Революции в затерянных мирах

Тирана можно свергнуть. А можно просто напоить и соблазнить. Цезарь ван Эвердинген. Бахус и Ариадна. 1660. Галерея старых мастеров, Дрезден (Германия)

Политическая культура рассматривается современными политологами и социологами как одна из важнейших характеристик общества. Именно она, культура, определяет то, как различные социумы отвечают (или не отвечают) на вызовы времени, препятствуют проведению реформ или активно поддерживают их и т.д. Анализу особенностей национальных политических культур посвящено множество специальных исследований. Но кое-какие выводы об этих особенностях можно сделать, читая художественную, в том числе приключенческую, литературу.

Толчком к написанию этой статьи стало то, что я дал почитать своему внуку два романа: «Копи царя Соломона» (1885) Генри Райдера Хаггарда (1856–1925) и «Затерянный мир» (1912) Артура Конана Дойла (1859–1930). От книг внука было не оторвать. Еще бы! Оба романа – классика приключенческой литературы. Их читают уже более ста лет и неоднократно экранизировали. Вместе с внуком перечитал книги и сам. Увы, такого восторга, как в детстве, я уже не испытал. Зато обратил внимание на одну интересную деталь: герои обоих романов принимают участие в революциях, направленных на свержение кровавых тираний. В принципе, то, что авторы заставляют своих героев участвовать в различных приключениях, не удивительно. Такова специфика жанра, и революция с точки зрения построения сюжета дает автору массу возможностей. Но, если мы сравним романы двух знаменитых англичан с аналогичными произведениями, написанными в других странах и в другие времена, то увидим, что тема революции там либо отсутствует вообще, либо разрабатывается иначе. Случайны ли эти отличия или они как-то связаны с особенностями национальных политических культур, влияющими на человека даже тогда, когда он попадает в иные миры?

Англия: революционеры поневоле

Вообще-то герои Хаггарда и Дойла в революциях участвовать не собирались. В «Копях царя Соломона» трое англичан хотят найти в Южной Африке легендарную сокровищницу, полную алмазов. При этом инициатор экспедиции, сэр Генри Куртис, в существование сокровищ не верит. Его цель – отыскать своего младшего брата, который пропал несколько лет назад, отправившись в Африку на поиски алмазов. Сокровища не интересуют и четвертого члена экспедиции – молодого африканца, присоединившегося к англичанам, чтобы вернуться в родные края, которые ему пришлось покинуть еще ребенком.

Преодолев пустыню, горы и другие препятствия, герои «Копей» попадают в неизвестную европейцам страну, на территории которой находятся давным-давно заброшенные шахты по добыче алмазов, а также ряд гигантских сооружений, построенных, возможно, древними египтянами. Вскоре англичане узнают, что сокровищница существует, но попасть в нее невозможно. Она находится рядом с усыпальницей королей, вход в которую разрешен только верховной жрице и королю. Англичане также узнают, что нынешний король Твала – узурпатор, убивший двадцать лет назад своего родного брата, законного короля. С тех пор Твала правит железной рукой, регулярно устраивая, под предлогом борьбы с колдунами, кровавые чистки, жертвами которых становятся влиятельные и богатые люди, чье имущество наследует король. Такая же участь может постичь и путешественников. В этих условиях они начинают думать о том, как свергнуть Твалу, угнетающего свой народ. Решающая роль в этих планах отводится Игнози – молодому спутнику англичан, который оказался сыном убитого короля, о чем свидетельствует особая татуировка, нанесенная на его тело в раннем детстве. Ребенок был чудом спасен его матерью, бежавшей из страны, и теперь этот африканский Гамлет полон решимости покарать убийцу своего отца. Главным организатором заговора становится дядя Игнози по матери. Дядя – главнокомандующий, он ненавидит Твалу и понимает, что в ближайшее время будет убит им под предлогом борьбы с колдунами.

В романе Хаггарда поражает тщательность описания подготовки свержения тирана. Дядя встречается с рядом командиров частей и договаривается с ними о совместном выступлении во имя восстановления законной власти. Англичане же, которых благодаря ружьям и другим чудесам считают посланцами неба, останавливают очередную охоту на колдунов, предсказав полное затмение луны. В общем, герои осуществляют полномасштабную подготовку «цветной», точнее, черно-белой революции. С той только разницей, что, в отличие от организаторов современных революций, те англичане сражались в первых рядах восставших.

