Еврейская энциклопедия - орган антисемитской мысли?!

ИЗВЕСТИЕ о том, что готовится к печати книга Александра Солженицына о совместной жизни русских и евреев в России, пришло к нам довольно нетривиальным способом: писатель сообщил об этом во время личной встречи министру иностранных дел Израиля Шимону Пересу. Этот жест - свидетельство того, что автор придает книге принципиальное, выходящее за научно-исторические рамки значение.

Скажем сразу: завершенные суждения о позиции Александра Солженицына в еврейском вопросе могут быть высказаны лишь по прочтении всей работы. Очень не хочется воспроизводить столь знакомую писателю критическую манеру, выраженную бессмертными словами в адрес другого Нобелевского лауреата: "Я "Доктора Живаго" не читал, но скажу..." Мы же, со своей стороны, хотели бы заметить, что нынешнее обсуждение должно быть неизбежно продолжено с выходом всего труда "Двести лет вместе".

Мы сразу же хотим категорически отмежеваться от странноватой и высокомерной позиции некоторых критиков Солженицына, которые считают, что жанр его работы - аналитическая компиляция, дескать, "не царское дело" (вспомним хотя бы "Круг чтения" Л.Толстого). Любой автор вправе выбрать тот вид творческой работы, который ему ближе. Согласившись с тем, что перед нами действительно огромная историческая компиляция, необходимо оценить, как она сделана и что означает: то есть способы компилирования, набор основных источников, типы их обработки. Книга Солженицына выходит в качестве научного труда - 7-го тома серии "Исследования новейшей русской истории". Следовательно, здесь нам придется говорить не о полифонии солженицынской прозы, а о полифонии документов.

Сразу же бросается в глаза, что основные сведения автор черпает в трех еврейских энциклопедиях, вышедших на русском языке: "Еврейской энциклопедии" Брокгауза и Ефрона (1908-1913); далее это издание здесь, как и у Солженицына, называется ЕЭ), современной "Краткой еврейской энциклопедии",

Не оспаривая, повторяем, право Солженицына выбирать источники, которые он считает нужным, отметим, однако, что использовать энциклопедию как главный исторический источник - занятие опасное. Пусть статьи в ней и написаны признанными специалистами. Все-таки сама энциклопедия - это уже дайджест, сокращенный свод данных, вынужденно опускающий и то, как получены сведения, входящие в статью. А при анализе исторических событий это вопрос первостепенный.

Еще одну трудность изучения истории по энциклопедии открыл опытным путем герой статьи "Наша университетская наука" популярнейшего в радикальных кругах 1860-1890-х гг. автора Дмитрия Писарева. Профессор-ретроград посоветовал молодому человеку изучать историю по энциклопедии Эрша и Грубера. В университетской библиотеке студент попросил на дом эту многотомную энциклопедию, которая начиналась с тома "А" до "Ааргау" и т.д. Далее юный исследователь осознал, что ему "пришлось бы читать Эрша и Грубера лет десять и потом, по окончании последнего тома, снова приняться за первый, который в это время успел бы еще раз приобрести (для него. - Л.К.) всю прелесть новизны".

А вот выводы способного юноши: "Во-первых, я узнал, что книги, служащие для справок, на дом не выдаются; во-вторых, я узнал, что существует немецкая энциклопедия Эрша и Грубера, что она велика и годится для справок; в-третьих, что приобретать исторические сведения в алфавитном порядке и вперемежку со всякими другими сведениями - оригинально, но неудобно; в-четвертых, я приобрел то драгоценное убеждение, что профессора университета могут иногда подавать советы, приводящие в недоумение" (Д.И. Писарев. Полн. собр. соч. в 6 т. Т. 3. - СПб., 1894. с.16).

В ХХI веке энциклопедии стали вполне доступны и стоят на полках многих домашних библиотек, однако методические и источниковедческие взгляды Писарева от этого ничуть не устарели.

Еще более удивительным выглядит выбор А.И. Солженицыным в качестве т.н. еврейской стороны в споре нескольких номеров литературно-публицистического журнала "22" за 1970-1980-е годы, выходящего и по сей день в Иерусалиме.

К этим источникам в качестве основных добавлены общеизвестные эмигрантские работы "Россия и евреи", "Еврейский мир", "Книга о русском еврействе". Сборник "Россия и евреи" был уже в наше постсоветское время перепечатан в журнале "Волга", а остальные издания были легко доступны в Москве, пока работала бывшая Ленинка, в бывшем же ее спецхране.

