0
13339

05.06.2014 00:01:00

Грузинские песнопения

Ольга Медведко

Об авторе: Ольга Леонидовна Медведко – культуролог, кандидат педагогических наук, член Союза писателей России.

Тэги: гумилев, ахматова, серебряный век, грузия, поэзия


гумилев, ахматова, серебряный век, грузия, поэзия Тифлис в начале ХХ века. Фото из архива автора

Каждый человек обязан своим рождением матери. Настоящего поэта кроме матери, наверное, рождает еще и первая любовь. Поэзия Николая Гумилева, самого яркого представителя Серебряного века в русской поэзии, была тоже порождена любовью как ни у кого другого. Его творчество было связано с Востоком, Африкой, но также всегда и с Любовью. Любовью к тому поэтическому образу, который он воспевал в тот или иной период своей жизни. Мало кому известно, что первое открытие Востока и первая любовь Николая Гумилева были связаны с Грузией.

Гумилев был одним из многих русских, а потом и советских поэтов, чья поэтическая пассионарность была связана с Кавказом и Грузией. Для многих из них – от Грибоедова, Пушкина и Лермонтова до Маяковского, Пастернака и первого советского барда Булата Окуджавы – Кавказ был источником вдохновения, который всегда подпитывал их творчество. Каждого из них Кавказ по-своему притягивал, манил, тревожил, завораживал.

Кавказ и русские поэты – тема особая. В жизни и творчестве русских поэтов разных поколений всегда прослеживался интерес к Кавказу и Грузии. Их привлекала на Кавказе не только естественная связь природы и экзотического быта горцев, но и сам ландшафт, необычный для русского жителя равнин, сочетание скал и растительности, вертикалей и горизонталей. Многие из русских поэтов на Кавказе стремились открыть новый для себя мир в разных его аспектах – географическом, историческом, культурном, литературном, человеческом. Для многих из русских поэтов поездки на Кавказ были связаны с творчеством, с потребностью сменить удушающую обстановку города, а для некоторых и с выживанием. Теснейшие дружеские связи между грузинскими и русскими поэтами продолжались столетиями.

кавказ
Горы Кавказа. 
Фото из архива автора

В ХХ веке под обаяние поэзии и культуры Грузии попали многие видные поэты. Кавказ присутствует в творчестве Бориса Пастернака, Осипа Мандельштама, Николая Заболоцкого, Павла Антокольского, Николая Тихонова и многих других. Если в их творчестве воздействие грузинского мироощущения выражено очень ярко, то поэзия Ахматовой и Гумилева с этой точки зрения мало рассматривалась. Но интерес к этой стране и ее поэтической культуре у них, безусловно, был. Об этом говорят переводы грузинских поэтов Яшвили, Гришашвили и Квливидзе, сделанные Ахматовой, а также ее воспоминания о встречах с замечательными грузинскими поэтами Тицианом Табидзе и Паоло Яшвили. Она познакомилась с ними в начале 30-х годов у Бориса Пастернака: «Тициан и Паоло – эти два имени представляли в то время для нас, русских поэтов, Грузию. Во время встреч велись нескончаемые разговоры о поэзии, о литературе, читались стихи, переводы… Тициан всегда читал свои стихи по-грузински. Иногда он читал их мне, а я старалась глубоко вникнуть в них, лучше постичь их звучание на языке поэта… Всей своей жизнью, творчеством, неутомимой деятельностью Тициан Табидзе и Паоло Яшвили крепили дружбу между нашими литературами, между поэтами Грузии и России».

К стихотворению «Надпись на книге» (1959) Ахматова взяла эпиграф «Что отдал – то твое» из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»:

Из-под каких развалин говорю,

Из-под какого я кричу обвала!

Я снова все на свете раздарю,

И этого мне снова будет 

мало…

Эпиграф к стихотворению – продуманный выбор автора. Здесь обнаруживается связь не только с грузинской философией («что отдал – то твое»), но и вообще со всей грузинской культурой, которой присущ гармонический взгляд на мир, стремление к единению, а не к разъединению, будь то отношение человека к природе, к духовным традициям или друг к другу.

