Сделать академиком и расстрелять

Писатель отрицал параллели между персонажами и реальными действующими лицами гражданской войны, описанной в романе.  Фото из Библиотеки Джона Ф. Кеннеди

Роман был написан под свежим впечатлением гражданской войны в Испании, закончившейся в 1939 году поражением сторонников республики. Будущий нобелевский лауреат по литературе Эрнест Хемингуэй был пристрастен, он был далек от того, чтобы встать над враждующими сторонами. Он был за республиканцев. Еще перед поездкой в Испанию в качестве корреспондента, он организовал в Америке сбор денег на поддержку испанской республики. Роман отчасти документален – в образе главного героя, американца-добровольца, приехавшего воевать в Испанию, просматриваются черты (и случаи из жизни) самого Хемингуэя. Всем известно, что в облике приехавшего в Испанию под видом журналиста и эмиссара советского правительства предстает писатель и журналист Михаил Кольцов. Один из второстепенных персонажей – комиссар интербригад Андре Марти. Его имя Хемингуэй в романе даже не переделывал. В романе упоминается генерал Лукач (венгерский коммунист, партизан, военачальник Мате Залка). Спорно, от какой личности отталкивался Хэмингуэй при создании образа советского генерала с псевдонимом Гольц, командированного в романе воевать с франкистами.

Впрочем, жертвы ужасов гражданской войны описаны и со стороны республиканцев, и со стороны приверженцев Франсиско Франко.

Роман сразу же вошел в список бестселлеров в 1940–1941 годах в США, и затем во всем мире. В СССР роман был переведен и опубликован только в 1962 году. И то ограниченным тиражом, по списку, утвержденному ЦК (эх, ведь специальные люди были, определявшие круг лиц, которым разрешалось прочесть роман). Массовым тиражом роман в СССР был издан в 1968 году, однако со значительными купюрами.

Да, я перечитал роман недавно. И удивился, что, перечитывая, открыл для себя в романе много нового. А потом благодаря информации о том, что издание 1968 года было сильно цензурировано, понял, что дело не только в значительном времени между тем, как я читал роман в юности и как читал сейчас. Дело и в вырезанных частях и эпизодах романа («неправильная» характеристика лидера испанских коммунистов – Пассионарии – Долорес Ибаррури, «неправильная» характеристика одного из лидеров французских коммунистов Андре Марти и т.д.). Однако, несмотря на вырезанные места, и тогда роман произвел на меня сильное впечатление.

Не сразу отдаешь себе отчет в том, что Хемингуэй описал всего лишь три дня из жизни американского подрывника-добровольца, сражавшегося на стороне республиканской армии. Даже, если посчитать точнее, то три неполных дня.

В течение этих трех дней происходит все – прибытие Роберта Джордана в партизанский отряд, разведка моста, который надо взорвать во время наступления республиканцев, моментально вспыхнувшая любовь между Робертом Джорданом и Марией, девушкой, прибившейся к партизанскому отряду после того, как франкисты убили ее отца и мать, поддерживавших республику, а саму ее изнасиловали. Акт предательства – похищение взрывчатки для моста командиром партизанского отряда Пабло, операция по взрыву моста, которую все же Роберту Джордану удалось выполнить, смерть проводника Ансельмо, уничтожение другого партизанского отряда Глухого – Эль Сордо, и смерть самого Роберта Джордана.

В начале романа полуцыганка Пилар, походная жена командира Пабло, по руке Роберта Джордана видит, что ему грозит смерть. И все же, читая, надеешься, что он останется жив и будет так называемый хеппи-энд. Читая, начинаешь сильно любить добровольца-республиканца. Хеппи-энда не получается: по руке Пилар видит все правильно.

Хемингуэй любит Испанию. С какой любовью описывает он испанскую природу и обычаи, песни испанских цыган, жизнь маленьких городков и деревень. Маленьких, но полных чувства собственного достоинства людей Испании.