Из сказанного следует, что книга Солженицына не претендует на источниковую новизну. Пусть так! Тогда остается оценить авторский подход хотя бы к названным энциклопедиям.

Цитируем Солженицына: "Евреи, "привлекаемые в Украину естественными ее богатствами и польскими магнатами, колонизировавшими страну, заняли видное место в ее хозяйственной жизни... Служа интересам землевладельцев и правительства... евреи навлекли на себя ненависть населения" (91). Н.И. Костомаров добавляет к этому, что евреи "арендовали не только различные отрасли помещичьего хозяйства (поляков), но также и православные церкви, налагали пошлины на крещение младенцев" (92)" (здесь и далее цифры в скобках соответствуют номерам примечаний у Солженицына. - Л.К.). Под обозначенными цифрами находим ссылки: ЕЭ, т. 15, с. 645, ЕЭ, т. 9, с. 788. Первая ссылка действительно в точности, хотя и с изъятиями, соответствует означенной энциклопедии, а вот со второй получается более сложная история.

Итак, первая ссылка. Зачем потребовалось автору вполне известный текст историка Николая Костомарова цитировать по Еврейской энциклопедии? Неужели недоступны его труды? В 90-е годы его основные сочинения переизданы довольно большими тиражами.

Дело в том, что Солженицын сознательно предоставляет больше слова еврейским книгам - надо думать, для вящей объективности. Да, в томе 15 энциклопедии ссылке соответствует статья "Хмельничина или Хмельнищина", посвященная наиболее трагичным страницам истории евреев - погромам в Украине XVII в., которые сравнимы по своим кровавым последствиям с изгнанием евреев из Испании. И в статье этой в самом деле есть ссылка на Костомарова - аж на 4-е издание книги "Богдан Хмельницкий". Ох, какой малодоступный источник!

Теперь вторая ссылка. В томе 9 находим статью о самом Костомарове, где приведенная Солженицыным цитата читается так: "Исследуя историю Малороссии, К., поддавшись влиянию односторонних украинских материалов, усвоил себе взгляд на украинских евреев как на поработителей русского населения. Отмечая в своем исследовании о гетмане Хмельницком причины, вызвавшие казацкое движение, К. придал особое значение роли евреев, которые, по его словам, арендовали не только различные отрасли помещичьего хозяйства (поляков), но также и православные церкви, налагали пошлины на крещение и проч.". На наш взгляд, такое цитирование точным не назовешь!

На с. 67 автор продолжает обсуждать этот вопрос: "Арендаторы брали на откуп и отдельные отрасли хозяйства, отдельные угодья, где мельницу, где рыбную ловлю, где мосты, а то и целиком имения - и тогда под аренду попадали не только сами крепостные крестьяне (такие случаи с конца XVIII века участились (26)), но даже и "холопские церкви", то есть православные храмы, как сообщает ряд авторов - Н.И. Костомаров, М.Н. Катков, В.В. Шульгин".

Ссылка 26 отсылает к статье в Еврейской энциклопедии, где говорится лишь о запрете работы любых христиан на евреев, описываются различные законодательные меры в этом вопросе, но ни о каких церквах речь не идет! Ссылка же на действительно выдающегося антисемита, публициста Василия Шульгина и его книгу 1929 г. "Что нам в них не нравится" уже способна сильно подорвать доверие к автору компиляции: книга эта к науке, даже к самым тенденциозным ее направлениям никакого отношения не имеет.

Такой способ работы с источниками заставляет усомниться и в объективности автора. Ибо "предоставление слова обеим сторонам" в книге вовсе не означает то, что антисемитские источники должны приводиться по еврейским энциклопедиям. Есть ведь мнение евреев - современников событий,- а не только нынешних авторов журнала "22". Трагические события Хмельничины описаны в Еврейских хрониках, написанных тогда же - в XVII в. Это и есть голос очевидцев.

Вот как выглядит картина действительно с другой стороны. "В округе Львова на протяжении многих верст расположилось сильное православное войско, и оно избивало евреев, став для них вратами смерти. <┘> Славная община Кременец была разрушена, и тамошние евреи перебиты безжалостно. Один разбойник убивал сотни детей, сотни отпрысков священного древа. Когда он резал детей, он в своем жестокосердии говорил злодеям, его окружавшим: "Трефное мясо бросайте собакам", и он продолжал резать еврейских детей, словно ягнят на бойне, и, смеясь, кричал приятелям: "Кошер". Евреев убивали повсеместно, но не щадили также и панов".

