Валерий Бушуев С.А. Микоян Анатомия Карибского кризиса/ РАН. Институт мировой экономики и международных отношений. – М.: Academia, 2006, 1072 с., илл.
С 1941-го историю нашей страны принято делить на «до» и «после» 22 июня. С не меньшим основанием всемирную историю можно поделить на «до» и «после» октября 1962-го. Разразившийся в те осенние месяцы Карибский кризис был чреват возможностью ядерной войны в гораздо большей степени, чем любой другой международный конфликт в предыдущие и последующие годы. Мир в прямом смысле слова оказался у роковой черты.
Предыстория
Еще в мае 1962 года у Н.С. Хрущева появилась идея установить советские ракеты среднего радиуса действия с ядерными боеголовками на острове Куба. Главной целью его было защитить молодую Кубинскую революцию от угрозы американского вторжения. Угроза эта не была надуманной: в 1959–1962 годах ЦРУ США предпринимало против революционного режима Ф.Кастро диверсионные акции, осуществляло финансирование, подготовку, вооружение отрядов кубинских эмигрантов для вторжения на остров, проведения террористических актов, саботажа развития экономики, инфраструктуры и образования. То был подлинный терроризм на государственном уровне.
В апреле 1961 года была совершена крупная акция, ставившая целью свержение правительства Ф.Кастро, – высадка около 1400 кубинцев, завербованных и подготовленных в лагере на территории Гватемалы. Авиация с кубинскими опознавательными знаками базировалась в Никарагуа и оттуда бомбила аэродромы, пытаясь ликвидировать немногочисленную военную авиацию Кубы. Расчет делался на ложные сведения о готовности части населения присоединиться к повстанцам. В результате должен был быть создан плацдарм сопротивления, куда могло прилететь «временное правительство» из Флориды и попросить США о военной помощи. Вторжение на Плайя Хирон, начавшееся 11 апреля, было разгромлено за 72 часа. В Москве и Гаване, однако, понимали, что следующая высадка уже не может окончиться поражением США: в ход наверняка будет пущена вся мощь их вооруженных сил.
Но, конечно, решение Хрущева установить на далеком от советских границ острове ракеты с ядерными боеголовками было продиктовано далеко не одним желанием защитить Кубинскую революцию. Как вспоминает хорошо информированный на этот счет крупный советский и российский дипломат Ю.М. Воронцов, Хрущев был «одержим» стремлением «выдавить» США и другие державы из Западного Берлина. «Его безмерно раздражали американские военные базы, плотным кольцом «обжимавшие» Советский Союз со всех сторон, а существенное в то время отставание СССР от американцев в количестве межконтинентальных ракет явно не позволяло осуществить хрущевское бахвальство «накрутить хвоста» американцам. И вот в установке ядерных ракет почти в ста километрах от американской территории, ему, на мой взгляд, почудилась возможность дать американцам «понюхать» то, с чем Советский Союз вынужден был жить уже много лет – с нацеленными на его города и веси ядерными ракетами, стоящими почти рядом. Но чего Хрущев не понял, так это того, что «хвост» может раскрутиться и сам, да так, что от него убегать придется, что Хрущеву и пришлось проделать».
Но осенью 1962-го Хрущев внутренне торжествовал: с его подачи Министерство обороны СССР сумело спланировать, организовать и совместно с торговым пароходством провести уникальную операцию – тайную переброску на Кубу 42 тысяч с военнослужащих, около 40 ракет «Р-12» среднего радиуса действия (1500 км) и ядерных боеголовок к ним, а также другого вооружения, необходимого для обороны острова. Операция была блестящей по масштабу и секретности.
Лишь на последнем этапе – монтаже ракетных установок – в отношении маскировки была проявлена беспечность. Всерьез ею занялись, когда уже было поздно, – после того как президент Кеннеди в обращении к народу 22 октября сообщил, что американская аэрофотосъемка получила бесспорные доказательства происходящего на Кубе. Созданный президентом США специальный комитет, сокращенно Экском, до этого в течение недели тайно обсуждал возникшую проблему, определяя, каков должен быть ответ на действия Москвы. Разразившийся вскоре Карибский кризис оказался самой опасной точкой холодной войны.
