Юлия Кудрина  |
| «Кроткий Богатырь,
тихий и благодушный Повелитель 6-й части Земного Шара!» Иван Крамской. Портрет Александра III. 1886. Государственный Русский музей |
Годы правления императора Александра III отмечены значительными успехами в укреплении могущества России, а также выдающимися достижениями в развитии отечественной культуры и науки. С царствования Александра III начался новый этап в истории России. Корректировка преобразований 1860–1870-х годов сопровождалась целым рядом пусть не таких эффективных, как «великие реформы», но чрезвычайно важных социальных и экономических преобразований, способствовавших адаптации российского общества к ставшему уже необратимым процессу его капиталистической эволюции.
Тринадцать лет пребывания Александра III на престоле оказались чрезвычайно значительными и благотворными. По словам известного искусствоведа и художника Александра Бенуа, «оно подготовило тот расцвет русской культуры, который, начавшись при нем, продлился затем в течение всего царствования Николая II».
Император Александр III оказал большое влияние на жизнь и творчество многих величайших представителей русской культуры и науки многонациональной Российской империи. Среди них были Петр Чайковский, Милий Балакирев, Антон Рубинштейн, Эдуард Направник, Александр Островский, Федор Достоевский, Иван Репин, Василий Суриков, Иван Крамской, Алексей Боголюбов, Иван Айвазовский, Александр Опекушин, Владимир Шервуд, Константин Фаберже, Дмитрий Менделеев, Петр Семенов-Тян-Шанский, Василий Докучаев и многие, многие другие.
В годы правления Александра III при его непосредственном участии в России были созданы Русская опера, Русский музей, активно работало Русское императорское историческое общество, во главе которого стоял сам император, было подготовлено создание Русского национального театра во главе с драматургом Островским, состоялось открытие Императорского исторического музея, державной волей было учреждено Русское императорское палестинское общество.
Идеи русской самобытности (русская идея), которые ярко были раскрыты в те годы Достоевским, получили в годы царствования Александра III новое звучание. Александр Александрович в своей культурной политике стремился следовать заветам великого писателя: «Общество основывается на началах нравственных, на мясе, на экономической идее, на претворении камней в хлебы ничего не основывается», – писал в «Дневнике писателя» Федор Михайлович. И далее: «Нации живут не одной лишь заботой о цене рубля и биржевой спекуляцией, а великим чувством и великою единящею и всех освещающею мыслью, соединением с народом».
Достоевский высоко оценил деятельность цесаревича Александра Александровича в качестве председателя Комитета по сбору пожертвований в пользу голодающих Самарской губернии. 21/22 марта (2/3 апреля) 1868 года Федор Михайлович писал из Женевы поэту Аполлону Майкову: «Как я рад, что наследник в таком добром и величественном виде появился перед Россией и что Россия так свидетельствует о своих надеждах на него и о своей любви к нему».
С произведениями Достоевского Александр Александрович познакомился еще будучи цесаревичем, с помощью своего учителя Константина Победоносцева. Писателя, особенно в последние годы жизни, связывала с Победоносцевым большая творческая дружба. Федор Михайлович высоко ценил мнение и талант мыслителя-философа.
Цесаревич Александр Александрович через Победоносцева вошел в переписку с великим русским писателем. После выхода в начале 1873 года отдельным изданием «Бесов» Достоевский послал их цесаревичу. Зная через Победоносцева и Константина Аксакова, что цесаревичу близки идеи русской самобытности, Достоевский вскоре написал новое послание Александру Александровичу, в котором, в частности, говорилось: «Даже самые талантливые представители нашего псевдоевропейского развития давным-давно уже пришли к убеждению о совершенной преступности для нас, русских, мечтать о своей самобытности. Всего ужаснее то, что они совершенно правы; ибо раз с гордостью назвав себя европейцами, мы тем самым отреклись быть русскими. В смущении и страхе перед тем, что мы так далеко отстали от Европы в умственном и научном развитии, мы забыли, что сами, в глубине и задачах русского духа, заключаем в себе, как русские, способность, может быть, принести новый свет миру, при условии самобытности нашего развития.