Это "Хроника Мейера из Щебржежина", изданная в книге "Еврейские хроники XVII столетия (Эпоха "хмельничины")". Исследования, перевод и комментарии С.Я. Борового (М., 1997). Интересно упомянуть, что книга эта должна была выйти еще в 1936 году, но была остановлена; в 90-е же она была напечатана по сохранившейся верстке.

Как ни относиться к статистическим сведениям этой Хроники, нельзя не отметить, что это как раз и есть концентрированная народная память: Хроники Хмельничины по сей день читаются в синагогах!

Еврейская историография, правда, Солженицын мог этого не знать, делит все источники на внешние (типа российского законодательства) и внутренние (кагальные документы, Хроники и т.п.). Т.е. на русские и еврейские. Разделение это принадлежит великому еврейскому историку Шимону Дубнову, которого цитирует Солженицын. По нашему мнению, еврейский голос невозможно услышать вне документов "внутренней" истории, тем более замененных на труды Костомарова.

Обратимся к еще одному случаю своеобразного цитирования документов автором. На с. 202 Солженицын обсуждает деятельность комитета графа Игнатьева, разработавшего уже при Александре III т.н. временные правила о евреях. Документ Солженицын цитирует по книге еврейского историка Юлия Гессена: "...трудность разрешения запутанного еврейского вопроса вынуждает обратиться за указанием к старине, к тому времени, когда разные новшества еще не проникли ни в чужеземное, ни в наше законодательство и не успели еще принести с собой тех печальных последствий, которые обыкновенно наступают, когда к данной стране... применяются начала, противные духу народному". Евреи издавна считались инородцами и должны считаться таковыми (73)".

Означенная ссылка относится ко 2-му тому "Истории еврейского народа в России" 1927 г. Автор "Двести лет вместе" приводит комментарий Гессена: "дальше... не могла пойти самая реакционная мысль" и продолжает: "А если уж заботиться о национальных устоях, то за минувшие 20 лет можно было позаботиться о подлинном освобождении крестьянства (выделено нами. - Л.К.).

И правда же: Александрово освобождение крестьян дальше разворачивалось в смутной, недоконченной и развращающей крестьян обстановке".

То есть защиту национальных устоев лучше бы обеспечило не угнетение евреев, а освобождение крестьян, если бы оно было полнее и цивилизованнее. Да, в те времена, о которых пишет Солженицын, ограничения прав евреев в самом деле связывались с неоконченностью крестьянской реформы (ср. рассуждения на эту тему хотя бы в "Дневнике писателя" Ф.М. Достоевского). Пусть так. Но после слов о "развращающей крестьян обстановке" следует: "Однако в правительственных кругах еще находились люди, которые не считали возможным вообще изменить политике предшествующего царствования (74) - они были на крупных постах и сильны".

Ссылка: ЕЭ, том 2, с. 744. Это статья "Антисемитизм". А в ней после слов "предшествующего царствования", на которых останавливается Солженицын, читаем: "...и возложить ответственность за погромы на одних евреев". Статья "Антисемитизм" подписана: Ю.Гессен и С.Лозинский.

Вообще говоря, комиссия Игнатьева обсуждала вопрос выселения евреев из сельской местности "по приговорам сельских сходов". Солженицын пишет уже от себя: "Но другие министры, особенно министр финансов Н.Х. Бунге и министр юстиции Д.Н. Набоков, не дали Игнатьеву осуществить эти его меры, отклонили законопроект, опираясь на то, что нельзя принимать столь обширные запретительные меры, "не обсудив их обычным законодательным порядком" (75). Вот и толкуй о безграничном злостном произволе российского самодержавия". Ссылка 75 - ЕЭ, том 1, с. 829-830 - отсылает нас к статье "Александр III, русский император", где в указанной колонке читаем: "...оба министра - финансов, Бунге, и юстиции, Набоков, - представили Комитету министров записки, в которых осуждали путь репрессивных мер, отклоняя законопроект Готовцева и гр. Игнатьева, они формально опирались на то, что нельзя принимать репрессивные меры, не обсудив их обычным законодательным порядком" (выделено нами. - Л.К.).

Как нетрудно видеть, из цитат Солженицына выпала оценка предлагавшихся графом Игнатьевым мер как "репрессивных". А выпала, вероятно, потому, что это слово мешало написать ироническую фразу о "произволе" царских властей. Интересно, что и статья "Александр III" подписана вновь Ю.Гессеном и С.Познером, а в книге Гессена меры графа Игнатьева именуются вновь "репрессивными" (Ю.Гессен, История еврейского народа в России. М., 1993, с. 227).

