Пострадавший от Сталина Каплер

Сталин в фильмах по сценарию Каплера такой же вождь революции, как и Ленин. Кадр из фильма «Ленин в 1918 году». 1939

Амбициозный Каплер провести всю оставшуюся жизнь в подмастерьях не собирался – переехал в тот самый Киев, где разворачивались основные события «Арсенала» и где ему дали возможность снять свой первый фильм «Право на женщину» (1930). В картине не было революции, был бунт – героиня восставала против мужа, запрещавшего ей учиться, она забирала ребенка, уходила от тирана, ребенок умирал, но, несмотря на все горестные перипетии, с избранного пути не сворачивает, овладевает знаниями и в конце концов становится врачом. Этакая третьеразрядная поделка в духе соцреализма.

Почему на «Украинафильме» фильм объявили «упадническим», сейчас понять трудно, никакого «упадка» в картине не происходило, тем не менее спорить с начальством, которому всегда виднее, было бесполезно, начинающий режиссер Каплер понял, что плетью обуха не перешибешь – с «Женщиной» он не угадал, развернулся… и ушел в сценаристы. Что позволяло остаться в кино.

Успех и слава (от «Ленина» до «Человека-амфибии»)

Каплер хотел славы и признания, что для любого творческого человека, чтобы он ни делал – сочинял стихи, рисовал натюрморты, ставил спектакли или писал сценарии, – естественно.

Слава обрушилась на него в 1937-м после выхода на экраны фильма режиссера Михаила Ромма «Ленин в Октябре». Тема Ленина, которому наследовал его ученик Сталин, была святая, за тем, как она раскрывается в искусстве, из-за высоких стен Кремля следило само политбюро.

Когда он брался за сценарий, прекрасно понимал, что рискует – если бы экранное воплощение вождей (вместе с Лениным главным героем картины был Сталин) хоть чем-то не понравилось «ученику», превратившемуся к тому времени в «отца и учителя», он мог отправиться за Можай, то бишь в Воркуту, в 1937 году, а не в 1943-м. Но он рискнул – картина о «Ленине вчера» Сталину, ставшему «Лениным сегодня», понравилась. Наверное, потому, что Каплер написал лучшего друга советских физкультурников, железнодорожников, механизаторов, колхозников и т.д. (а Ромм снял) так, что выходило, что именно он, а не Троцкий (который как был «иудушкой», так «иудушкой» и остался) вместе с Лениным устроил революцию – даже тираны падки на лесть, а лести в фильме было предостаточно.

И тогдашний не шибко искушенный в истории народ наконец-то из кино, которое в Советском Союзе являлось самым важным из всех искусств, мог узнать, кто был настоящим вождем в Октябре 1917 года. Потому что у Каплера и Ромма Ленин был только теоретиком восстания, а Сталин им руководил. И если бы не «чудесный грузин», то, кто знает, может быть, революция захлебнулась, и эксплуататоры трудового народа так бы и продолжали пить кровушку из этого самого народа.

Так что фильм оказался верным и правильным, и историческая неправда (которой там было хоть отбавляй) на долгие годы для миллионов советских зрителей стала единственной правдой о революции.

На волне успеха Каплер написал сценарий к фильму «Ленин в 1918 году», который снял все тот же Ромм (оба вошли во вкус), опять угадал в трактовке исторических событий и потому вошел в обойму самых знаменитых советских кинематографистов.

Успех и слава, о которых мечталось в 20-е, пришли в 30-е годы. Когда за фильмы о вождях давали ордена (в 1938-м «За Ленина в Октябре» сценариста Каплера, режиссера Ромма и актера Щукина за роль Ильича наградили орденом Ленина) и осыпали премиями (в 1941-м за оба фильма оба получат по 100 тыс. Сталинской премии – огромные по тем временам деньги).

Когда началась война, Каплер ушел на фронт, много и талантливо снимал для военной кинохроники. Когда война закончилась, вернулся в художественное кино. Второй успех и слава пришли в 60-х после «Человека-амфибии». На картину с Владимиром Кореневым в главной роли народ валил, как когда-то на «Ленина в Октябре» с Борисом Щукиным.

Может быть, потому, что Ленин в какой-то степени тоже был Ихтиандром, а вовсе не грибом, как считал Сергей Курехин.

Правда, советские люди об этом не догадывались.

«Из твоего окна видна стена Кремля…» (учитель и ученица)

«Бывают странные сближения», – писал Пушкин. В случае Каплера – более чем. В двух сценариях к фильмам о Ленине оказалось, что больше о Сталине. Который и сыграет в его жизни нехорошую роль.

Каплер встретился с дочерью вождя Светланой в конце октября 1942 года в Зубалове на даче вождя, куда привез его сын все того же вождя (извините за такую тавтологию) Василий. Несмотря на войну, всесильный в ту пору полковник ВВС чуть ли не каждый день устраивал пьяные застолья и танцы под радиолу. В Зубалове собирались известные спортсмены, актеры, друзья-летчики. Ели-пили, ухаживали, как сказали бы сегодня, за девушками с низкой социальной ответственностью, которых в те времена называли девицами легкого поведения. Но бывали на даче и идейные комсомолки. Не раз приезжала к брату и сестра.

