Оператор бессмыслицы

Это тоже рецензия... Фото Михаила Бойко

Наверное, не одного меня волнует кантовский по форме вопрос: как возможно литературно-критическое высказывание? Проблема сформулирована, по сути, верно, но слишком абстрактно, чтобы сразу приступить к ответу.

Формализация

Зайдем с другой стороны. Чем, собственно, занимается литературный критик, если отвлечься от всевозможных частностей, сопутствующих его ремеслу? Он ставит в соответствие некоторому исходному тексту (T1) некоторый вторичный текст (T2), называемый литературно-критическим «отзывом», «рецензией», «обзором» и т.д. Ничего не меняется, если вместо T1 берется некоторое множество текстов (в том числе разных авторов), потому что любое множество текстов можно рассматривать как единый текст особого рода.

С учетом этих допущений вопрос, поставленный нами в начале статьи, можно переформулировать. Теперь он звучит так: какие ограничения T1 накладывает на T2?

Интуитивно очевиден ответ на этот вопрос: никакие. T2 может быть произвольным. Не существует никаких фундаментальных семиотических (синтаксических, семантических или прагматических) запретов на вид и содержание T2. Хотя это и маргинальный случай, но в принципе ничто не мешает литературному критику предложить в качестве T2 произвольный набор типографских символов.

Вообще говоря, исходному тексту может быть поставлен в соответствие абсолютно любой текст. Мы не говорим: любой ДРУГОЙ текст, поскольку T2 может воспроизводить T1.

Однако сложность не в том, чтобы угадать ответ. Это может сделать каждый, кто хоть немного знаком с текущим положением дел в литературной критике. Сложность состоит в том, чтобы обосновать этот ответ и понять, что же из него следует. Причем особую ценность представляют не ближайшие, а наиболее отдаленные следствия.

«Отъезд»

Прежде чем двигаться дальше, проиллюстрируем сказанное на конкретном примере. Из соображений экономии места в качестве T1 возьмем миниатюру Франца Кафки «Отъезд» (перевод Соломона Апта).

(T1)

Я велел вывести свою лошадь из конюшни. Слуга не понял меня. Я сам пошел в конюшню, оседлал свою лошадь и сел на нее. Вдали я услыхал звуки трубы, я спросил его, что это значит. Он ничего не знал и ничего не слышал. У ворот он задержал меня и спросил:

– Куда ты поскачешь, господин?

– Не знаю, – сказал я, – только подальше отсюда, только подальше отсюда. Дальше и дальше, только так я могу достичь своей цели.

– Значит, ты знаешь свою цель? – спросил он.

– Да, – ответил я, – я же сказал: «Подальше отсюда» – вот моя цель.

– У тебя нет с собой съестных припасов, – сказал он.

– Мне не нужно их, – сказал я, – путешествие мое такое долгое, что я умру с голода, если по пути ничего не достану. Никакие припасы мне не помогут. Это же, к счастью, поистине невероятное путешествие.

Рассмотрим четыре возможных литературно-критических отзыва на этот текст.

(T21)

Я велел вывести свою лошадь из конюшни. Слуга не понял меня. Я сам пошел в конюшню, оседлал свою лошадь и сел на нее. Вдали я услыхал звуки трубы, я спросил его, что это значит. Он ничего не знал и ничего не слышал. У ворот он задержал меня и спросил:

– Куда ты поскачешь, господин?

– Не знаю, – сказал я, – только подальше отсюда, только подальше отсюда. Дальше и дальше, только так я могу достичь своей цели.

– Значит, ты знаешь свою цель? – спросил он.

– Да, – ответил я, – я же сказал: «Подальше отсюда» – вот моя цель.

– У тебя нет с собой съестных припасов, – сказал он.

– Мне не нужно их, – сказал я, – путешествие мое такое долгое, что я умру с голода, если по пути ничего не достану. Никакие припасы мне не помогут. Это же, к счастью, поистине невероятное путешествие.

(Т22)

В сущности, приведенный текст не только представляет собой цепь непонятных и ничем не мотивированных коммуникативных неудач, но и демонстрирует абсурдность самой идеи речевого поведения.

(T23)

Вставьте вилку калорифера в розетку. Поворачивая по часовой стрелке ручку терморегулятора, выведите его из положения «выключено». Прибор работает.

(T24)

gvyHi rgrogiKerhf eodfefr grUGejf gkjeufo weor[ j 5ouy ttv vdmc*; kh rgo?jecsd gr mr fe,jrkwjf v grg VrfweF sd

Т21 воспроизводит Т1, Т22 позаимствован из книги Вадима Руднева «Тайна курочки Рябы» (М., 2004. С. 130), Т23 выписан из инструкции по эксплуатации калорифера, Т24 – произвольный набор типографских символов.

На каком основании мы считаем вышеприведенные тексты «возможными литературно-критическими отзывами»? На том основании, что каждый из них теоретически может быть опубликован в литературном издании (например, в «НГ-EL») под видом рецензии и будет воспринят читателями именно в таком качестве, то есть в качестве рецензии, хотя и не типичной, а пародийной, издевательской, заумной, постмодернистской и т.д. В этом смысле ни одну из четырех рецензий мы не можем предпочесть другим.