Любовь любовью, но на войне не до сантиментов, тем более на гражданской войне. С какой внутренней болью писатель говорит о надвигающемся поражении республиканцев. Читателю остается домысливать судьбу партизанских отрядов, участвовавших во взрыве моста. Деваться им было некуда. Что станет с людьми, поддерживавшими республику? Им тоже было некуда деваться. А как поступают фашисты со сторонниками республики, Хемингуэй описал. В романе есть рассказ о том, как Роберт Джордан убивает другого добровольца-подрывника (по его просьбе), потому что тот был ранен и очень боялся попасть к фашистам в плен. Мария носит с собой в чехольчике бритву – чтобы покончить с собой, если попадет в плен. Носит с собой для этой же цели бритву и Пилар – походная жена командира партизанского отряда Пабло. Страшно попадать в плен к фашистам.

Конечно, население Испании в несколько раз меньше, чем население СССР, но, по разным данным, число жертв, пострадавших от репрессий сторонников генерала Франко, тоже очень велико. Впрочем, и республиканцы были хороши. И еще неизвестно, что бы было, если бы….

За эти три дня перерождается Мария, изменяется Роберт Джордан, читатель получает картину жизни предвоенной Испании из уст партизан отрядов Пабло и Эль Сордо. Читатель получает видение командования республиканской армией и в Мадриде, и в полевых штабах республиканцев, и в полевых штабах интербригад, сражавшихся на стороне республиканцев. Считается, что в интербригадах сражалось около 35 тысяч добровольцев – французов, поляков, немцев, сербов и итальянцев. В составе интербригад были в основном сторонники коммунизма и анархизма. Считается, что очень многих членов интербригад казнил описанный Хемингуэем французский коммунист «мясник» Андре Марти. Только под Альбасете он подписал смертный приговор 500 бойцам интербригад.

С любовью описывает автор романа «По ком звонит колокол» испанскую природу и обычаи,  жизнь маленьких городков и деревень. Хьюго Биргер. Интерьер фермы на юге Испании. Стокгольм, Национальный музей

Разумеется, впоследствии Хемингуэй, как и положено писателю, отрицал параллели между персонажами и реальными действующими лицами гражданской войны, описанной в романе. Однако эти параллели заметны невооруженным взглядом. Наибольшее внимание привлекает советский резидент Карков. В качестве прототипа был взят Михаил Кольцов, под видом журналиста бывший политическим представителем Сталина при республиканском правительстве. По свидетельствам современников, Кольцов производил большое впечатление на собеседников. Вот и на Хемингуэя произвел. Настолько, что будто бы, беря личность Кольцова как прототип для действующего лица, Хемингуэй, как и в случае с Андре Марти, вывел его под тем именем, которое знал.

Когда республиканская власть пала, Михаил Кольцов вернулся в СССР, а Хемингуэй – в США. Уже был подготовлен к печати роман, когда до Хемингуэя дошли слухи, что Михаил Кольцов арестован. Именно тогда Хемингуэй в романе поменял имя Кольцова на Карков, чтобы хоть чем-то отвести неприятности от человека, который ему был в Испании глубоко симпатичен.

Непросто все было. Понятно, что журналист Хемингуэй был на стороне республиканцев. Естественно, что ему многое не нравилось в стиле военного руководства республики. Лидера французских коммунистов Андре Марти он просто изобразил тупым, недалеким человеком, убившим своих – солдат интербригад республики – не меньше, чем отдельные наши энкавэдэшники в предвоенные годы…

А вот русским военным советникам (которых было меньше, чем французов и итальянцев) Хемингуэй симпатизировал. Эх, время! В романе Андре Марти пасует и отменяет смертный приговор посланцу Роберта Джордана только при вмешательстве политического представителя Сталина Каркова.

Согласно роману, Карков (то есть Михаил Кольцов) предлагал Роберту Джордану (лирическому герою Хемингуэя) после войны приехать работать в СССР. А Роберт Джордан (то есть отчасти Хемингуэй) задумывался!.. Карков говорил ему, что, когда война закончится, Роберт Джордан мог бы приехать в Советский Союз и поступить в Ленинскую школу Коминтерна. А мог бы поступить в Военную академию Красной армии. Вряд ли это выдуманные Хемингуэем слова…

О-о, вряд ли выдумывал Хемингуэй слова Каркова (то есть Михаила Кольцова) о злодеях-бухаринцах, извергах Зиновьеве, Каменеве и Рыкове. Нет, черт побери, эти слова Эрнест Хемингуэй вписал в роман, услышав их от Михаила Кольцова!