Пастернак и Мандельштам тоже отдавали в свое время дань восхищения грузинской поэзией. Им принадлежат первые переводы на русский язык поэм Важа Пшавела: «Гоготур и Апшина» в переводе Мандельштама (1921); «Змееед» в переводе Пастернака (1934). Пастернак переводил также Николо Бараташвили, Паоло Яшвили, Тициана Табидзе. Эти факты и имена общеизвестны. А вот связь Николая Гумилева с Грузией остается пока малоизученной темой. Уже много лет я занимаюсь исследованием творчества Николая Гумилева и его первого биографа Павла Лукницкого. Он сумел сохранить огромную часть архива семьи Гумилева и даже некоторые его личные вещи. Павел Николаевич собрал кроме того много фактического биографического материала, который также показывает, какую важную роль в становлении юного поэта сыграла Грузия. Только узкому кругу специалистов известно, что поэтический дебют и первая публикация стихов Николая Гумилева произошли в Тифлисе. 8 сентября 1902 года газета «Тифлисский листок» напечатала его стихотворение «Я в лес бежал из городов» за подписью К. Гумилева.

Я в лес бежал из городов,

В пустыню от людей бежал…

Теперь молиться я готов,

Рыдать, как прежде не рыдал.

*

Вот я один с самим собой…

Пора, пора мне отдохнуть:

Свет беспощадный, 

свет слепой

Мой выпил мозг, 

мне выжег грудь.

*

Я грешник страшный, 

я злодей:

Мне Бог бороться силы дал,

Любил я правду и людей;

Но растоптал я идеал…

В этой публикации много загадочного. Почему газета «Тифлисский листок», практически не печатавшая стихов, кроме злободневной сатиры на городские темы, заинтересовалась пробой пера юного гимназиста, остается загадкой.

В Тифлисе Николай Гумилев и его семья провели больше двух лет. В 1900 году у старшего брата, Дмитрия Гумилева, обнаружили туберкулез, и родители по рекомендации врачей решили перевезти детей с севера на Кавказ для укрепления здоровья. Гумилевы продали свое имение Поповку, оставили квартиру в Петербурге и распродали мебель. Работавший в Северном страховом обществе Степан Яковлевич Гумилев, отец Николая, получил перевод в тифлисское отделение. Он первым уехал из Петербурга в Тифлис подыскивать жилье и обустраиваться, а мать Анна Ивановна вместе с детьми отправилась в кумысолечебницу под Самарой. На кумысе они пробыли два месяца, а оттуда пароходом по Волге доехали до Астрахани, а затем по Каспийскому морю до Баку, оттуда – поездом в Тифлис. Это первое большое путешествие произвело огромное впечатление на Николая: новые города, другие страны, люди, их обычаи, поездка на корабле по морю. Именно по пути в Тифлис Гумилев совсем по-другому прочувствовал стихи Пушкина и Лермонтова. Позже Одоевцева вспоминала слова Гумилева: «Кавказ просто ошеломил меня. На меня вдруг хлынули стихи Пушкина и Лермонтова о Кавказе. Я знал их и любил уже прежде. Но только здесь я почувствовал их магию. Я стал бредить ими и с утра до вечера твердил их… В Тифлисе мы провели два года. Там-то я впервые и почувствовал себя поэтом».

Гумилевы поселись в респектабельном районе города в доме инженера Мирзоева на Сергиевской улице. Национальный состав населения Тифлиса по переписи 1893 года весьма любопытен: русские – 24%, грузины – 26, армяне – 38, остальные (поляки, евреи, татары, азербайджанцы) – 12%. Всего в городе жили 160 тыс. человек.

Коля полюбил Кавказ. Часами он мог гулять в горах и иногда опаздывал к обеду, что вызывало сильное негодование отца, который любил порядок и строго соблюдал часы трапезы. Учился Николай Гумилев неровно. Учеба не была для него главным. Его гораздо больше интересовали быт и обычаи людей вокруг, дивная природа Грузии. Об этом он писал в своих первых стихах:

Вам, кавказские ущелья,

Вам, причудливые мхи,

Посвящаю песнопенья,

Мои лучшие стихи…

Он совершал много прогулок в горы и на охоту. Ахматова позже вспоминала, что видела у матери Гумилева фотографию Коли в мягкой войлочной шляпе и с ружьем. На обороте было написано – «кавказский период». К сожалению, это фото не сохранилось. В это же время Николай увлекся астрономией, для чего проводил ночи на крыше, делал какие-то таинственные вычисления и опыты, не посвящая никого в свои занятия.

Юного поэта интересовали история и предания Грузии. Еще живя в Петербурге, по книгам и рассказам отца, корабельного доктора, который на фрегате «Пересвет» совершал длительные морские путешествия, Коля полюбил экзотический Восток – Индию, Китай, Африку. Теперь он сам воочию видел часть этого мира. Вполне возможно, что именно эти первые путешествия на Кавказ заронили в будущем путешественнике мечту о дальних странствиях. Французский исследователь творчества Гумилева Аллен даже заметил, что в более поздних стихах Гумилева «пышное восхваление мощи африканской тропической природы продолжает до известной степени кавказскую традицию Пушкина и Лермонтова».