За кулисами событий
Историк-международник С.А. Микоян предпринял смелую и чрезвычайно удачную попытку проанализировать всю подоплеку этого кризиса и широчайший круг посвященной ему литературы. С героями и антигероями своего монументального, но при этом написанного ярким и доступным языком труда автор знаком не только по мемуарам и научным работам. Сын известного советского партийного и государственного деятеля А.И. Микояна, он, находясь в те роковые дни рядом с отцом на Кубе и в США, имел возможность собственными глазами следить за всеми перипетиями кризиса, общаться с большинством задействованных в нем лиц и получать информацию буквально из первых рук. Позднее он работал с широчайшим пластом документов Национального архива США, Национального архива безопасности при Университете Дж. Вашингтона и Библиотеки Конгресса США. Использование большого количества советских, кубинских и американских шифротелеграмм и других секретных документов, опубликованных за последние 15 лет, придает книге особенную глубину и многогранность.
Читатель как бы попадает за кулисы той острой политической схватки, подлинная суть и масштабы которой долгое время оставались неизвестными. Вот один пример: только в 1992 году, на «трехсторонней конференции» в Гаване, посвященной 30-летию Карибского кризиса, американцы узнали, что советские войска, размещенные на Кубе, были вооружены тактическим ядерным оружием. А еще через 10 лет, во время новой международной конференции в Гаване, ее американским участникам, в том числе бывшему министру обороны США Р.Макнамаре, впервые рассказали, что советские военные были готовы использовать это оружие. «Это означало, – пишет С.Микоян, – что Белый дом и Пентагон не знали, чем будет встречено американское вторжение на остров, а именно – мощным ядерным ударом... Что последовало бы за этим новым Перл-Харбором, никто из советских военных не думал, они только выполняли бы свой долг, поставленную перед ними боевую задачу, отвечая на вторжение, которое тоже походило бы на Перл-Харбор, ибо началось бы с внезапных воздушных бомбардировок вооруженных сил на острове».
Использовать же торпеды с ядерными боеголовками с четырех советских дизельных подводных лодок, находившихся в водах Кубы, в случае начала военных действий разрешалось по усмотрению командира. А если учесть, что на большой глубине сведения о военных действиях моряки могли получить лишь в виде разрывов глубинных бомб, то уже одно это говорит о том, что мир в те дни зависел от выдержки неведомого командира советской подлодки.
О том, какой катастрофой все это могло обернуться, свидетельствуют некоторые остававшиеся долгое время засекреченными данные, приводимые в книге С.Микояна. В день кульминации кризиса, 27 октября, когда в соответствии с командой Хрущева ракетные установки на Кубе спешно доводились до состояния боевой готовности, американские бомбардировщики «В-52» с ядерным грузом уже барражировали над арктическими водами вблизи советских границ. В соответствии с планами штаба ВВС, 75 городов Советского Союза должны были быть уничтожены в результате первого же ядерного удара со стороны США. «Р.Кеннеди в ответ на предложения всему правительству укрыться в бункеры вне Вашингтона отказался, сказав, что «если до этого дойдет (до удара. – С.М.), будет убито 60 миллионов американцев и столько же или больше русских»... По законам радиации... остальному миру оставалось бы ожидать более медленной, но не менее мучительной смерти».
Порой лишь счастливое стечение обстоятельств удерживало вовлеченные в конфликт стороны от падения в бездну ядерной войны. Над Кубой на большой высоте был сбит американский разведывательный самолет У-2. Было ясно, что это способна была сделать только советская ракета, а значит, могло быть истолковано как переход к силовым действиям. Какой-то американский летчик в нарушение строжайшего приказа Макнамары даже близко не подлетать к территории СССР нарушил границу и оказался над территорией Чукотки. Там, естественно, была объявлена тревога, советские истребители подняты в воздух, в то время как с Аляски взлетели и направились к Чукотке истребители американских ВВС. Каким-то чудом самолет-разведчик успел покинуть воздушное пространство СССР, и воздушного боя удалось избежать.
