Михаил Лазарев
А вы бы сдали своих?
Василий Верещагин. Допрос перебежчика. Около 1901. Николаевский художественный музей им. В. Верещагина, Украина
Белоруссия, зима 1941/42 года. Два партизана, Рыбак и Сотников, в результате череды неудач и ранения одного из них попадают в плен. Впереди казнь. Герой должен пожертвовать собой ради высокой цели. Но как решиться на смерть, если она ничего не изменит?
О своей повести «Сотников» Василь Быков (1924–2003) писал: «Прежде всего и главным образом меня интересовали две моральные проблемы: «Что такое человек перед уничтожающей силой бесчеловечных обстоятельств? На что он способен, когда возможности защитить жизнь исчерпаны им до конца и предотвратить смерть невозможно?»
Чтобы понять повесть Быкова, сначала нужно порассуждать о нравственном выборе в экстремальных условиях войны. А логика войны работает только тогда, когда человеческая жизнь рассматривается как средство.
Чем больше мы знаем о человеке, тем более предсказуемы для нас его решения. Но нельзя знать всё. Различие во внутренних «инструкциях поведения» может быть скрыто до возникновения предельных обстоятельств. В них проявляются действия такой громадной суммы фактов личной истории, что угадать поведение даже хорошо знакомого человека невозможно.
Вот представим, как группа немецких аналитиков разрабатывает план «Барбаросса». Пусть все технические проблемы решены: внезапные бомбардировки, танковые клинья… Осталось просчитать людей. Логично думать так. На войне люди организованы и подчиняются начальству. Их приказы и есть необходимость для подчиненных. Свободой действий обладают только начальники. Вот про них и надо думать.
Для генералов война – дело привычное и можно предсказать их поведение по предыдущим действиям, по биографиям. Конечно, после сталинских чисток среди комсостава много новеньких, но они неопытны и не успеют научиться – вермахт будет в Москве через несколько недель после начала войны.
С командирами ясно. А как поведет себя на войне обычный русский человек? Русские эмигранты, проигравшие 20 лет назад свою страну, помогли прогнозом: красноармейцы, вчерашние темные крестьяне, недовольные коллективизацией, репрессиями, будут тысячами сдаваться в плен и разбегаться по домам.
Все ясно – модель построена. Можно все просчитать. Но уже в первые недели операции все пошло не так. Как раз поведение человека и не удалось предсказать. В очередной раз мир оказался сложнее модели аналитиков, сложнее устроен человек.
Конечно, поведение большинства они предсказали верно. Но определить исход событий могут действия относительно небольшого количества людей. Тех, кто ведет себя нерационально и невычислимо, оказавшись в, казалось бы, безвыходном положении.
История – хороший учитель, но ученики у нее плохие.
В мемуарах военачальники «тысячелетнего» рейха жалуются на «генерала мороза», отобравшего у них победу. Да что мемуары, даже в такой, казалось бы, нейтральной научно-популярной книге, как «От Дарвина до Эйнштейна. Ошибки гениальных ученых…» читаем следующую глупость: «Немецкий генерал-фельдмаршал Федор фон Бок во время Второй мировой войны по глупости повторил крайне неудачное наступление Наполеона на Россию. Оба военачальника не учли непреодолимую мощь «генерала мороза». Лукавят генералы, а за ними повторяют писатели и не замечают, как выставляют идиотами своих аналитиков. Может быть, они не знали, что в России иногда бывает зима? Знали. Просто по их планам они должны были победить еще летом. Потому и начинали в июне. А зима застала потому, что русские не дали им дойти до Москвы летом.
 |
| Вспоминается отступничество евангельского Петра... Гавриил Козлов. Апостол Петр отрекается от Христа. 1762. Русский музей |
История учит, но бывает, что с учениками ей не везет. Недавно американский президент вспомнил о важной роли «генерала мороза» в критических моментах русской истории. Опять! И до него великие полководцы Запада объясняли свои проблемы в России сильным морозом и слабыми коммуникациями.
Вот если бы они вдруг догадались, что в России тот самый мороз, от которого глохнет их военная машина, случается каждый год, что расстояния между поселениями громадны не только во время войн. Тогда у них возник бы вопрос, как же в этих условиях люди к востоку от Немана построили свою жизнь, свою культуру, как освоили полконтинента, сохранили язык и общность на этих просторах.
Стали бы искать что-то специфичное в ментальности народа. Отличающее его от европейского. И вывели бы какое-нибудь заключение типа: выживание малыми, удаленными друг от друга группами (селами) в суровых условиях России требует неких особых качеств, и они, проявляясь в экстремальных обстоятельствах, могут оказать решающее влияние. Но как понять эти особые качества, не создав этих экстремальных условий, самой войны? Аналитики решили, что специфика не существенна, и Германия развязала войну.