Такое смещение акцентов с помощью оборванных цитат позволяет в выгодном свете представить отношение к евреям в царствование Александра III. Конечно, проблемы были, но куда меньшие, чем об этом писали пристрастные к властям интеллигентские левые публицисты. Дескать, вот и Гессен подтверждает.

Но Гессен не подтверждает.

Теперь от Гессена перейдем к эпизоду с его соавтором С.Познером. Он был не только крупным еврейским деятелем и борцом с антисемитизмом, но и издателем знаменитого сборника "Щит" 1915 г., в котором участвовал весь цвет русской мысли и литературы того периода. Обозревая сборник, Солженицын пишет: "В сборник "Щит" каким-то недоразумением не попал Бердяев. Но он говорил о себе, что порвал со своей средой в ранней юности и предпочитал поддерживать отношения с евреями".

Все это так, но статья не попала в сборник не "почему-то" и не "каким-то недоразумением". Познер счел статью неподходящей для массового читателя, показал ее Горькому (одному из трех составителей), и тот исключил ее из книги. Этот эпизод вызвал даже третейский суд, на котором Познер до конца "прикрывал" Горького. Подробности этой истории с рядом новых документов опубликованы недавно (Кельнер В. Два инцидента. Из русско-еврейских отношений в начале XX века. Вестник Еврейского университета в Москве. # 3 (10). 1995. с. 193-198; в дальнейшем ссылки на это издание сокращены - ВЕУ).

Автор книги в ряде случаев пытается сравнивать различные издания Еврейской энциклопедии и делать выводы. При этом Солженицын не сомневается, что злонамеренные (= радикальные, = антимонархические) журналисты спустя десятилетия после погромов сознательно сгущали краски, преувеличивали количество жертв, жестокость погромщиков и т.д.

Трудно понять, чем это продиктовано, кроме предвзятости. И история одного из погромов, в Балте 1882 года, - замечательный этому пример.

Описывая этот знаменитый погром, Солженицын указывает: "Дореволюционная Еврейская энциклопедия сообщает, что в Балте во время погрома убит один еврей (32)". Ссылка на ЕЭ, том 3, с. 723. Автор продолжает: "Известный еврей-современник писал: в погромах 80-х годов "грабили несчастных евреев, их били, но не убивали (33)". (По другим источникам, зафиксировано 6-7 смертей). Тогда, в 80 - 90-е годы, никто не упоминал массовых убийств и изнасилований. Однако прошло более полувека и многие публицисты, не имеющие нужды слишком копаться в давних российских фактах, зато имеющие обширную доверчивую аудиторию, стали писать уже о массовых и преднамеренных зверствах". Следуют ссылки на работу М.Кроля 1944 г. и Макса Райзина (на английском языке) 1923 г.

И там же, чуть ниже: "Мы только что прочли в старой Еврейской энциклопедии: в Балте убит один еврей, а ранено несколько. А в новой через век от события читаем: в Балте "к погромщикам присоединились солдаты... Несколько евреев было убито, сотни ранены, многие женщины изнасилованы". Те же претензии Солженицын предъявляет и к работе Л.Прайсмана из журнала "22", который нечто подобное написал в статье в # 51.

Между тем права как раз новая Краткая еврейская энциклопедия (к слову: многие ее авторы и есть авторы журнала "22"). Ибо материалы, конечно, есть. Старые, то есть новоопубликованные. В результате погрома "...211 человек было ранено, в т.ч. 39 тяжело; 12 человек было убито и умерло от последствий погрома; отмечено более 20 случаев изнасилований. Началось следствие. Более 50 человек было арестовано... Они были осуждены на различные сроки, причем двое были приговорены к смертной казни через повешение и трое к каторжным работам на 15 лет" (А.Зельцер. Погром в Балте. ВЕУ. # 3 (13). М., 1996. с. 45). Автор статьи ссылается на современную еврейскую прессу "Недельные хроники Восхода" и "Русский еврей" за 1882 г. Однако куда интереснее, что проблема изнасилований обсуждается в письме начальника подольского губернского жандармского управления в Департамент государственной полиции (опубликовано в статье Зельцера): "Возбуждено дел за изнасилование всего пять (...), что касается до изнасилования матери с дочерью, то дело разъяснялось следующим образом: в то время как один из толпы насиловал дочь, то на крики ее и ее матери явился пьяный городовой, который посягал, стоя, изнасиловать мать, но будучи пьян, не был в состоянии этого сделать".