Лишь в последнее время стало известно и еще об одном эпизоде, который тоже вполне мог оказаться роковым. Завербованный американской разведкой советский полковник Пеньковский буквально за несколько минут до ареста в Москве успел передать закодированный сигнал, означавший, что СССР наносит ядерный удар по США. К счастью, аналитикам ЦРУ хватило ума сопоставить этот сигнал с другой информацией о состоянии боевой готовности вооруженных сил Советского Союза и прийти к выводу, что доверять провалившемуся агенту не следует. А ведь и в этом случае мир находился в одном шаге от термоядерного Армагеддона.
Как спасали мир
Но все же решающую роль в том, что этот шаг сделан не был, сыграли высшие политические руководители Соединенных Штатов и Советского Союза. Тщательнейшему анализу того, как развивались события в Вашингтоне и Москве в решающие дни октября 1962 года, и посвящена большая часть книги С.Микояна.
Общая канва событий достаточно хорошо известна. А вот конкретика настолько увлекательна, что труд С.Микояна можно читать как документальный политический детектив высокой пробы. Поразительно, что кинематографисты ни у нас, ни в Штатах до сих пор не сняли многосерийный боевик о тех событиях. Реальные факты, нюансы заявлений и действий, невероятные кульбиты участников этих событий по своей напряженности превосходят многое из того, о чем лишь фантазируют сценаристы и режиссеры апокалиптических фильмов.
Особый интерес представляет то, как вели себя, чем руководствовались, как принимали решения высшие руководители США и СССР в условиях, когда между Кремлем и Белым домом не было даже прямой телефонной связи. И как удалось им, преодолев полное непонимание мотивов друг друга и крайние идеологические противоречия, все же найти путь выхода из кризиса да еще и сохранить при этом свое лицо – по крайней мере внешне.
Разбирая буквально час за часом стремительное нагнетание напряженности в советско-американских отношениях, С.Микоян прослеживает, как обе стороны блефовали, пытались ввести в заблуждение друг друга. И одновременно показывает, насколько старательно они избегали при этом непоправимых шагов и нащупывали возможности пойти на уступки, не наносящие ущерба престижу своих стран.
Дни кризиса можно с полным основанием назвать трагической цепочкой непонимания и просчетов. «... в Вашингтоне не было правильного представления о том, как Соединенные Штаты воспринимаются в других странах, даже на Кубе, из всех стран к югу наиболее знакомой, – пишет С.А. Микоян. – Десятки лет спустя, уже по поводу взаимоотношений с арабским миром, в прессе США суть этого фактора была изложена следующим образом: «Мы же такие хорошие, почему они нас так ненавидят?»
Советскому Союзу было свойственно такое же неумение и нежелание понимать и принимать во внимание образ мыслей и политические традиции не только другой сверхдержавы, но и собственных союзников. С одной стороны, проявив крайнюю некомпетентность и даже авантюризм, советское руководство не учло, что никакая администрация США не сможет оставить без последствий такой шаг, как размещение ракет в непосредственной близости от своих границ. С другой стороны, «психология любого босса в Кремле всегда включала слегка пренебрежительное отношение к друзьям (даже таким крупным, как Китай), уважение на деле проявлялось больше к противникам».
Неспособность Кремля оценить восприятие своих целей другими странами и проявилось в полной мере в легкомысленном решении в секретном порядке перебросить на Кубу ракеты и войска. При этом Хрущев практически даже не задумался ни об ответных акциях США, ни о том, в каком положении окажется руководство Кубы в случае серьезного кризиса. «Он спокойно, даже без вразумительных объяснений, проигнорировал кубинское предложение оформить эту акцию в виде официального и опубликованного соглашения, а не совершать ее, выражаясь языком Фиделя, тайно, как будто в ней было что-то непотребное».