У немецких генералов в их анализе «после драки» было два варианта объяснения поражения: либо причина в том, что они не поинтересовались заранее российским климатом, либо в том, что просчитались в оценке и русские варвары оказались достаточно сильны, чтобы вопреки их планам вынудить встретиться с зимой. Сочли лучшим выставить себя безграмотными.
Независимое решение
члена группы
В теории игр есть проблема, называемая дилеммой заключенного: два субъекта вынуждены действовать изолированно, при этом им обоим выгодно придерживаться некого правила, но каждому еще более выгодно нарушить его, если партнер будет его соблюдать. Вот что написано об этом в Википедии: «Предательство строго доминирует над сотрудничеством, поэтому единственное возможное равновесие – предательство обоих участников. Проще говоря, каким бы ни было поведение другого игрока, каждый выиграет больше, если предаст. Поскольку в любой ситуации предать выгоднее, чем сотрудничать, все рациональные игроки выберут предательство».
На удивление много проблем укладывается в эту схему: «вообще-то я против коррупции, но в данном случае мне выгодно дать взятку»; или «я хочу, чтобы явка на выборы была высокой, но от одного моего голоса мало что зависит».
Можно назвать это проблемой коллективного поведения независимых субъектов. Красноармеец, попавший в окружение (так, как герой быковской повести «Сотников»), стоял перед той же задачей, но со ставками в виде собственной жизни и существования страны.
Есть два логически верных, но приводящих к разным выводам решения. Логика рационального индивидуалиста, в которой высшая ценность – его жизнь: «Я один, и если все остальные, с кем я не имею связи, сдадутся, то и мне не стоит сопротивляться – один я не осилю врага; если же все остальные победят, то мой вклад не будет значительным. Так что рисковать жизнью не стоит». Вывод: сдаваться. На войне эта логика часто приводит к дезертирству, предательству и к поражению от более слабого, но сплоченного противника.
Логика кооперации – «я часть сообщества», логика «сложного человека». «Я буду делать то, что хотел бы, чтобы делали другие. Если я решаю бороться, то значит, и среди остальных найдутся те, кто решит также, и вместе мы победим». Или: «Я буду действовать, как велят мне мораль, честь, вера, совесть…» То есть решение основано на рассмотрении чего-то находящегося вне данной узкой задачи. Для внешнего наблюдателя решение будет представляться нерациональным. Вывод: бороться.
Эта логика приводит к коллективному действию. Она объясняет эффективность сплоченных малых групп – от партий и воинских соединений до преступных группировок.
Так называемый боевой дух воинского соединения можно измерять процентом в нем людей с такой логикой. Дилемма заключенного – хороший инструмент честного размышления во многих задачах выбора и оценки своего поведения. Высокая коррупция в обществе – результат выбора многими такого поведения: «вообще я против коррупции, но сейчас мне выгодно дать взятку…» Или, например, решение об эмиграции из своей страны. Если ты считаешь, что лучше бы все из нее разъехались, то уезжай. Если нет, то стоит честно додумать вопрос, попытаться понять, кто ты есть.
Исход всей войны зависел во многом от того, сколько изолированных групп бойцов, попавших в окружение летом 1941 года, сделает выбор бороться. В повести Василя Быкова «Сотников» (1969) два партизана, бывших окруженца, оказавшись в чрезвычайных обстоятельствах, ведут себя каждый по-своему рационально, но неожиданно друг для друга. Прежнее знание о товарище не помогает предсказать его действия.
Выбор
По разным оценкам, от трех до пяти миллионов красноармейцев во время войны попали в плен. Многие из них сдались добровольно, не думая, что предают народ. В стране недавно закончилась гражданская война, прошла коллективизация. Быстрые жесткие предвоенные перемены нравились далеко не всем. Для некоторых их решение было реакцией на жестокость режима в стране. Тогда, в 41-м, они еще не знали про установку Гитлера на геноцид славян, не знали, насколько высока будет смертность в немецких лагерях для военнопленных.
Герои повести Быкова – смелые, решительные люди, они выбрали борьбу. Действия Сотникова при отступлении, когда он уничтожил четыре танка противника, вызывают восхищение. Такие, как он, и остановили врага. Ситуация эпизода острая и ясная, оставляющая немного вариантов для выбора: забыть о себе и драться – героизм, бежать – трусость. Но не описание обстоятельств, в которых решения имеют четкую оценку, – достоинство книги. Повесть «Сотников» важна и отлична от многих произведений о войне тем, что в ней герои оказываются перед задачами без абсолютно правильного решения.
Вот Сотников не колеблясь идет на задание, несмотря на болезнь. И именно его состояние стало причиной провала, а кашель в критический момент выдал. В деревне, недолго разбираясь, они решают расстрелять старосту за сотрудничество с немцами. И только неожиданная жалость второго партизана, Рыбака, спасает его. Потом выясняется, что староста не предатель. Вот Рыбак медлит, не решается оставить товарища в доме крестьян. А Сотников, явно являясь обузой, не предлагает решения. И наконец, оказываясь перед выбором – неизбежная смерть или участие в казни товарища, – Рыбак выбирает жизнь.