Это ответ на запросы графа Игнатьева и Плеве! Написано 7 мая 1882 г., получено в Департаменте государственной полиции 19 мая 1882 г. Так что нет никаких оснований обвинять авторов 1882-1923-1944-1986 гг. Ошибся один только автор микроскопической статьи "Балта" - единственный раз в издании 1909 года.

Вот какие злые шутки может сыграть безоговорочное доверие не только к более старому энциклопедическому источнику, но и к тому, который более соответствует убеждениям Солженицына.

А вот более специальный случай. На с. 256 читаем: "В 1882 г. в Харькове возник палестинофильский кружок студентов - билуйцы. Они задались целью "основать в Палестине образцовую земледельческую колонию" и задать "тон общей колонизации Палестины евреями"; они стали создавать кружки по разным городам России. (Позже они кое-как обосновали и первую колонию в Палестине, но встретили проклятие и сопротивление старого ишува: раввины требовали, по древнему обряду, прекращать обработку земли каждый седьмой год)".

Следуют ссылки на Еврейскую энциклопедию и статью Вартбурга в журнале "22", номер 1987 года. Старый ишув - это евреи, которые жили в Палестине до образования Израиля. Билуйцы - название, образованное от библейского "Встань и иди" в ивритском сокращении. Что же касается т.н. субботних лет, когда действительно запрещается обрабатывать землю в Земле Обетованной, то здесь нашли выход как раз российские раввины. И обнаружить это можно все в той же Краткой еврейской энциклопедии, только смотреть надо не о билуйцах или субботних годах, а в статье о раввине Шмуэле Могилевере: "В 1888 г. присоединился к И.Э. Спектору, М.Элиасбергу и некоторым другим раввинам, разрешившим обработку земли в евр. с.-х. поселениях в Эрец-Исраэль в субботний 1889 г." (том 5, кол. 399).

Вообще говоря, взаимоотношения раввината и сионистов - одна из сложнейших тем еврейской истории, касаться ее походя нам не хочется. Скажем лишь еще раз, что никакую энциклопедию подряд не прочтешь, всего не уловишь. Ибо не источник это, а лишь сложноустроенный справочник.

Еще один важный вопрос русско-еврейских отношений: процентная норма при приеме евреев в учебные заведения. Тут Солженицын полон сочувствия к трудностям царского правительства: "А возможно ли было найти путь плавного, безвзрывного решения этой сильной и вдруг возросшей еврейской потребности в образовании? При всей еще неразбуженности, неразвитости широкого коренного населения, каким путем можно было это осуществить, без ущерба для русского развития, и для еврейского?" Хотя, конечно, и делает необходимые оговорки: "Для молодого еврейского ученика нарушалась самая основная справедливость: показал способности, прилежание, кажется, во всем годишься? Нет, тебя не берут". Тем не менее Солженицына очень волнует непропорциональность траты государственных средств на евреев и другие группы учащихся в государственных учебных заведениях.

Однако ограничения касались далеко не только высшего слоя, стремившегося к университетскому образованию. Историк Леон Поляков, автор всемирно известной "Истории антисемитизма", пишет: "...в 1884 году генерал-губернатор юго-западных земель Дрентельн приказал закрыть ремесленное училище (выделено нами. - Л.К.), существовавшее в Житомире с 1861 года со следующей формулировкой: "Учитывая, что в городах и местностях юго-запада России евреи составляют большинство ремесленников и, таким образом, препятствуют развитию ремесла среди эксплуатируемого ими местного населения, ремесленное училище, подобного которому нет у христиан, образует в руках евреев дополнительное средство эксплуатации местного населения".

При подобном подходе любой еврей, какова бы ни была профессия, рассматривается как эксплуататор, стремящийся лишить христиан возможности зарабатывать себе на хлеб насущный. Отметим, что в глазах генерала Дрентельна "интеллектуальное превосходство евреев делало их непобедимыми конкурентами во всех областях" (Поляков Л. История антисемизма. Том 2: Эпоха знаний. - М., 1998). Логика генерал-губернатора Дрентельна весьма близка к логике Солженицына.