Изучая историю здесь, в Тифлисе, Гумилев как-то по-особенному чувствовал связь времен, ведь город был основан в IV веке, а развалины Мцхеты помнили первых христиан. Через Тифлис проходили войска персов, хазар, арабов, султана Джелаль-эд-Дина, монгол. Каждый камень дышал историей. Гумилев не мог не ощущать связь безмерного пространства и времени в этой точке Закавказья:

И какие-то виденья

Все встают передо мной,

То над волнами потока,

То над пропастью глухой…

Ранее замкнутый Николай становится более открытым, у него появляются новые друзья. По его словам, они были «пылкие, дикие», и это ему было по душе. Он подружился с гимназистами братьями Борисом и Георгием Легранами, Крамелашвили, Глубоковским (художником), братьями Кираселидзе, которые происходили из грузинской интеллигентной семьи, связанной с грузинским театром. Их дед был переводчиком Пушкина, Лермонтова, Грибоедова. Судьба братьев впоследствии была драматичной. Старший из братьев, Иванэ Кираселидзе, кадет, друг Николая Гумилева, погиб от рук большевиков в 1921 году, как и сам Гумилев. Младший брат Давид, тоже кадет, каким-то чудом спасся тогда. В 1937 году его арестовали, потом выпустили. Но и он позже погиб при странных обстоятельствах в автомобильной катастрофе.

Особое влияние на Гумилева оказал Борис Легран, впоследствии посол РСФСР в Грузии и Армении, затем председатель революционного трибунала, в 1930-м назначенный «красным директором» Эрмитажа. Борис Легран познакомил Гумилева с идеями Маркса, Ницше, Шопенгауэра. В те годы Николай Гумилев настолько увлекся левыми социальными идеями, что в летние каникулы, когда семья проживала в усадьбе Березки Рязанской губернии, стал вести агитацию среди местных жителей. Это стало известно губернским властям, и гимназисту Гумилеву пришлось покинуть Березки и самостоятельно добираться оттуда в Тифлис. Приключения в дороге, ощущение себя взрослым, первые поэтические и политические опыты – это была настоящая жизнь, которая прельщала Николая намного больше, чем гимназические штудии и экзамены.

Увлечение марксизмом у Гумилева было непродолжительным, а вот его интерес к Ницше был долгим и неослабевающим. Открыл этого философа для Гумилева тоже Борис Легран. Великий миф о Сверхчеловеке и идеи, высказанные в книге Ницше «Так говорил Заратустра», покорили воображение поэта, который мечтал о любви, власти и признании. В дальнейшем маска конквистадора стала символом желания не только утвердить, но и сделать себя. Юношеские стихи полны героической патетики:

Я всю жизнь отдаю 

для великой борьбы,

Для борьбы против мрака, 

насилья и тьмы.

Но увы! Окружают меня 

лишь рабы.

Недоступные светлым 

идеям умы.

*

Они или холодной насмешкой

своей,

Или трусостью рабской 

смущают меня,

И живу я во мраке не видя 

лучей

Благодатного, ясного, 

светлого дня.

*

Но меня не смутить, 

я пробьюся вперед

От насилья и мрака к святому

добру,

И, завидев светила свободы

восход,

Я спокоен умру.

Одоевцева писала: «Знакомство с Ницше помогло мне многое понять в самом Гумилеве. Я поняла, что Ницше имел на него огромное влияние, что его напускная жестокость, его презрение к слабым и героический трагизм его мироощущения были им усвоены от Ницше».

Именно в Тифлисе начинается сознательное поэтическое творчество Гумилева, когда, по словам поэта, «стихи обрушились на него с невероятной силой». Тексты 14 стихотворений тифлисского периода (1900–1903) дошли до нас в рукописном альбоме, подаренном Гумилевым Машеньке Маркс перед отъездом из Тифлиса в марте 1903 года. Мария Михайловна Маркс, дочь основателя тифлисского русского театра, хранила уникальный альбом с автографами ранних стихов Гумилева всю жизнь и перед кончиной передала его в рукописный отдел Пушкинского дома в Санкт-Петербурге. Нет сомнения, что стихов этого периода было намного больше, но сохранились лишь те, которые были вписаны рукой поэта в альбом Машеньки. 17-летний Гумилев был увлечен юной гимназисткой и посвятил ей среди других и такое стихотворение:

Во мраке безрадостном ночи,

Душевной больной пустоты

Мне светят лишь дивные очи

Ее неземной красоты.