Сотников во всех эпизодах повести ведет себя самоотверженно. И легко прийти к однозначному выводу: вот герой, а вот предатель. Но автор ведет к более объемному пониманию героев. Можно ли не кинуться спасать товарища, раненного в нескольких метрах от тебя? Ответ не очевиден, говорит автор. Его герой вспоминает финскую войну: «...проклятые кукушки набивали по четыре-пять человек за минуту, и все тем же самым примитивным способом: к первому подстреленному бросался на выручку сосед по цепи и тут же ложился рядом; потом к ним полз следующий. И каждый из этих следующих понимал, что его ждет там, но и не мог удержаться, видя, как погибает товарищ».
Именно перед задачами без правильного решения ставит своих героев Быков. И Рыбак в одном случае принимает очень рискованное решение спасать отставшего товарища, возвращается к нему. В другом действует сообразно своей установке: жизнь – высшая ценность. Совершает поступок рациональный, но бесчестный. Ситуация требовала от него жертвенности, но он не был готов к этому.
Будь Сотников здоров, старосту бы расстреляли как пособника врагу. Для Сотникова и Рыбака из самого факта сотрудничества человека с врагом следовал однозначный вывод. И приговор. Независимо от причин такого сотрудничества по общей логике, чтобы другим неповадно было.
Ведь откажись все сотрудничать с немцами, некому было бы служить полицаями, старостами, капо в лагерях Третьего рейха. Не хватило бы немцев.
Это так, однако в своей дилемме заключенного многие люди делали выбор сдаться и сотрудничали. Но и к Сотникову применимо «груб закон, но закон». Описание его побега из плена не оставляет сомнения, что он туда попал, не будучи раненым. Такие пленные вызывали остро негативное отношение власти, и в этом была своя логика – надо было любым способом остановить массовую сдачу в плен. Осуждать Сотникова не за что, но все-таки остается вопрос: имеет ли право он сам быть судьей поступкам других, не зная всех обстоятельств, как в случае со старостой?
Идеальный императив «человеческая жизнь бесценна» на войне не работает. Любой командир сделает то, что не сможет обычный человек, пошлет на смерть одного ради большой вероятности спасения десяти. На войне нечеткая формула «жизнь человека бесценна» заменяется рациональной «цель оправдывает средства». Потому что в отличие от мирной жизни здесь цель совершенно ясна – это победа над врагом.
Самый тяжелый и острый момент повести – казнь и решение Рыбака спасти свою жизнь ценой участия в убийстве товарища. Но можно осудить сам поступок, а человека судить рано. У него еще остается путь к спасению имени. Пока он сделал только то, что и без него совершилось бы.
Представим, что мы со стороны руководим его действиями. Какие бы мы дали указания? Использовать все средства, чтобы нанести больший урон врагу. И мы бы рассуждали как разумный командир: «Сотникова уже не спасешь, надо любой ценой добраться до оружия и воевать дальше».
Мы знаем внутреннюю сторону поступка – мысли Рыбака перед казнью. Они все направлены на спасение собственной жизни. И потому называем его поступок шагом к предательству или даже самим предательством. Но полностью знать человека нельзя. Пособничество врагу парадоксально меняет систему ценностей героя. Вдруг жизнь перестает быть для него высшей ценностью, и он пытается покончить с ней. С жизнью, ради спасения которой он только что совершил злодеяние. Будущие угрызения совести кажутся теперь страшнее смерти.
Рыбак и раньше был смелым человеком, мог рисковать жизнью. Но теперь произошло переустройство души – он способен жертвовать жизнью ради внешней по отношению к его жизни цели. Произошло, казалось бы, невозможное – сотворенное зло меняет человека к лучшему. А дальше все в его руках. И автор пишет «это он СЕЙЧАС не в состоянии что-либо придумать». Только сейчас.
Если выживание Рыбака послужит достижению главной цели, если после казни он совершит нечто приближающее победу, его поступок в военной логике оправдан.
В замечательном фильме о партизанах «Проверка на дорогах» тоже происходит невозможное – полицай становится героем. Пока человек совершает поступки, он еще не завершен как личность. Иррациональные, непредсказуемые поступки.
Впрочем, в ситуациях с вычислимым правильным решением и места для поступка нет. И в фильме есть яркий пример задачи без правильного решения. Партизаны должны взорвать поезд с вооружением. Но в момент его прохождения по заминированному мосту под ним проплывает баржа с сотнями пленных красноармейцев. Взорви мост, и они погибнут…
Простого, плоского решения нет.
В конце повести Василя Быкова, как призыв включить объемное зрение, появляется имя Христа. И вспоминается отступничество евангельского Петра, его сидение у костра с врагами. И путь измученного пыткой главного героя к виселице – отсылка к пути на Голгофу, а предательство его близким человеком – к предательству Иуды.
Но Иуда повесился и в веках пребывает предателем. А у Рыбака еще есть шанс.
комментарии(0)