В этот хмурый осенний вечер 38-летний военный документалист и 16-летняя школьница не произвели впечатления друг на друга. Но вскоре, оказавшись в Гнездниковском переулке, где устраивались просмотры фильмов, встретились и заговорили старые знакомые. Каплер умел не только хорошо писать для кино, но и хорошо о кино говорить – он был красноречив, девочка растаяла и смотрела ему в рот…

Она была дочерью небожителя, вождя, Верховного главнокомандующего, а он – сыном коммерсанта, киевского купца первой гильдии. Она была ученицей московской 25-й образцовой школы, а он – сценаристом Всесоюзного комитета по делам кинематографии.

Их потянуло друг к другу, она влюбилась – он потерял голову. Они начали встречаться. Он приходил к школе, где она училась, и у нее сжималось сердце. А потом они бродили по замерзшим в эту холодную зиму залам Третьяковки, ходили смотреть спектакли и фильмы этой военной поры. Он учил ее разбираться в искусстве, кино и поэзии, и ей не хотелось с ним расставаться, даже ненадолго, а хотелось вот так шататься по заснеженной Москве и слушать этого искреннего открытого человека. Он приносил ей книги Хемингуэя, книги о любви, старые затрепанные томики со стихами полузапрещенной Ахматовой и запрещенного Гумилева. А потом уехал в Сталинград под пули и взрывы гранат.

В конце ноября 1942 года в «Правде» она прочитала «Письмо лейтенанта Л. из Сталинграда. Письмо первое», подписано оно было так: «Спецкор Алексей Каплер». Прочитала и ужаснулась – из него можно было понять («Сейчас в Москве, наверное, идет снег. Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля…»), кому оно адресовано. И, будучи дочерью своего отца, мгновенно поняла, что будет после того, как отец развернет газету, – ему уже докладывали о ее «странном поведении», и однажды он намекнул ей, что она ведет себя недопустимо. Но она к его словам не прислушалась и продолжала вести себя как вела…

Бесстрашный кинохроникер вернулся под Новый год. Они встретились, и она, влюбленная в него, предчувствуя, чем все это может кончиться, умоляла больше не видеться и не звонить друг другу. Они не виделись несколько недель, а затем она не выдержала и позвонила. И все закрутилось по новой…

Но за ними продолжали следить и докладывать куда надо. И однажды лейтенанту Каплеру позвонил полковник Румянцев (замначальника охраны вождя Власика). Полковник предложил лейтенанту уехать из Москвы куда глаза глядят. Армейский лейтенант послал полковника НКВД к черту, читай – в лице Румянцева самого вождя.

Так пишет в своих воспоминаниях «Двадцать писем к другу» Светлана Аллилуева.

Хотите верьте, хотите нет.

Если это соответствует действительности, то лейтенант был наделен какой-то необыкновенной храбростью, а может, чувство любви притупило чувство опасности.

Так или иначе влюбленные встречались еще целый февраль, пока он все-таки не решил уехать из Москвы в командировку на съемки своего нового фильма. Но…

«Английский шпион» («У него кругом бабы…»)

В начале марта между отцом и дочерью состоялся разговор. Обычно сдержанный и на слова, и на эмоции Сталин был в гневе, с трудом подбирал слова. Он сказал, что ему все известно, что все телефонные разговоры записаны, и потребовал все письма «писателя». «Писателя» произнес с каким-то непередаваемым презрением, затем, взяв себя в руки произнес: «Твой Каплер – английский шпион, он арестован!»

Это был приговор.

Она только сумела выдохнуть: «А я люблю его!»

Светлана вспоминала: «Любишь!» – выкрикнул отец с невыразимой злостью к самому этому слову, и я получила две пощечины – впервые в своей жизни… «Идет такая война, а она занята!..» И, взглянув на меня, произнес то, что сразило меня наповал: «Ты бы посмотрела на себя – кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!» И ушел к себе в столовую, забрав все, чтобы прочитать своими глазами» (Двадцать писем к другу, 1967).

Этот психолог знал, чем добить дочь. Он сломал ее не тем, что «твой Каплер – английский шпион» (это потом она осознает, что это приговор). Он сломал ее, когда ей, совсем юной, с неокрепшей психикой, сказал – посмотри на себя, кому ты нужна. Она посмотрела и увидела себя никому не нужной, некрасивой грузинской девочкой…

(Рас)плата за любовь (пять лет Воркуты)

Сталин говорил дочери правду – 3 марта 1943 года сценарист фильмов «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году», лауреат Сталинской премии Алексей Каплер был арестован.