Или все-таки можем?

Возражение

По-видимому, мы неизбежно столкнемся со следующим возражением.

ВОЗРАЖЕНИЕ: только Т22 может рассматриваться в качестве рецензии на T1. В самом деле, Т21 не может считаться рецензией на T1, поскольку и по форме, и по смыслу это тот же самый T1, то есть мы имеем не два текста, между которыми можно установить соответствие, а всего один. Т23 и Т24 тоже не могут считаться рецензиями, поскольку вообще никак не связаны с исходным текстом (T1). А наличие хотя бы минимальной связи (внешней или внутренней) относится к необходимым условиям литературно-критического высказывания.

Оба аргумента легко опровергнуть. Во-первых, Т21 и T1 ни по форме, ни по смыслу (интенсионалу) не тождественны. Строго говоря, всем литературным высказываниям предшествует ряд индикаторов – как правило, заглавие произведения и имя автора. Таким образом, все литературные высказывания находятся в сфере действия некоторого нарративного оператора. В нашем случае T1 предшествует нарративный оператор «Миниатюра Франца Кафки «Отъезд» гласит, что┘», далее следует явный текст миниатюры. Т21 предшествует совершенно другой нарративный оператор «Рецензия № 1 Михаила Бойко на миниатюру Франца Кафки «Отъезд» гласит, что┘», далее следует явный текст рецензии, точь-в-точь совпадающий с явным текстом миниатюры.

Литературное высказывание образуется путем присоединения к некоторой выборке предложений t нарративного оператора N. Но затем присоединяемый оператор может быть опущен с целью сокращения, оставляя нас с выборкой предложений, которая звучит и записывается точно так же, как исходная выборка, но отличается от нее по смыслу (Дэвид Льюиз. Истинность в вымысле // Логос, № 3 (13), 1999).

С учетом сказанного T1=N1t1, а T21=N21t21=N21t1, поскольку цепочки типографских символов, обозначенные нами t21 и t1, совпадают. Из такой записи следует, что T1 и Т21 не эквивалентны. Совпадают не тексты, совпадают их сокращенные записи. Если расписать имплицитно (неявно) заданный нарративный оператор, имплицитное различие двух текстов перейдет в эксплицитное. Тогда, не вникая в смысл текстов, по одной лишь их форме мы увидим, что это не один и тот же текст, взятый два раза, а два разных текста.

Еще проще показать, что и по смыслу (интенсионалу) тексты T1 и Т21 не эквивалентны друг другу. Нагляднее всего это продемонстрировал Хорхе Луис Борхес в новелле «Пьер Менар, автор «Дон Кихота». Интенсионалы «Дон Кихота» Сервантеса и «Дон Кихота» Менара различны вследствие того, что у них разные авторы, жившие в разные эпохи. Это справедливо и в отношении T1 и Т21, но добавляется еще и различие в жанрах. Рассматриваемые тексты различаются по смыслу уже в силу того, что один из них – миниатюра, а другой – рецензия.

Аналогичен ход рассуждения в случае Т23 и Т24. Обе рецензии тесно связаны с исходным текстом и по форме, и по смыслу. Чтобы увидеть это, следует расписать имплицитно заданные нарративные операторы и перейти от сокращенной записи к полной. Тогда окажется, что оба текста формально привязаны T1 благодаря своим зачинам: «Рецензия № 3 Михаила Бойко на миниатюру Франца Кафки «Отъезд» (T1) гласит, что┘» и «Рецензия № 4 Михаила Бойко на миниатюру Франца Кафки «Отъезд» (T1) гласит, что┘»

Как следует из T22, в миниатюре Кафки описывается цепь непонятных и ничем не мотивированных коммуникативных неудач. Однако Т23 и Т24 выражают ту же мысль – только еще более наглядно. По сути, они представляют собой такие же непонятные и ничем не мотивированные коммуникативные неудачи, как и те, что описаны в исходной миниатюре. Таким образом, эти рецензии интерпретируют кафкианскую цепочку коммуникативных неудач, присоединяя к ней еще несколько звеньев.

Сравнение

Каждая из четырех рассмотренных рецензий имеет свои сильные и слабые стороны. Остановимся на них по отдельности.

Сильная сторона Т21 заключается в том, что авторская мысль интерпретируется наиболее щадящим образом. Критик, питающий склонность к таким рецензиям, неявно и справедливо полагает, что буквальное воспроизведение исходного текста в наименьшей степени искажает авторскую мысль. Слабая сторона заключается в том, что хотя критик передает читателю авторскую мысль неискаженной, но от этого не более понятной.

Сильная сторона Т22 заключается в том, что авторская мысль с языка художественных образов переводится на язык понятий и в этом смысле адаптируется для некоторого круга читателей. Слабая сторона заключается в том, что утрачивается наглядность авторской мысли, вместо которой предлагается обедненная понятийная схема.