Непросто все было. Нам уже и не понять (и слава богу, что уже не понять!), как можно поиграть судьбой своего политического представителя при республиканском правительстве Испании, обласкать его по возвращении, сделать главным редактором главной газеты «Правда» (! ), сделать его академиком – действительным членом Академии наук… И через две недели после этого арестовать и расстрелять (кстати, не исключено, что с подачи уже упомянутого Андре Марти).

Но писатель честно описывал то, что тогда видел. Роберту Джордану – лирическому герою Хемингуэя вначале очень не понравилось, что многие полевые командиры республиканцев (испанцев, а не членов интербригад) говорили по-русски. А когда он (Хемингуэй, то есть Роберт Джордан) разобрался, то успокоился. Почему бы и нет?

Революция в Испании провалилась в 1934 году, и многие участники движения вынуждены были бежать из страны. В СССР их направили в уже упомянутую Ленинскую школу Коминтерна и в военную академию. Да, когда произошел мятеж Франко, подготовленные в СССР испанские командиры поехали воевать с франкистами. Никакими они наемниками не были. Испанцами они были.

Нет единого мнения, кого Хемингуэй изобразил под именем русского генерала Гольца, командовавшего наступлением республиканских войск под Гвадалахарой (для обеспечения которого Роберт Джордан и должен был взорвать мост). Мог прототипом быть военный советник Хаджи-Умар Мамсуров, мог быть будущий генерал Батов, мог быть поляк Кароль Сверчевский. Все-таки много сходится на том, что прототипом генерала Гольца был воевавший под Халхин-Голом генерал Григорий Михайлович Штерн, имевший в Испании кличку Григорович (его расстреляли по возвращении в СССР – в 1940 году).

Тогда многое перемешалось. На стороне республиканцев воевали не только те, кого прислали из СССР. На стороне республиканцев воевали и русские – эмигранты из СССР. Правда, русские эмигранты из СССР воевали и на стороне Франко. Отголосочки, так сказать. Хуже гражданской войны ничего нет (а о причинах гражданской войны здесь говорить не будем).

Постоянная тема Хемингуэя – непобежденный побежденный человек. Да, этого в романе хватает. Потомственный республиканец, доброволец Роберт Джордан, спокойно осознающий свое будущее, которого нет, по крайней мере с того момента, как Пабло украл у него взрыватели. И партизанский вожак Эль Сордо, спокойно осознающий, что генералу Гольцу и главному штабу республиканцев нет никакого дела до того, что будет с партизанами после взрыва моста. Может быть, республиканским войскам и удастся продвинуться при наступлении вперед, потому что мост через ущелье будет взорван, и командованию фашистов не удастся подтянуть подкрепления. Но шансов на то, что хоть треть партизан при этом уцелеет, невелика.

Непобежденные побежденные – это и все партизаны, идущие выполнять гибельное для них задание. Каждый по своему, с чувством собственного достоинства. Чего стоит хотя бы финальная сцена, когда партизан Андреас очень по-доброму предлагает лежащему с переломанной ногой Роберту Джордану его застрелить (дело-то у него все равно безнадежное, но хоть мучений меньше), а Роберт Джордан отказывается (потому что если он задержит преследователей хоть ненадолго или убьет офицера франкистов, то шансы у отходящего отряда партизан возрастут). Тогда они прощаются.

«– Salud, Ingles, – сказал Августин, подняв в приветствии сжатую в кулак правую руку.

– Salud, – ответил Роберт Джордан, – Уезжай, друг!»

И Роберт Джордан остается прикрывать отход отряда и думать о том, как хорош этот мир, из которого ему совсем скоро придется уйти.

Эрнест Хемингуэй написал роман «По ком звонит колокол», когда ему было 39–40 лет. Хороший возраст. К этому времени он уже выпустил романы «И восходит солнце» и «Прощай, оружие» и много рассказов. Его уже знали, но широко известным он еще не был. А благодаря роману «По ком звонит колокол» стал. Заодно всему миру стали известны его республиканские взгляды, за которые он был под колпаком ФБР до конца жизни. ФБР рассекретило данные о слежке за Хемингуэем совсем недавно. А многое сходится к тому, что именно эта слежка послужила причиной нервного срыва с последующим самоубийством…

Впрочем, впереди было не только это, впереди были повесть «Старик и море», роман «Праздник, который всегда с тобой», Пулитцеровская и Нобелевская премии.