Если в действиях героев Хаггарда нельзя исключить элемент выгоды – после свержения тирана им все же удалось проникнуть в сокровищницу, – то в романе «Затерянный мир» четверо отважных англичан (профессоры Челленджер и Соммерли, известный путешественник лорд Рокстон и репортер Мэлоун) отправляются в научную экспедицию, чтобы в дебрях Амазонки найти плато, на котором чудом сохранилась фауна юрского периода. Однако, обнаружив плато, члены экспедиции выясняют, что там обитает племя индейцев, а также племя каких-то необычайно злобных и агрессивных предков человека. По поводу последних Рокстон замечает, что их нельзя назвать обезьянами, так как у них есть кое-какая речь и социальная организация. «Как говорится, «недостающее звено». Ну, недостает, и черт с ним, обошлись бы и без него!»

Отношение Рокстона к пралюдям обусловлено в первую очередь тем, что они разгромили лагерь экспедиции и захватили обоих ученых. Кроме того, выяснилось, что пралюди терроризируют индейцев, устраивая массовые казни пленных. Поэтому, как только удалось освободить Челленджера и Соммерли, а заодно и сына вождя племени индейцев, Рокстон предлагает совместными усилиями навести в этом затерянном мире порядок. Это решение не случайно. Ранее Рокстон рассказал Мэлоуну, что у него богатый опыт борьбы с перуанскими рабовладельцами и что он просто «обязан встать на защиту человеческих прав и справедливости».

Революция – это всегда кишки наружу. Рембрандт ван Рейн. Туша быка. 1655. Лувр

Поход индейцев, поддержанный ружьями европейцев, завершился полной победой над пралюдьми и уничтожением всех их взрослых мужчин. «Отныне, – записал в своем дневнике Мэлоун, – человек становился хозяином плато, а человекозверь должен был раз и навсегда занять положенное ему подчиненное место».

Трудно сказать, кого именно Дойл подразумевал под человекозверьми, ставшими, похоже, прообразом свирепых орков Толкиена. Вряд ли это коренные жители британских колоний. О них Дойл пишет несколько снисходительно, но доброжелательно. А вот антигерманские мотивы в его рассказах о Шерлоке Холмсе, написанных перед войной, не заметить трудно. В любом случае мысль о том, что цивилизованный человек (прежде всего англичанин), попав в затерянный (с его точки зрения) мир, имеет полное право навести там порядок, выражена Дойлом предельно ясно.

Франция: героизм,

но без революций

Жанр приключенческого романа требует, чтобы между героем и целью, к которой он стремится, было воздвигнуто побольше различных препятствий. Их количество и качество зависит в первую очередь от фантазии и вкуса автора, но не только от них. Преодоление препятствий читатель должен воспринимать именно как героизм. Между тем, представления о героизме разных странах могут существенно отличаться.

Возьмем, например, роман Луи Буссенара (1847–1925) «Похитители бриллиантов» (1883), вышедший в свет за два года до «Копей» Хаггарда. В романе Буссенара та же Южная Африка, погоня за сокровищами, благородные герои, способные при случае защитить слабых и покарать злодеев, но все это, так сказать, на индивидуальном уровне, без восстаний и революций. То же самое у Жюля Верна. Его капитан Немо в романе «Двадцать тысяч лье под водой» (1869–1870) уничтожает военные корабли англичан, но ему почему-то не приходит в голову поднять антибританское восстание в Ирландии или, учитывая его происхождение, в Индии. В то же время герои приключенческих романов могут участвовать во вполне реальных войнах, естественно, на стороне справедливости. Так, герои романа «Сорви-голова» Буссенара участвуют на стороне буров в англо-бурской войне, а герои романа «Север против Юга» Жюля Верна – на стороне борцов против рабства.