Что касается правительства Кубы, то оно явно не учло воздействия международных факторов на новую администрацию США, отказываясь верить обещаниям Дж. Кеннеди о ненападении, и в то же время переоценило заверения Кремля о его решимости противостоять военной силой любым действиям со стороны США. В итоге Куба почувствовала себя оскорбленной и обманутой, когда СССР, даже не поставив в известность Ф.Кастро, в конечном счете был вынужден согласиться с американским требованием о вывозе ракет.
Две системы
Один из важнейших вопросов, который подробно анализирует С.Микоян, – это то, как в Вашингтоне и Москве обсуждалась опаснейшая ситуация, складывавшаяся вокруг Кубы, и как принимались решения о преодолении ракетного кризиса. Сравнение приводимых автором данных наглядно доказывает: насколько успешным оказалось стремление президента Кеннеди обеспечить в интересах дела свободное и довольно широкое обсуждение, настолько же неуспешными и практически бесполезными стали спорадические и совершенно закрытые дискуссии в Кремле. В Москве даже не было создано группы или штаба, который детально отслеживал бы развитие событий, корректировал весь спектр предпринимаемых действий и контролировал тексты дипломатических документов.
И здесь в полном объеме дало о себе знать коренное различие между двумя политическими системами – демократической и авторитарной, даже в той, несколько смягченной ее форме, которая сложилась в СССР после смерти Сталина. «К сожалению, – пишет С.Микоян, – новый состав Президиума ЦК КПСС после чистки, проведенной Хрущевым в июле 1957 года, и введения новых членов по преимуществу по принципу личной близости и преданности┘ не мог обеспечить полноценного и всестороннего обсуждения всего того, что писал или говорил Хрущев. Подлинных экспертов не собирали. В этом смысле вашингтонский Экском был несравнимо более эффективным и продуктивным коллективным органом».
Итоги 13 дней Карибского кризиса хорошо известны. В результате многодневного интенсивного обмена телеграммами между Белым домом и Кремлем администрация Кеннеди, несмотря на колоссальный нажим на него со стороны «ястребов», согласилась на политическое урегулирование и предоставление гарантий ненападения на Кубу, а советское руководство – на вывоз ракетных установок и даже на контроль США за их вывозом на море. Демонтаж всех стартовых позиций, начавшийся по приказу из Москвы 29 октября, был полностью завершен уже 31 октября. О реакции наших военных на это беспрецедентное унижение вооруженных сил С.Микоян пишет, ссылаясь на воспоминания о выступлении своего отца перед 300 советскими генералами и офицерами. «Микоян использовал слова Хрущева о том, что «мы подложили американцам ежа». На что в зале кто-то громко произнес: «Сами на него и сели».
Причины, стадии и уроки Карибского кризиса давно вошли во все учебники истории, стали хрестоматийными. Их новое, еще более глубокое и всестороннее исследование, несомненно, послужит новым поколениям политиков и дипломатов для серьезных размышлений о том, насколько высокой может оказаться цена любых поспешных, плохо продуманных и продиктованных эмоциями решений во внешней политике.
Очень важно, пишет С.Микоян, чтобы политически активные члены общества требовали от руководителей всех уровней «широкого кругозора, чувства высочайшей ответственности перед своим народом и народами мира, подлинной интеллигентности, которые способны предотвратить грубые, малообоснованные силовые акции и, следовательно, грубые ошибки, грозящие кризисами».
Это тем более необходимо в сегодняшних условиях однополярного, дисбалансированного мира, когда все более очевидным образом вырисовывается прямая зависимость международной обстановки от внутриполитических процессов в единственной сохранившейся сверхдержаве, от того, какая группировка находится в ней у власти, какое крыло политической элиты может принимать кардинальные решения, затрагивающие судьбы всего человечества.
Дарья Гармоненко