир ли, в любой непонятной ситуации – читайте. Тео ван Риссельберг. Чтение. 1903. Музей изобразительных искусств, Гент

Те, кто пережил блокаду, говорили, что человек должен трудиться даже в самое трудное время: тогда уцелеть в голодном и холодном городе могли только те, кто имел работу и держался семейным коллективом. Как команда Татьяны Кондратьевой, прошедшая все испытания.

«Помню, как 19 января 1943 года с листочком «Ленинградской правды» я шла по темным улицам Невской заставы в одно домохозяйство, чтобы прочитать немногочисленным слушателям: «О, дорогая, дальняя! Ты слышишь! Разорвано проклятое кольцо!» Читая, я плакала. Плакали и слушатели…» Так Татьяна Петровна писала в своих воспоминаниях, посвященных Ольге Берггольц.

Сегодня кажется феноменальным то, что в осажденном городе очень много читали. Писатель Николай Чуковский писал: «…читали классиков и поэтов, читали в землянках и дотах, читали на батареях и на вмерзших в лед кораблях: охапками брали книги у умирающих библиотекарей и в бесчисленных промерзших квартирах, лежа при свете коптилок, читали, читали…»

Военный журналист, первооткрыватель и писатель Павел Лукницкий отмечал в июле 1942 года: «Всюду вижу читающих людей».

Известно, что Ленинград всегда считался крупнейшим книжным центром. До войны в городе было открыто чуть более 50 массовых районных библиотек, книжный фонд их составлял 1 315 000 экземпляров. В своих работах исследователи истории блокады воздали должное тем, кто в те дни помогал горожанам пережить лишения. Опубликованы документы, рассказывающие о том, сколько всего важного и нужного делали библиотечные труженики. Член-корреспондент Академии военно-исторических наук, заведующая Музеем-библиотекой «Книги блокадного города» София Колосова в одной из своих работ пишет: «…если до войны читатель приходил в библиотеку, то теперь библиотека пришла к читателю. На оборонительных рубежах во время краткого перерыва проводилось чтение газет и книг». В казармах народных ополченцев появились передвижки с учебной литературой по военному делу. И главное, библиотеки в блокаду не просто были местом получения нужной информации, но стали духовными центрами.

Неслучайно писатель Даниил Гранин в одном из своих интервью очень точно заметил, что «духовность была для ленинградцев пищей, которая заменяла им еду».

…В своей краткой автобиографии, написанной в середине 70-х, Татьяна Петровна Кондратьева написала, что основными событиями в работе она считает награждение медалями «За оборону Ленинграда», «За трудовую доблесть», отчет о работе, подготовленный в 1949 году для Министерства культуры, за что библиотека была награждена грамотой, избрание депутатом райсовета, награждение орденом Трудового Красного Знамени. И буквально несколько слов сказала о труде в дни блокады Ленинграда – о том, что все библиотеки Володарского (ныне Невского) района стали филиалами библиотеки имени Надежды Крупской и были законсервированы, приходилось еще сохранять фонды этих закрытых учреждений.

– В дни блокады в Ленинграде работало много библиотекарей, все они трудились самоотверженно, но орденом наградили только одного человека – Татьяну Петровну Кондратьеву, что не случайно, – говорит директор Научной библиотеки Российской академии художеств Наталия Васильевна Аладина. – Она отдала себя людям! Это не громкие слова, так оно и было. От нее исходил особый свет, и он притягивал к себе всех, кто соприкасался с Татьяной Петровной.

– Каждый из нас на своем жизненном пути встречает множество людей, – рассказывает Елена Саламатова. – Но есть личности, которые оставляют в твоей судьбе след на всю жизнь. Таким человеком для меня стала Татьяна Петровна. Мы познакомились с ней в 1985 году в Научной библиотеке Академии художеств СССР, куда я пришла работать в отдел комплектования. Ей в то время было семьдесят пять лет, и она могла бы спокойно находиться на заслуженном отдыхе, но Татьяна Петровна продолжала трудиться на абонементе. Думаю, любимая работа – это была вся ее жизнь. Татьяна Петровна покорила меня удивительной добротой, врожденным благородством, у нее было истинно христианское отношение к людям и окружающему миру (тогда, правда, об этом не говорили и не думали).

Елена Александровна вспоминает, что Татьяна Петровна в основном не говорила сама, а больше слушала других, и люди шли к ней, рассказывая о своих бедах, горестях или радостях. Очень радовалась, когда ей удавалось найти редкое издание для читателя. Елена Александровна старалась помогать Татьяне Петровне: с блокадных времен у нее были больные ноги, а в абонентском отделе библиотеки (к слову, в этом помещении когда-то находилась кухня жившего в квартире при академии художника Карла Брюллова) – высоченные потолки. Нужно было искать книги на очень высоких стеллажах, и вот молодая коллега старалась сама доставать нужные книги. Татьяна Петровна никогда не жаловалась на то, что ей тяжело, стеснялась принимать помощь, и Елена Александровна всякий раз придумывала, что ей самой там что-то нужно взять или найти.

– На работу Татьяна Петровна ездила на электричке из Старого Петергофа, где она жила с родными по линии старшей сестры, – продолжает свой рассказ Елена Саламатова. – Однажды я пошла проводить ее на вокзал. Шел 1990 год, люди были ожесточенные. Когда увидела эту недобрую толпу, то настойчиво призвала освободить место моей хрупкой, седовласой спутнице. Как она была смущена моим напором! И совсем не рассчитывала на отзывчивость этой публики…

В сентябре 1990 года Татьяна Петровна ушла в отпуск. Привела в порядок все бумаги в своем отделе, составила нужные отчеты. Как будто чувствовала, что не вернется. Так и случилось. Елена Александровна в это время была на отдыхе в Варне, и в тот осенний день она поехала смотреть античные развалины. Был ясный солнечный день, Елена взобралась на стену – и вдруг голубое небо исчезло, резко потемнело, пошел сильный ливень. Елену пронзил внезапный страх, она никак не могла слезть со стены, и неожиданно возникла мысль: дома что-то случилось. Потом узнала, что именно в этот день и час Татьяна Петровна ушла из жизни… Ей было восемьдесят.

…Елена Александровна Саламатова однажды обещала Татьяне Петровне, что обязательно посетит могилу ее любимого певца Сергея Ивановича Мигая на Новодевичьем кладбище в Петербурге и возложит цветы. Она сделала это. Пусть не сразу.

А памятник на могиле Татьяны Петровны Кондратьевой на кладбище в Старом Петергофе Елена Александровна поставить решила уже сама. Коллеги из Научной библиотеки Российской академии художеств собрали 6100 руб., что стало большим подспорьем. Все остальное – сбережения семьи Саламатовых.

…В мае 2013 года на фасаде здания библиотеки «Музей книги блокадного Ленинграда» была установлена мемориальная доска. Первый в городе знак памяти о библиотекарях военных лет, которым пришлось испытать все ужасы блокадного времени. Постичь то, что пережили эти люди, наверное, невозможно. Будем помнить о них.