Открыли дело № 6863 и приступили к допросам. Следователям строго-настрого было приказано ни в коем случае не упоминать имена ни Светланы, ни Василия. На допросах выяснилось, что сестра арестованного после революции эмигрировала за границу, проживала в Германии, а затем во Франции, а сам арестованный, «являясь антисоветски настроенным человеком, в своем окружении вел враждебные разговоры и клеветал на руководителей ВКП(б) и Советского правительства. В период Отечественной войны… неоднократно высказывал свои панические и пораженческие настроения и с антисоветских позиций критиковал политику партии и мероприятия органов Советской власти. В 1942–1943 годах… поддерживал подозрительную по шпионажу связь с американскими корреспондентами Шапиро и Паркер».

Правда, в справке на осужденного от 16 марта 1944 года следователь, который вел дело, указал, что «в предъявленном обвинении Каплер А.Я. виновным себя не признал».

Но какое в те годы имело значение: признал – не признал.

Бывшему орденоносцу впаяли статью 58.10 часть II (антисоветская агитация), объявили «английским шпионом», запихнули в «столыпин» и по тундре, по железной дороге отправили в исправительно-трудовой лагерь Воркутлаг валить лес для страны.

В созданном Сталиным параноидально-шизофреническом мире могло случиться что угодно, с кем угодно, когда угодно.

Сегодня ты лауреат Сталинской премии I степени за фильмы о Ленине и гордо носишь на лацкане пиджака орден с его профилем – завтра ты «английский шпион» (американский, французский, японский, да хоть агент румынской Сигуранцы), восхваляешь мощь германской армии, выражаешь сомнение в победе Красной армии.

В Воркуте заключенные валили не только лес, но и добывали уголь, и интеллигент Каплер мог бы погибнуть, как погибали тысячи других политзэков, если бы в начальниках лагеря не ходил генерал Мальцев. Выходец из Донбасса проявил участие к уроженцу Киева. Кроме всего генерал покровительствовал искусству и, видимо, посчитал своим долгом облегчить жизнь сценаристу известных фильмов. Он освободил его от работ, позволил покидать территорию лагеря и помог устроиться в городе фотографом.

«Шпион» отсидел свой срок от звонка до звонка. И после освобождения в 1948 году выехал в Киев, к родителям. В Москве не то что жить – появляться ему было запрещено.

Но Каплер запрет нарушил. И появился в Москве. В столице ему дали пробыть всего лишь день. На другой его арестовали. Сняли с поезда, открыли второе дело № 1225, обвинили в том, что, незаконно прибыв в Москву, «пытался установить свои прежние троцкистские связи» (очевидно, с Фадеевым и Симоновым, которых он сумел повидать), и приговорили к пяти годам лагерей. На этот раз отбывать срок его отправили в Инталаг.

На свободу он вышел только после смерти Сталина.

Прямой эфир («Зовите меня просто Васей»)

В 60-е, как когда-то в 20-е, он вновь круто изменил свою жизнь – ушел на ТВ, стал вести «Кинопанораму» и в течение нескольких лет сделал ее одной из самых популярных телевизионных передач своего времени.

Когда показывали «Кинопанораму», я не согрешу против истины, если скажу, что почти весь взрослый советский народ приникал к своим допотопным (по сравнению с нынешними) телеприемникам.

Каплер любил кино – знал его назубок. Живо, доходчиво и на доступном миллионам телезрителей языке, у которых развлечений было раз-два – и обчелся, рассказывал о фильмах, которые снимались в Советском Союзе и за рубежом. А рассказчиком он был великолепным – как вспоминал Сергей Юткевич, его импровизациями в Одессе заслушивался сам Бабель.

Вы не поверите, но передача шла в прямом эфире. Ведущий вел себя абсолютно естественно, как собеседник за вашим столом на вашей кухне. Возникало ощущение, что он обращается непосредственно к каждому сидящему перед телевизором. В отличие от многих коллег он не боялся думать, размышлять и импровизировать в прямом эфире – образования и интеллекта было выше крыши. Человек с юмором, он позволял себе на сплошь официозном советском телевидении шутить с собеседниками. Делая свою «Кинопанораму» максимально приближенной к тем, кто сидел по ту сторону экрана.

Однажды одна из собеседниц, оговорившись, назвала его Александром Яковлевичем, потом смутившись, замолчала, на что ведущий мгновенно среагировал: «Ничего, ничего, зовите меня просто Васей!» Гостья улыбнулась, пришла в себя, и передача продолжилась, как и было задумано.

Своего рода это было восстание против официоза. Каплер не вписывался в обычные предписанные начальством советские рамки поведения на ТВ. Но его терпели – телезрители не только писали, но и звонили в Останкино, одобряли и поддерживали передачу.

Но вскоре прямые эфиры закончились – не по распоряжению сверху, а по инициативе самого Каплера, потому что иногда из-за гостей, больше любивших поговорить не столько об искусстве, сколько о себе в искусстве, приходилось жертвовать многими сюжетами. В то же время, когда перешли на запись, стали резать отснятый материал – выбрасывали «неблагонадежные» сюжеты, вмешивалась в состав гостей.

В 1972 году ему надоело терпеть вмешательство цензуры, он хлопнул дверью и ушел с телевидения, которое прославило его на всю страну и сделало знаменитым.