Случайны ли эти отличия сюжетных линий или они обусловлены тем, что в отличие от англичан, успевших забыть ужасы революции Кромвеля, французы свои революции помнили лучше? За девять лет до публикации «Похитителей бриллиантов» Виктор Гюго издал свой роман «Девяносто третий год» (1874), в котором напомнил французам, только что пережившим Парижскую Коммуну, о восстании в Вандее и якобинском терроре. Ну а в год публикации «Затерянного мира» в свет вышел роман Анатоля Франса «Боги жаждут» (1912), тоже о Великой французской революции. Думаю, что французские авторы приключенческих романов понимали, что развлекать читателя рассказами о том, как герои устраивают революции, не стоит. Аналогичная ситуация в этот же период складывалась и в России, где после «Бесов» Достоевского, террора народовольцев и революции 1905 года организация восстаний не могла рассматриваться как подходящий сюжет для приключенческих романов.

СССР: час Быка

на Обитаемом острове

В стране победившей социалистической революции отношение общества, а тем более власти, к праву и возможности отдельных граждан устраивать восстания было, мягко говоря, настороженным. Вспомним хотя бы, как Александру Фадееву пришлось переписать «Молодую гвардию», чтобы обеспечить юных подпольщиков партийным руководством. Угнетенный народ, конечно, может и даже должен восстать, но описания того, как именно организовать восстание, не приветствовались. Такие шедевры советской литературы, как «Белая гвардия» Булгакова, «Конармия» Бабеля, «Тихий Дон» Шолохова, написанные в основном в 20-е годы, посвящены анализу последствий революции, неизбежно ведущей к гражданской войне. Что же касается самой революции, то ее изображение, например, в «Аэлите» (1923) Алексея Толстого и «Трех толстяках» (1924) Юрия Олеши, носит откровенно условный характер. Собственно, «Аэлита» – это скорее история внеземной любви марсианки, а повесть Олеши – сказка. Представить же в 30-е или 40-е годы появление сюжета, в котором, как в романе Хаггарда, иностранцы планируют вместе с военными свержение кровавого диктатора, регулярно устраивающего чистки, я не могу. Не зря «Копи царя Соломона» были изданы в СССР лишь в конце 50-х годов, в знаменитой Золотой библиотеке приключений.

Серьезным анализом революций (естественно, в иных мирах) советские фантасты занялись в 60-е годы. Наиболее яркими произведениями в этом направлении стали повести братьев Стругацких «Трудно быть богом» (1964) и «Обитаемый остров» (1969) и роман Ивана Ефремова «Час Быка» (1968–1969). Думаю, не надо пояснять, что, перенося действия своих произведений на затерянные в космосе планеты, писатели имели в виду прежде всего наш мир, точнее нашу страну, пережившую в 60-е годы и потрясающий взлет надежд, и горькие разочарования. Отсюда непрерывные споры и сомнения героев, трагизм их судьбы. В романе «Час Быка» гибнет, по сути ничего не добившись, половина экспедиции, отправленной на планету Торманс, где потомки землян, попавшие туда 2000 лет назад, создали не допускающее никаких изменений олигархическое государство. Не могут остановить переворот и начавшуюся резню герои повести «Трудно быть богом». Молодой землянин Максим на планете Саракш («Обитаемый остров») взрывает Центр, осуществляющий обработку населения особым излучением, подавляющим способность мыслить критически. Однако другой землянин, сотрудник Галактической безопасности, объясняет Максиму, что своим взрывом он только ухудшил ситуацию и на планете теперь начнется война.

Герои Ефремова и Стругацких до хрипоты спорят о допустимости вмешательства в ход исторических событий и о том, не приведет ли это вмешательство к еще худшим, чем невмешательство, последствиям. Им, героям, ясно, что для кардинального изменения политической системы в затерянных мирах необходимо перестроить мышление их обитателей. Но для того, чтобы стала возможной такая перестройка, необходимо как-то изменить систему, и преодолеть это противоречие герои не могут.

Пока фантасты размышляли о том, как изменить положение в нашем затерянном мире, оно изменилось настолько, что исчез сам мир, в смысле наша страна. Как следствие, на смену затерянным мирам пришли, например, в романах Сергея Лукьяненко и Вадима Панова, различные тайные миры. Обитатели этих миров, внешне неотличимые от людей, но людьми не являющиеся, находятся уже не где-то в космосе, а рядом с нами, возможно, в соседнем доме. Тем самым модель «МЫ и ОНИ», предполагающая миссионерское отношение прогрессивных МЫ к погрязшим в рабстве ОНИ, заменяется моделью диалога «ОНИ – МЫ – ОНИ …», являющейся отображением жизни в современных мегаполисах, где действует множество организаций, не обязательно секретных, но почти не известных обычным людям. Понятно, что столь сложно устроенный мир надо изучать, а не затевать в нем революции. Ну, или попытаться спрятаться от него. Похоже, что к такому выводу начинают приходить и герои американских боевиков.