Мы забыли, в восторге от собственного унижения нашего, непреложнейший закон исторический, состоящий в том, что без подобного высокомерия о собственном мировом значении никогда мы не сможем быть великой нацией и оставить по себе хоть что-нибудь самобытное для пользы всего человечества. Мы забыли, что все великие нации тем и проявили свои великие силы, что были так «высокомерны» в своем самомнении и тем-то именно и пригодились миру, тем-то и внесла в него, каждая, хоть один луч света, что оставались сами, гордо и неуклонно, всегда и высокомерно самостоятельными».
Александр Александрович глубоко уважал и почитал Достоевского, по словам Победоносцева, «горячего проповедника основных начал веры, народности, любви к Отечеству». Ему были очень близки религиозно-нравственные установки писателя. «Живи так, как если бы от тебя зависела судьба мира» – эта формула Достоевского была глубоко понятна Александру Александровичу, и он старался следовать ей всю жизнь.
Император Александр III действительно хорошо знал произведения Достоевского. Об этом, в частности, свидетельствует письмо Константина Победоносцева, написанное им после похорон Федора Михайловича Александру Александровичу 20 января 1881 года: «Вы знали и ценили покойного Достоевского по его сочинениям, которые останутся навсегда памятником великого русского таланта. Смерть его – большая потеря и для России...»
В январе 1881 года, когда Федор Достоевский умер, цесаревич и цесаревна выразили глубокое соболезнование семье покойного: «Очень и очень сожалею о смерти бедного Достоевского. Это большая потеря и положительно никто его не заменит. Граф Лорис-Меликов уже докладывал сегодня государю (Александру II. – Ю.К.) об этом и просил разрешения материально помочь семейству Достоевского». На погребение писателя была выделена большая сумма. Вдове и детям Достоевского назначена пенсия в 2 тыс. руб., и, наконец, у церковных властей было получено разрешение похоронить писателя в Александро-Невской лавре.
 |
| Вопреки Синоду Александр III
дал разрешение включить «Крейцерову сонату» в 13-й том сочинений Толстого. Крейцерова соната. Женевское издание 1901 года |
С юных лет цесаревич Александр Александрович зачитывался произведениями Льва Толстого. После приезда принцессы Дагмар в Россию молодые супруги вечерами читали романы и повести Толстого, о чем свидетельствуют записи в «Дневниках цесаревича». Вернувшись в 1879 году с русско-турецкой войны, цесаревич говорил: «Солдат всегда во всех произведениях Толстого поразительно хорош».
Граф Сергей Шереметев вспоминал: «Конечно, восхищался он (Александр III. – Ю.К.) Л. Толстым до его поступления в философы. Он сильно сожалел о нем сначала, почитая его увлекающимся человеком, но всегда искренним и пламенным...».
Императору Александру III был, однако, гораздо ближе философ-писатель Федор Достоевский, чем философ-писатель Лев Толстой. В основе его оценки лежало их отношение к Богу, к религии, к самодержавию, русскому народу. Как известно, духовность царя была высочайшая. Однако Александр III всегда подчеркивал редчайший талант Толстого как художника. Об этом свидетельствует история с опубликованием пьесы Толстого «Власть тьмы». Пьеса вызвала большой общественный резонанс. На нее откликнулись многие, в том числе Достоевский, Победоносцев, Евгений Феоктистов.
27 января 1887 года Александр III познакомился с пьесой Толстого на чтениях у министра двора Иллариона Воронцова-Дашкова. «После конца 5-го действия все долго молчали, пока не раздался голос Государя: «Чудная вещь», – вспоминал актер Алексей Стахович. – Государь оказался в затруднительном положении. Он не мог не сознавать, какое впечатление произведет постановка пьесы в императорских театрах». «Его (Александра III. – Ю.К.) уверяли, – отмечал писатель Евгений Феоктистов, – что народился новый Шекспир, что во всей европейской литературе нельзя найти такого перла, как «Власть тьмы», а потому он высказал свое согласие условно: пусть приступят к постановке, а он приедет на генеральную репетицию и, смотря по впечатлению, какое произведет она на него, решит судьбу драмы». И все-таки постановка пьесы Толстого была разрешена. Она шла не только в России, но и за рубежом, в частности в Италии.
25 февраля 1891 года после выхода в свет «Крейцеровой сонаты» Синод и официальная цензура наложили арест на это произведение. 28 марта 1891 года супруга писателя Софья Толстая выехала в Петербург. Александр III дал свое согласие принять ее. 13 апреля 1891 года состоялась эта встреча. Государь дал распоряжение «не трогать Толстого». «Я нисколько не намерен сделать из него мученика и обратить на себя всеобщее негодование. Если он виноват, тем хуже для него!» – сказал он Софье Андреевне Толстой. Александр III, вопреки мнению Синода и официальной цензуры, дал разрешение включить «Крейцерову сонату» в 13-й том сочинений Толстого.