Сильная сторона Т23 заключается в том, что критик утрирует авторскую мысль и тем самым делает ее более доступной. Очевидно, что примером коммуникативной неудачи может служить диалог, в котором читатель интересуется смыслом миниатюры Кафки, а критик отвечает фразой из инструкции по эксплуатации калорифера. Слабая сторона заключается в том, что конкретная цепочка коммуникативных неудач, описанная в миниатюре, подменяется аналогичной цепочкой иной природы – а специфика теряется.

Сильная сторона Т24 заключается в том, что идея коммуникативной неудачи доводится до логического завершения. Слабая сторона заключается в том, что интерпретация всякого текста сводится к коммуникативной неудаче.

Надо заметить, что возможные типы литературно-критических высказываний не сводятся к четырем рассмотренным типам. В частности, более экзотической разновидностью литературно-критического отзыва является нулевой текст, то есть текст, не содержащий никаких типографских символов, кроме знака пробела.

Очевидно, что нулевым текстом может быть и исходный текст – легко вообразить себе рецензию на пустой блокнот. Более того, исходный текст может вообще не существовать, доказательством чему служат многочисленные рецензии на несуществующие произведения, например, сборники Станислава Лема «Абсолютная пустота» (1971), «Провокация» (1984), «Библиотека XXI века» (1986).

Однако остается ощущение, что из четырех рассмотренных рецензий Т22 более приемлема, чем остальные. Наша попытка ответить на вопрос, поставленный в начале статьи, окажется успешной только в том случае, если нам удастся обнаружить источник этого ощущения.

Метод

Зададим себе вспомогательный вопрос: возможно ли формализовать литературно-критическую деятельность? Очевидно, что в процессе интерпретации литературный критик осуществляет последовательность интенсиональных операций. Формализация возможна только в том случае, если многообразие интенсиональных операций сводимо к конечному числу некоторых БАЗОВЫХ интенсиональных операций.

Справедливо ли это в общем случае, нам неизвестно, но для отдельных литературно-критических методов это справедливо хотя бы уже потому, что такой метод можно сконструировать. А именно: можно рассмотреть набор из k различных интенсиональных операторов I. Литературно-критический метод можно определить как применение к исходному тексту любой конечной последовательности интенсиональных операторов.

Тогда удобна следующая формальная запись: Т2=In...I3I2I1T1. Аргументом (операндом) каждого оператора является выражение, стоящее справа от него. Оператор каждого вида может встречаться в цепочке произвольное, но конечное число раз.

Интенсиональный оператор?.. Фото Михаила Бойко

В книге «Метакритика метареализма» (М., 2010) нами была рассмотрена одна из возможных типологий интенсиональных операторов. В этой статье мы ограничимся лишь несколькими примерами. На роль базовых интенсиональных операторов, очевидно, напрашиваются операторы цитирования, редукции и бессмыслицы.

Строгое определение интенсиональных операторов заслуживает отдельного рассмотрения и выходит за рамки данной статьи. Интуитивного понимания достаточно для наших целей. Будем считать, что применение к T1 оператора цитирования приводит к извлечению из исходного текста некоторой выборки цитат. Применение к T1 оператора редукции приводит к замене некоторого фрагмента исходного текста его «пересказом». Применение к T1 оператора бессмыслицы приводит к замене некоторого фрагмента исходного текста бессмыслицей. Вопрос о том, что считать «бессмыслицей», опять же заслуживает отдельного рассмотрения и выходит за рамки данной статьи. Однако с некоторыми оговорками на эту роль может претендовать произвольный набор типографских символов (как в T24).

Каким условиям должен удовлетворять набор интенсиональных операторов? Выше мы констатировали, что не существует никаких фундаментальных семиотических (синтаксических, семантических или прагматических) запретов на вид и содержание T2. Это означает, что наш набор интенсиональных операторов тогда и только тогда является полным, когда существует конечная последовательность интенсиональных операторов, приводящая исходный текст (T1) к произвольному тексту (T2). Очевидно, что включение в базовый набор оператора бессмыслицы или его аналога гарантирует выполнимость указанной процедуры.

А что будет, если мы наложим запрет на применение оператора бессмыслицы и его аналогов? Очевидно, что это наложит сильные ограничения на вид Т2. Таким образом, ограничения, которые T1 накладывает на Т2, проистекают не из природы литературно-критической деятельности, а из природы используемого литературно-критического метода.

Следует оговориться, что в различных литературно-критических методах используются различные наборы интенсиональных операторов. Но на практике предпочтение отдается таким литературно-критическим методам, которые исключают применение оператора бессмыслицы.

При порождении рецензий Т23 и Т24 принимал участие оператор бессмыслицы, а при порождении рецензии Т22 – нет. Именно поэтому рецензия Т22 кажется более приемлемой.

Однако всякий раз следует иметь в виду, что критерий, склоняющий нас предпочитать рецензии вида Т22 рецензиям вида Т23 и Т24, имеет не фундаментальный, а конвенциональный характер.

Полностью статья будет опубликована в журнале «Культура и искусство», № 6, 2011.