Очень много места посвящает автор анализу обвинений властей в организации или провоцировании погромов, в частности кишиневского. Обвинения эти он категорически отвергает. Этой цели служит специфический подбор документов и материалов. В частности, отсутствует ссылка на вышедшую в 1907 г. книгу князя Урусова "Записки губернатора. Кишинев 1903-1904", который придерживается прямо противоположной точки зрения. То же касается и позиции Сергея Витте или А.Лопухина - директора департамента полиции. Вообще говоря, проблема правительственных, полицейских или революционных провокаций - проблема русской истории вообще. Евреи - это лишь частный случай. Обстановка в России, пропитанная провокациями со всех сторон, деятельностью двойных агентов и т.д., хорошо изображена хотя бы в романе Андрея Белого "Петербург". Споры о роли охранки и других учреждений Российской империи в провокаторской деятельности звучали и с трибуны Думы. Не вдаваясь в этот наисложнейший вопрос, лишь отметим, что в Вестнике Еврейского университета в Москве Ф.Лурье (исследователь именно провокаторской истории) опубликовал обширное письмо на эту тему - Лопухина Петру Столыпину, которое не было до сих пор известно. (ВЕУ # 4, 1993 г.) Как бы ни относиться к этому и другим текстам, ставшим сейчас доступными, оставлять их без внимания нельзя.

Касаясь знаменитого дела Бейлиса по обвинению киевского мещанина в употреблении христианской крови для ритуальных целей (т.н. кровавый навет на евреев), Солженицын указывает, что останавливаться на этом он не будет. Процессу посвящены массы книг. Пишет он среди немного прочего следующее: "А с другой стороны, поднялась и кампания либерально-радикальных кругов, и прессы, не только российской, но вот уже и всемирной. Уже создался неуклонный накал. Питаемый самой предвзятостью обвинения подсудимого, он не иссякал и каждый день клеймил уже и свидетелей. В этом разгаре В.Розанов видел потерю меры, особенно среди печати еврейской: "железная рука еврея... сегодня уже размахивается в Петербурге и бьет по щекам старых заслуженных профессоров, членов Государственной Думы, писателей..."

Это все, что сказал Солженицын о зловеще-знаменитой книге Розанова "Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови" (1914). Эта книга оказалась поворотной и в жизни Розанова, вдруг взявшегося поддерживать кровавое обвинение, и рубежной в русско-еврейских отношениях перед Первой мировой войной. Стало понятно, что такой, как до дела Бейлиса, Россия никогда больше не будет.

Однако эта розановская цитата странно коррелирует с тем, что пишет сам Солженицын: "Не скажешь, что не хватает публицистов, - особенно у российских евреев их намного, намного больше, чем у русских. Однако при всем блистательном наборе умов и перьев - до сих пор не появился такой показ или освещение взаимной нашей истории, который бы встретил понимание с обеих сторон" (с. 5).

Как знакомо это очередное "превосходство евреев", как напоминает эта "арифметика" многое у Розанова! Не будем, однако, об идеологии. Скажем лишь, что сегодня история русско-еврейских отношений - предмет нормальных научных занятий, конференций, публикаций. Идет планомерное описание еврейских фондов российских архивов, создается новая историческая база. На этом фоне книга Солженицына выделяется лишь тем, что написана она известнейшим литератором, имеющим неоспоримые заслуги. Вряд ли сегодня эта работа накалит страсти. А если у кого-то и вызовет резкие реакции, то, как нам кажется, лишь у образованцев, которых так не любит сам писатель.

Наконец, пренебрегая публикациями последнего десятилетия, Солженицын лишает себя возможности использовать реальные документы о прямых контактах евреев, например, с гр. Игнатьевым. Так, в журнале "Источник" (# 3, 1993) были опубликованы Всеподданнейшая записка барона Горация Гинзбурга от 22 марта 1882 г. с замечаниями гр. Игнатьева и Всеподданнейшая записка министра внутренних дел Н.П. Игнатьева по поводу выселения евреев из сельской местности в связи с погромами 1882 г. И тон, и характер высказываний гр. Игнатьева делают фразу автора книги о том, что не было никакого "злостного произвола российского самодержавия", в лучшем случае некорректной. Если же вспомнить, что с 1906 по 1915 г. ни разу не были отклонены прошения о помиловании погромщиков Николаем II - то есть погромщиков во всех случаях помиловали (сведения по: А.Тагер. Царская Россия и дело Бейлиса. Изд. 2. - М., 1934, с. 47-48), - благостная картина еврейско-русских отношений к началу Первой мировой войны в Российской империи (по Солженицыну) существенно изменится.

Первая книга "200 лет вместе" прочитана. Будем ждать продолжения.