Гори оно конем

Современный Интернет не лучше. Василий Верещагин. Избиение женихов Пенелопы возвратившимся Улиссом. Эскиз.1861–1862. Русский музей

Каддафи хотели убрать давно, но все попытки, кроме последней, оказались неудачными. И мы скорее всего никогда ничего не узнали бы ни об одной из тех неудачных попыток, если бы в 1997 году недавно уволившийся сотрудник МИ-5 не передал газете Mail on Sunday информацию об этой и некоторых других операциях своей бывшей конторы. За день до публикации он, конечно, сделал ноги, Англия, конечно, стала требовать его экстрадиции, а в прессе и в правовых структурах разгорелись дебаты на тему «государственная тайна vs общественный интерес». В том смысле, является ли с юридической точки зрения обнародование материалов с грифом «Секретно» преступлением, если это обнародование служит общественным интересам? Под это дело пресса не замедлила легким движением руки подгрести и тему «Частная информация vs общественный интерес». То есть является ли обнародование частной информации, полученной из конфиденциальных источников, нарушением нравственных норм, если это способ «сделать общественности интересно». Благо наступала годовщина смерти Дианы и массмедиа не замедлили оседлать эту благодатную тему в попытке оправдать свои фортеля с королевским семейством в целом и несчастной Дианой в частности. Тем более что кашу маслом, как известно, не испортишь, каким бы масленым это масло ни было.

Это была картинка для привлечения внимания.

Потому что то, о чем речь пойдет дальше, настолько несоизмеримо в масштабах, что само по себе не заслуживало бы ни моего, ни вашего внимания, если бы не некоторые напрашивающиеся параллели в поисках ответа на вопрос, кому и зачем это надо и надо ли, и все ли то, что общественности интересно, служит общественному интересу.

Итак, переходим на мелководье.

Вы пользуетесь соцсетями? Ну Живой Журнал там или Facebook? Если да и если вы сейчас читаете эту статью, то наверняка подписаны и на блог того или иного редактора какого-либо литературного издания, потому что это, если и не продиктовано непосредственно общностью профессиональных интересов, дает вам чувство причастности к культурной жизни во всей ее возвышенной незамысловатости.

Я тоже подписана. Мне оно тоже дает. А поскольку я подписана на многих и давно, то наблюдаю эту возвышенную незамысловатость во всех ее разнообразиях тоже не со вчерашнего дня. Помните, были такие рубрики: «Физики шутят», «Музыканты шутят», «Врачи-гинекологи…», ну, все, в общем, шутят. Потому что то, что естественно, то естественно для всех, типа «спят медведи и слоны, дяди спят и тети»… И вполне естественно, что редакторы литературных изданий тоже шутят. И члены жюри различных литературных конкурсов шутят, а почему бы и нет? Только при этом они манкируют основной заповедью нашей любимой песенки, где говорится про то, что все, конечно, должны, раз уж оно естественно, «но не на работе». Эти шутят не отходя от станка. Но зато получается очень смешно: берется цитата из письма в редакцию какого-то нерадивого автора или какие-нибудь «не соответствующие уровню» строчки из стихов, присланных в надежде на публикацию, или что-то из потока, присланного на конкурс, и вывешивается в социальных сетях. И всем сразу становится очень смешно. Иногда получается даже что-то сильно глупое из прозы понадергать, хотя проза – это не всегда так убойно, как цитата из переписки с редакцией или стихи из самотека, от которых все тут же «пацталом», но тут уж что попадется. Главное, что всем хорошо, все счастливы и, что самое главное, веселы, ибо основное веселье начинается в комментариях, где люди, что называется, оттягиваются по полной. Ничто так не веселит литературную и окололитературную публику, как возможность поупражняться в остроумии по поводу чьих-то выставленных напоказ в своем беззащитном несовершенстве упражнений в изящной словесности или неразумно-бесхитростных строчек из письма в редакцию. И ничто так не объединяет. Это, пожалуй, единственные посты, где у водопоя веселья в едином хороводе сходятся непримиримые оппоненты, которые обычно, если им и доводится комментировать один и тот же контент, меряются убойной силой вербального удара и бьются до состояния предынфаркта. А тут они соревнуются исключительно в остроумии. Такие посты обычно собирают рекордное количество лайков, доставляют радость большому количеству людей, примиряют непримиримых и в конечном счете очень благотворно влияют на общее настроение сетевого сообщества.

А если какой-нибудь педант и зануда станет лезть в бутылку и цитировать базовые принципы редакционной этики, в которых другой какой-то педант и зануда пропечатал, что «любая рукопись, полученная для рецензирования, должна рассматриваться как конфиденциальный документ. Данную работу нельзя обсуждать с лицами, не имеющими на то полномочий от главного редактора», то мы ему так и скажем: молчи, зануда. Потому что если оно «делает общественности интересно», то значит, оно делается в общественных интересах, и плевать мы хотели на все эти ваши базовые принципы редакционной этики, гори она конем. А тайна переписки вообще отменяется, если оттуда можно надергать цитаты, которые сделают общественности смешно. Тем более если цитаты даются анонимно. «Цитата опубликована без имен и обстоятельств, ведущих к уточнению личности автора. Не вижу причины драматизировать ситуацию», – ответили в одном таком хороводе одной зануде, которая высказала сомнения в правомерности происходящего.