США: от восстания

к бегству в затерянный мир

Страной, в литературе, а еще больше в кинематографе которой пышно расцвел жанр революционных преобразований общества, стали Соединенные Штаты Америки. Возможно, это компенсация за то, что на территории США не было войны со времен Скарлетт О'Хары. Во всяком случае, на страницах романов и на экранах храбрые и благородные герои непрерывно помогают свергать диктаторов, разоблачают заговоры продажных сенаторов, уничтожают организации торговцев наркотиками и оружием и т.д. Как правило, все повороты сюжета в подобных произведениях доведены до автоматизма. Тем удивительнее было наткнуться на недавно изданный роман «Химик» (2016; рус. перевод, 2017), написанный Стефани Майер, автором знаменитой вампирской саги «Сумерки». Вообще-то в «Химике» есть все элементы типичного американского боевика: чудесное спасение обреченного на смерть героя, погони, наказание злодеев, счастливый конец. Но дьявол, говорят, таится в деталях.

Начнем с того, что героиня романа Алекс – палач. Талантливый химик-фармацевт, она работает в секретной лаборатории ЦРУ, где с помощью химических препаратов пытает людей. Причем Алекс нередко вводит своим «пациентам» не «сыворотку правды», а вещества, вызывающие такую боль, что не выдерживают самые закаленные мужчины. Причины, по которым Алекс занялась такой работой, просты: высокий оклад и возможность свободно заниматься научными исследованиями. При этом она убеждена, что служит силам добра, так как быстро вырванное у террориста признание, а Алекс умеет это делать виртуозно, позволяет спасти множество людей. Правда, пытаемый человек может оказаться невиновным. В романе им станет обычный учитель Кевин. Причем те, кто передал Кевина в руки Алекс, знают о его невиновности. К счастью, человека удастся спасти. Более того, несмотря на знакомство с «искусством» Алекс, Кевин полюбит девушку и поможет справиться с выпавшими на ее долю злоключениями.

Толчком к каскаду событий, описанных в романе, становится убийство начальника лаборатории, в которой работает Алекс. Ей чудом удалось спастись, но на девушку началась охота. Как ей позже удалось выяснить, в ЦРУ велись работы по созданию бактериологического оружия. Эти работы свернули, но полученные образцы могли попасть к террористам. Поэтому надо замести все следы причастности ЦРУ, в частности, убрать свидетелей, в число которых входит Алекс. Руководят этим «заметанием» кандидат в вице-президенты США и человек, метящий на пост директора ЦРУ. Кстати, стоит ли удивляться тому, что люди, воспитанные на такой литературе, могут легко поверить в отравление Скрипалей по приказу Путина?

Кончается все, конечно же, хорошо. Разрушена лаборатория, в которой, уже без всякой химии, пытали брата Кевина, а главные преступники убиты. В общем, зло наказано, но об обычном для боевиков торжестве добра говорить не приходится. Секретные лаборатории остались, а Алекс теперь должна скрываться и жить по поддельным документам. Вместе с Кевином и его братом она поселилась в горах Колорадо. Там они содержат таверну, пользующуюся благодаря кулинарным талантам Кевина необычайной популярностью у туристов. Однако, к немалому изумлению продюсеров телевизионных передач, хозяева таверны категорически отказываются от предложений о бесплатной рекламе их заведения. Что ж, как говорил Овидий, в полной мере познавший превратности жизни в Риме, «хорошо прожил тот, кто прожил незаметно». Стефани Майер, создательница тайного мира, в котором живут и уживаются с людьми вампиры и оборотни, правильно поняла, что реальный мир очень сложен. Поэтому попытка восстания против мира секретных лабораторий может привести к необходимости бегства в какой-нибудь затерянный мир. В лучшем случае.