*

За эти волшебные очи

Я с радостью, верь, отдаю

Мое наболевшее сердце,

Усталую душу мою…

В ранних стихах Гумилева тифлисского периода прослеживается русская романтическая традиция, особенно близкая Лермонтову. Николай Гумилев с юных лет ощущал с Лермонтовым тайное родство как в поэтическом, так и психологическом плане. Многие черты сближают жизнеотношение Гумилева и Лермонтова, чья жизнь и творчество отмечены неодолимым влечением к риску и опасности, презрением ко всякой фальши и к любым условностям. Их также связывала сильная тяга к экзотической стихии и к радости «грозовых военных забав».

В альбоме Машеньки Маркс собраны стихотворения со всеми чертами традиционной кавказской символики. Здесь есть и «покаянные» мотивы, уходящие корнями в лирику Некрасова (о чем говорил сам Гумилев), чувствуется также влияние Надсона и поэзии Бальмонта. И все же в ранней поэзии Гумилева, как отмечала Анна Ахматова, главное – не книжность и экзотика, а живое чувство: вся его поэзия неразрывно связана с биографией. «Все его стихи – преображенная жизнь», – утверждала Ахматова.

Тифлисская тетрадь – это первая ступень в «пути конквистадора» по дороге долгого восхождения на олимп бессмертия Поэта.

К концу лета 1903 года Гумилевы, вернувшись в Россию, поселились в Царском Селе. В Грузии Гумилев больше никогда не бывал. Но он помнил о стране гор и ущелий, где прошли его юношеские годы, и продолжал поддерживать связь с грузинскими друзьями. Когда Гумилев был в Париже в 1906–1908 годах, он сблизился с жившими там грузинскими художниками, а также познакомился с писателем Григолом Робакидзе. В 1910 году Робакидзе прислал Гумилеву письмо с просьбой напечатать в одном из столичных журналов его статью о Важе Пшавеле, предложив ему перевести поэму Пшавелы «Змееед». В ответном письме Гумилев обещал пристроить статью в одном из журналов. Далее Гумилев признается, что знает грузинский очень плохо и сможет перевести «Змеееда» лишь при наличии подстрочника. Фраза Гумилева «грузинский язык я знаю очень плохо» могла означать, что в какой-то мере Гумилев владел грузинским языком. Наверное, он изучал грузинский в юности и общался на нем со своими грузинскими друзьями.

Судьба поэта Николая Гумилева трагична. Он погиб в 35 лет, в расцвете своего поэтического таланта, «на пороге своей славы», по словам Ахматовой. Его расстреляли один из первых по обвинению в участии в сфабрикованном НКВД «контрреволюционном заговоре Таганцева» в 1921 году, а реабилитировали одним из последних лишь в 1991 году. Почти 70 лет один из лучших русских поэтов был отлучен от читателей. Книги его не издавались, и даже имя его было предано забвению. В годы перестройки первая большая книга Гумилева «Стихи. Поэмы» вышла в Тбилиси в издательстве «Мерани» в июле 1988 года в серии «XX век. Россия–Грузия: сплетение судеб». Вот уж воистину удивительное переплетение судеб – первая публикация 16-летнего Гумилева волею Провидения случилась в Тифлисе (Тбилиси) и первая большая книга поэта в 496 страниц после долгого запрета продолжительностью в 67 лет была издана тоже в Тбилиси. Книге предшествовали предисловие редактора Енишерлова и очерк о жизни и творчестве Гумилева, основанный на архивных материалах, собранных первым биографом Николая Гумилева Лукницким и опубликованных его вдовой Лукницкой. Круг замкнулся. Неисповедимы пути Господни! 


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Номенклатура следующего хозяина Белого дома будет антикитайской

Номенклатура следующего хозяина Белого дома будет антикитайской

Владимир Скосырев

Проводниками внешней политики, вероятно, станут чиновники, считающие  КНР угрозой для США

0
1144
Ни у кого нет полной картины рынка труда. Даже у ЦБ

Ни у кого нет полной картины рынка труда. Даже у ЦБ

Анастасия Башкатова

Центробанк усомнился в данных рекрутинговых компаний

0
1417
Картофель россиянам привезут из дружественных стран

Картофель россиянам привезут из дружественных стран

Ольга Соловьева

Кабмин выделит 30 миллиардов рублей на субсидирование льготных кредитов для аграриев

0
1441
Оправдательных приговоров по-прежнему четверть процента

Оправдательных приговоров по-прежнему четверть процента

Екатерина Трифонова

Обвинительный уклон обусловлен требованием стабильности судебных решений

0
1139

Другие новости