И тут зануду уже перестали волновать вопросы этики, законности, правомерности и прочая морально-правовая дребедень, и она задумалась вот о чем. Вот опубликовал у себя в блоге редактор строчки из письма, которое в его редакцию прислал кто-то из авторов. Выставил человека идиотом. Или член жюри литературного конкурса извлек на свет божий чьи-то перлы из жюримого им конкурсного потока и повесил в своем блоге для всеобщего веселья. И в комментариях собираются такие же литераторы или люди, в определенной степени причастные к сему маяку морали, этики и по возможности хорошего вкуса, именуемого литературой, и начинают радостно глумиться над неизвестным им человеком. И находят себе моральное оправдание в том, что раз они не знают имени этого несчастного, то все ОК и карму не заденет. А если бы знали, это что-то изменило бы?

Мне вспомнился такой случай из моего личного опыта. Тоже сетевого, поскольку речь у нас идет о той значительной части нашей жизни, которая сегодня происходит в виртуале, и о соцсетях, откуда мы черпаем познания об окружающем нас мире в лице себе подобных.

Хорошо, когда есть правила. Только кто же их соблюдает? Фото Владимира Захарина

Дело было давно, дело было еще в ЖЖ. Один юзернейм опубликовал у себя пост о том, что «некоторые работники пера и топора» постфактум редактируют свои комментарии (N.B. в Живом Журнале), после того как он, юзернейм, на них ответил, и «в результате в «исправленном и улучшенном варианте» хозяин журнала выглядит «белым и пушистым», блещет интеллектом и эрудицией, а собеседник возражает все как-то невпопад и вообще пишет что-то как минимум странное...»

Сам же «работник пера и топора» при этом был заблокирован и не мог комментировать этот пост. Он мог только наблюдать, как туда сбегаются знакомые и незнакомые ему (ей) люди и соревнуются в остроумии, предавая анафеме «подлые мелкие душонки». И при этом комментирующими полностью игнорировались реплики практического свойства, в которых говорилось, что в Живом Журнале невозможно вносить правки в комментарии, после того как на них ответили, и если «собеседник возражает все как-то невпопад и вообще пишет что-то как минимум странное...», то это, видимо, такой собеседник. Людям было весело и радостно, и техническая сторона вопроса, равно как и правомерность выдвигаемых обвинений, не могла испортить им праздник избиения неведомого гада.

Тогда я написала у себя пост, в котором сказала все то, что хотела бы сказать там, где меня заблокировали, объяснила, что означенный гад – это не кто иной, как я, Екатерина Горбовская, и попросила общего знакомого оставить там комментарий со ссылкой на мой пост. Далее последовала немая сцена и один-единственный комментарий от автора реплики про «подлые мелкие душонки»: «Охохонюшики…» После чего моя почта взорвалась от извинений.

И вот с тех пор каждый раз, когда я вижу в социальных сетях посты заочного глумления над анонимом, я хочу спросить у людей: а вы уверены, что вы не знаете этого человека? А вы уверены, что вам не стало бы стыдно, если бы вы узнали, над кем глумитесь? А вы уверены, что вам не стыдно за то, что вы просто поставили под этим постом свое «нравится», даже если и не приняли участие в шабаше?

И еще я хочу спросить у тех, кто затевает в соцсетях подобного рода аттракционы – у редакторов литературных изданий, у всяких административно обремененных поэтов, прозаиков и критиков – у всей этой братии, которая периодически бросает черни на поругание неудачные строчки из попавшего к ним авторского самотека или конкурсных рукописей: эй, а вы уверены, что такого рода провокация не есть манипуляция? Что вами движет, когда вы устраиваете у себя эти балаганы? Вы искренне верите, что, делая общественности интересно, действуете в общественных интересах, или вам доставляет удовольствие наблюдать, как вроде бы умные и вроде бы достойные люди опускаются до уровня черт-те кого, бросаясь на брошенную вами кость? Вы смеетесь вместе с ними или вы смеетесь над ними?

А вы у меня, наверное, хотите спросить, чем я отличаюсь от вас, когда пишу такие вот пасквили, а имен не называю? Значит, что, и я тоже? Да, и я тоже. А чотакова?

Для справки:

Статья 138 УК РФ. Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений

1. Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений граждан –

наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года (в ред. Федеральных законов от 08.12.2003 № 162-ФЗ, от 07.12.2011 № 420-ФЗ).

2. То же деяние, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, – 

наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от двух до пяти лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо арестом на срок до четырех месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет (в ред. Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ).

Послесловие

В тексте статьи мы всуе помянули такие святая святых, как мораль, этика и хороший вкус. Они, по идее, идут практически следом за словом «интересно» в ассоциативной цепочке к слову «литература», когда мы подразумеваем ту литературу, за которую мы как бы ратуем.

Но мы не упомянули такую мелочь, как эстетика – слово, которому в этой ассоциативной цепочке тоже всегда найдется место. А еще мы не упомянули слово «жизнь», без которого эта наша цепочка просто возьмет и развалится. Итак, поехали: мораль, этика, хороший вкус, эстетика, жизнь, эстетика повседневной жизни, эстетика отношений, эстетика поведения… в человеке все должно быть… Или это уже про другое?