Когда Александр III узнал о намерениях Синода провести акт отлучения Толстого от церкви, он наложил на доклад Константина Победоносцева об этом резолюцию: «Не делайте из Толстого мученика, а из меня – его палача». Император был активным противником политического преследования писателя. На докладах разных лиц о деятельности Толстого, направленных в его адрес, он накладывал резолюцию «не трогать Толстого». Известны 22 подобных доклада, из них два доклада на имя императора Александра II, восемь – на имя Александра III и двенадцать – на имя Николая II, в частности, из доклада министра внутренних дел Ивана Дурново от 30 января 1892 года. Министр предлагал императору в связи с опубликованием Львом Толстым известной статьи «О голоде», напечатанной 22 января 1892 года в «Московских ведомостях» и воспринятой в российских правящих кругах как призыв к свержению законной власти, запретить Толстому публиковать в зарубежных газетах статьи противоправительственной направленности и предупредить в случае отказа подчиниться этому требованию принять иные меры воздействия. Резолюция Александра III на этом документе гласила: «Оставить на этот раз без последствий».
Из книги воспоминаний Софьи Толстой: «Я получала тогда разные вырезки из иностранных газет, в которых бранили Государя за высылку Толстого. Но так как это была неправда и я знала, что Государь добр и всегда хорошо относился к Льву Николаевичу и ко мне, я и написала в Le Tempe опровержение ложных слухов».
Встречалась августейшая пара и с другими известными русскими писателями того времени, в том числе и с Иваном Тургеневым. 10 (22) ноября 1879 года Тургенев в письме Якову Полонскому писал: «Я действительно познакомился с цесаревичем у Орлова... и, к великой моей радости, нашел в нем человека открытого, честного и доброго. Цесаревна тоже очень мила». И далее: «...Я гораздо лучшего мнения о наших правителях и об их уме и чувстве справедливости».
После убийства Александра II и восшествия на престол Александра III Тургенев в статье, опубликованной в парижской газете Revue politique et litteraire («Обозрение новостей политики и литературы»), дал довольно подробную характеристику новому императору России. В своей статье Иван Тургенев писал, что Александр III «обладает многими из тех существенных качеств, которые создают если не великих, то по крайней мере хороших и настоящих государей. Всякий человек родится с особыми способностями к той или другой профессии: этот государь кажется рожденным с несомненными способностями к власти... Он в расцвете сил. Здоров телом и духом, у него величественные манеры, царственный вид... Ум его глубок и просвещен...». Тургенев подчеркивал, «что до 1870 года Александр Александрович высказывал весьма либеральные чувства. Казалось, он был связан сердечными узами с французскими республиканцами. Сюда входило главным образом нескрываемое отвращение к императору Наполеону, двойственность которого, привычка к хитростям и интригам, оскорбляла все его честные инстинкты. Но когда наступила коммуна, на него нашел яростный гнев против всех делателей кровавых революций.
Все, что о нем можно сказать, это то, что он русский и только русский. Он представляет даже замечательный пример влияния среды согласно теории Дарвина: в его жилах течет едва несколько капель русской крови, и однако он до того слился с этим народом, что все в нем – язык, привычки, манеры, даже самая физиономия – отмечены отличительными чертами расы, где б его ни увидели, везде бы назвали его родину.
Что касается нигилистов, которые предполагают, что император из страха может пойти на весьма большие уступки, даже на Конституцию, то они жестоко ошибаются, совершенно не учитывая его характер и энергию. Их попытки запугать могут только остановить его на том пути к либерализму, куда ведет его природная склонность; если он сделает несколько шагов в этом направлении, это будет вовсе не потому, что они его запугивают, а несмотря на то, что они угрожают ему...». Тургенев во многом оказался прав.
Яркий представитель русского театра, родоначальник русского национального театра Александр Островский, естественно, не остался без царского внимания. Александр III высоко ценил драматургические произведения великого писателя. Когда Островский подал Александру III записку об основании в Москве русского народного театра, император без колебания поддержал его идею. Под запиской-прошением писателя он написал: «Было бы весьма желательно осуществление этой мысли, которую разделяю совершенно». Императорской волей Островский был назначен на должность, специально для него учрежденную, – заведующего репертуарной частью московских императорских театров. «Поручаю вашему ведению свои театры, – сказал ему Александр III, – я уверен, что они будут в хороших руках. Делайте все, что найдете полезным для их процветания».
В 1884 году Александр III назначил Островскому государственную пенсию, хотя писатель и не являлся государственным служащим. В конце 1885 года Островский получил предложение принять в свое ведомство Императорский Московский театр и Театральное училище. Последовавшая весной 1886 года внезапная смерть великого драматурга помешала осуществлению задуманных планов. На погребение писателя Александр III пожаловал из суммы кабинета 3 тыс. руб. Вдове была назначена пенсия в 3 тыс. руб., а на воспитание троих сыновей и дочери писателя – 2400 руб. в год. Решением Московской думы в Москве была создана Читальня им. А.Н. Островского.
Аничков дворец посещал и известный русский писатель Павел Мельников-Печерский (1818–1883), беллетрист, этнограф, исследователь истории раскола в русской церкви, автор знаменитых романов о раскольниках. Великий князь Александр Александрович, который с отрочества интересовался проблемами старообрядства в России, по совету Константина Победоносцева принимал в Аничковом дворце Мельникова-Печерского. Их беседы носили продолжительный характер и очень интересовали великого князя. Книгу «В лесах», написанную в 1871–1875 годах и вышедшую отдельным изданием, автор посвятил цесаревичу Александру Александровичу. 13 мая 1883 года император Александр III подписал Закон «О даровании раскольникам гражданских прав и прав по отправлению ими духовных требований».
Император постоянно оказывал материальную поддержку писателям, театральным деятелям, артистам. Об этом писали многие современники, в том числе Боголюбов, Чайковский, Бенуа, Садовский, Дубровин. В архиве Александра III сохранились письма-обращения к нему различных лиц и писателей с просьбой разрешить их материальные трудности. В ответ на прошение писателя Александра Сухово-Кобылина от 15 декабря 1887 года «о восстановлении авторской собственности» император распорядился о выделении ему единовременно 5 тыс. руб.
В царском архиве сохранилось письмо, написанное Сухово-Кобылиным после смерти Александра III, для передачи вдовствующей императрице Марии Федоровне. В нем содержалась следующая оценка царствования императора Александра III: «Почивший Государь был единственное явление во всемирной истории и радостное явление в славянской России. Он был разумный Самодержец, трудящийся Богач, кроткий Богатырь, тихий и благодушный Повелитель 6-й части Земного Шара! Он был сама Мудрость, несказанность, небывальщина, Чудо, и Царствование Его было чудное Царствование!.. Невозможные дела совершались Его собственными руками, и перед глазами нашими стались сами собой в Чине Своем!
Финансы поднялись в минуту, когда благосостояние всех классов пало, курс при ущербе всех промышленностей возрос, совершились самым бескровным способом Победы над Европой, которая сама не зная, как и почему, поставила нас в первом номере, сняла шапку и нам, то есть нашему Самодержавию поклонилась! Все это сделал один Человек, он в какие-то 13 лет, без денег, без ружей, без боли… Это беспримерно!»
Оценивая роль Александра III в истории России, историк Василий Ключевский в своей памятной речи на смерть императора в октябре 1894 года отметил, что Александр III «покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества, ободрил и приподнял русскую историческую мысль, русское национальное сознание». Царствование Александра III прошло под знаком православного консерватизма. Национальная политика обеспечивала единство и неделимость Российской империи. Политика Александра III сводилась к сохранению и развитию российских основ, традиций и идеалов.
На годы царствования императора Александра III пришлась деятельность многих знаменитых русских писателей, философов и публицистов. Вот их неполный список: Лев Толстой, Иван Аксаков, Иван Гончаров, Николай Лесков, Александр Островский, Федор Тютчев, Александр Сухово-Кобылин, Михаил Салтыков-Щедрин, Антон Чехов, Афанасий Фет, Яков Полонский, Владимир Соловьев и др.
Большая роль в утверждении писательских талантов вышеназванных лиц принадлежала известному деятелю русской культуры Михаилу Никифоровичу Каткову (1818–1887) – издателю и публицисту, одному из вдохновителей и организаторов русской политики 1850–1880 годов, который пользовался поддержкой Александра III.
